Рабыня: без права на любовь (СИ) - Страница 3

Кто-то подошел сзади и грубо вогнал в неё два пальца, растянув стенки. Команда была четкой:

— Напрягись. Обхвати их. Говори, как тебе наш мир, иноземка?

Оливия не понимала, что происходит, но горящий на шее камень не дал ослушаться. Она напряглась, дрожа всем телом.

— Ненавижу… — сквозь плотно стиснутые зубы. Еще один палец проник внутрь неё и с силой нажал на заднюю стенку. Что-то осталось внутри, словно маленькие лапки щекотали и, — что эт…аааааа… — оно укусило изнутри. Быстро. Болезненно. Лив попыталась вырваться.

— Замереть. — быстрая команда и тело превращается в неподвижную статую. Оливия не может победить магию кристалла. — Это подарок. Потом оценишь. — пошлепывание ладонью по бедру, как подашь, что отлично выполнила упражнение на выездке. — Встать. — пальцы исчезли. Лив, наконец, смогла расслабить тело. Мелкая пакость внутри почти не ощущалась, но легкий зуд напоминал, что она все еще там. Тело, истерзанное, непослушное и неудовлетворенно было ватным. Девушка покачнулась, но её придержали за талию и развернули. Перед глазами все плыло. Лив отчаянно пыталась сфокусироваться на лице стоящего перед ней амона.

Волевой подбородок с ямочкой, плотно сжатые тонкие губы. Ей пришлось приподнять голову, чтобы увидеть остальное. Ровный нос. Ястребитый взгляд янтарных глаз с узким зрачком. Таких амонов она еще не видела. Черные брови с хищным росчерком. Темные непослушные волосы торчат во все стороны. Молод он или стар? Лицо говорит о том, что этот мучитель младше её лет на пять. Взгляд — о том, что старше на тысячу лет. Кто прав?

Он медленно рассматривал её, как ценный экспонат в коллекции. Лицо. Шею. Напряженную грудь. Впалый живот. Округлые бедра. Взгляд задержался на ухоженном треугольнике волос и прошелся по стройным ногам. Лив трепетала. Приказ "Возбуждение" еще действовал.

Амон сделал шаг вперед, приблизившись вплотную.

— Ноги. — короткая фраза, горячее мятное дыхание. Лив удивленно смотрела в глаза мучителю. Внезапное яркое воспоминание из прошлой жизни.

Первый поцелуй. Все получилось странно. Она была совсем девочкой, которая всерьез решила научиться целоваться. На помощь пришел её друг Мишка, ему тоже было жутко интересно. Они полчаса тщательно готовились к важному событию, увлеченно жуя жвачку и заедая мятными пастилками. Ведь все знали, что свежее дыхание облегчает понимание!

Внутрь Лив скользнул палец и начал двигаться, дразня. Допрос явно был не закончен.

— Ненавидишь, да? — мятное дыхание же упорно возвращало к давно утерянному прошлому той Оливии, которая никогда не позволила бы так с собой обращаться.

Они приближались друг к другу медленно, наслаждаясь ароматом перечной мяты. В нескольких сантиметрах замерли, глядя друг на дурга и рассмеялись. Какая глупая затея! Целоваться!

— Миша, соберись, — строго заявила малышка Ливи. Тогда она еще говорила с акцентом, медленно переходя на чистый русский. — Мы же договорились, что сделаем это сегодня!

— Да понял я, понял, — проворчал все еще смеющийся мальчик и одернул футболку. — Давай еще раз!

Они оба наклонились вперед и губы, наконец, соприкоснулись. Мягкие и холодные. Было странно от внезапных, новых ощущений, но длились они всего секунду. Дети отпрянули друг от друга и покраснели.

— Странно, — она потерла губы.

— Ага. Давай все-таки будем дружить, а не целоваться.

— Да, — выдохнула Лив, — вы просто похотливые, жестокие рабовладельцы. Ненавижу.

— Чего ты хочешь? — добавился второй палец и темп ускорился.

— Я хо…хочу домой. Сво. боду… — Оливия обхватила его плечи сама начала остарвенело насаживаться на пальцы. Укус в плечо. Короткое прикосновение губ к шее. Мятный шепот над ухом.

— Лжешь. Сейчас ты просто хочешь кончить.

Свободной рукой он сорвал с неё желтый кристалл. Цепь, которая год назад сожгла ей руки, кожу на шее. Цепь, от которой было не спастись. Призрак её рабства. Причина её разврата. Жестокая карательница непослушания. Дрессированной змейкой скользнула к нему в руку. Лив выгнулась, сильнее сжав его плечи и громко застонала. Амон был прав. Она просто хотела кончить. Грязно. Быстро. Насаживаясь на длинные, искусно ласкающие пальцы незнакомого мужчины.

Кто бы мог подумать, что чужестранка настолько чувствительна? Мужчина нес её на руках. Легкую. Почти невесомую. Достигнув пика, она потеряла сознание м оставила его без львиной доли удовольствия наедине с приступом легкого удивления. Дерек не расстроился, теперь девушка его и никуда не денется. Внутри неё навсегда останется одна маленькая, хитроумная деталь, пульт управления которой был в его надежных руках.

Красный камень вспыхнул и портал перенес их прямо ко входу в огромный загородный дом. Ей не место в городе, по крайней мере, пока. Совсем скоро он всерьез займется её воспитанием. А пока…птичке пора в клетку.

Тело Лив утопало в мягкой перине, такой не было в её комнате в борделе. Легкий ветерок гонял в воздхе запах лаванды. Как дома. В том доме, где они жили вместе с отцом и мамой, где прошло её раннее детство. До того, как они начали ссориться и развелись. Оливия улыбулась, отдаваясь во власть сна, наполненного прекрасными воспоминаниями.

Она не видела пристально наблюдающих за ней желтых, ястребиных глаз. Мужчина медленным взглядом изучал её тело. Ничего, он свое от неё еще получит. В клетке ей уже нравится, Дерек задержал взгляд на мягкой улыбке. Последний раз женщина из её мира попадала сюда очень и очень давно. Тогда этот мир получил многое, в том числе и его…

***

Нега сна и прекрасное настроение исчезли сразу, как только Оливия Хорнби открыла глаза. Она была не в том, приснившемся ей солнечном домике рядом с лавандовым полем, она была в клетке. Огромной клетке с позолоченными прутьями. Купол, укращенный легкими, почти прозрачными белыми полотнами предстал перед её глазами. Обнаженная девушка поднялась с огромной мягкой кровати и огляделась. Клетка. Самая настоящая, как для гигантской канарейки. Круглое пространство, окруженное прутьями. Кровать, письменный стол, книжный шкаф, трюмо с зеркалом. За тонкой летящеё шторкой спряталась ванная и то место, которое очень хотелось посетить. Золотые лучи закатного солна проникали в комнату через огромные панорамные окна и пронизывали клетку насквозь. Сколько она была без сознания? В комнату номер тринадцать Лив вошла утром…

Рука сама потянулась к шее. Ей не показалось, медальона не было. Впервые за год она была свободна, вольна делать то, что хочет и думать, что хочет…сидя в золотой клетке. Да. От неё пора избавиться. Содранные колени неприятно ныли, но внезапная, вновь обретенная свобода окрыляла. Она подбежала к едва заметной среди прутьев двери клетки и весьма опрометчиво схватилась за замок. Раскаленное железо обожгло руки.

— Айщ, — Лив зло посмотрела на покрасневшие ладони, на одной начал сформировываться пузырь.

— Я думал, ты не очнешься, — огромные резные двери напротив входа в клетку распахнулись и в них вошел мужчина. Высокий, темноволосый, в вышитом золотом халате. Холодная усмешка и цепкий взгляд желтых глаз. Он без проблем открыл дверь клетки, вошел внутрь и тщательно её запер.

— Кто ты? Что я здесь делаю?

Её вопросы проигнорировали..

— Руки! — команда, почти рык, сквозь зубы. Лив вытянула их вперед, забыв, что на шее больше нет медальона и она может не слушаться. Он склонился над ней. Горячее дыхание обожгло еще больнее. Ладони вновь стали прежними, как и не было ничего. — Ты не выйдешь из клетки, пока не будешь готова. Пока я не позволю этому случиться. — мужчина выпрямился во весь рост.

— Что я должна делать? — Оливия предпочитала говорить по-существу. Если ему что-то нужно, то пусть скажет сразу, как есть. На вид, мужчина не глуп. Если она права, с ним возможно договориться. В этом мире она уже стала шлюхой и, если он потребует несколько ночей в обмен на свободу, Лив согласится.

— Для начала удовлетворить клиента, — их взгляды пересеклись, и осмелевшая было Лив в миг растеряла прыть. — Ты вырубилась так быстро, что я засомневался в репутации горячей дикарки, — золотые глаза чуть прищурились, наблюдая за её реакцией.