Рабство и данничество у восточных славян - Страница 34

В другой своей работе исследователь дает этой мысли полный ход: «Статья о челядине, скрывшемся у варяга или колбяга, уже ограничивает права варягов и колбягов, которыми они могли пользоваться в более раннее время».⁴⁰⁶ Стало быть, в «более раннее время» варяги и колбяги укрывали челядинов, пользуясь на то правом, порушенным позднее Ярославом. Не это ли хочет сказать и Б. А. Рыбаков вместе с М. Н. Тихомировым? Если это так, то на чем основаны подобные заключения? К сожалению, и М. Н. Тихомиров, и Б. А. Рыбаков прибегают не к фактам, а к собственным домыслам, оспаривать которые бесполезно.

Итак, Б. А. Рыбакову, как и Л. В. Черепнину, не удалось убедительно ответить на вопросы: 1) почему в статье 11 Древнейшей Правды выделены в качестве укрывателей челядинов лишь варяг и колбяг? и 2) почему «челядинцы» бежали именно к варягам и колбягам?

Не находим удовлетворительных ответов на эти вопросы и у других исследователей. К примеру, Б. А. Романов причину бегства челядина к варягу или колбягу усматривал в том, что тот «оказывался в условиях экстерриториальности (на особом дворе, где стояли в Новгороде эти иноземцы)», т. е. «под защитой привилегии укрывателя».⁴⁰⁷ Однако экстерриториальность варягов и колбягов была неполной: статья 11 Древнейшей Правды «ограничивает эту экстерриториальность и, предлагая спокойно выждать два дня, чтобы дать время укрыВателю по собственной инициативе "вывести" скрывшегося и передать его общественной власти для возвращения владельцу, разрешает потерпевшему на третий День самому "изымати" своего челядина и штрафует Укрывателя... ».⁴⁰⁸

А. Романов, на наш взгляд, предложил сомнительное толкование статьи 11 Правды Ярослава. Данная статья не дает оснований рассуждать об «экстерриториальности» варягов и колбягов и об их в этой связи «привилегии». Из ее содержания следует, что о нахождении бежавшего челядина у варяга или колбяга не было неизвестно ни властям, ни его владельцу. Вполне резонно предположение Т. Е. Новицкой о «применении заклича» — объявления на торгу о пропавшем челядине, что обязывало варяга и колбяга вернуть челядина в трехдневный срок.⁴⁰⁹ Закон предусматривает две возможности в поведении варяга и колбяга: «вывод» челядина или его сокрытие. В первом случае все разрешалось само собою, а во втором — применялись санкции, как только власти и законный хозяин челядина узнавали, что тот скрывается у этих иностранцев.⁴¹⁰

Сложность, однако, состоит в том, чтобы уяснить, по истечении какого времени, согласно Древнейшей Правде, они узнавали о наличии невольника в доме укрывателей. В Правде на этот счет сказано: «въ третии день». Как понимать данную фразу? Обычно ее переводят в третий день, не третий день.⁴¹¹, противореча формуле статьи 11, говорящей: «а его за три дни не выведуть», т. е. не выведут, как считают исследователи,

после трех дней, в течение трех дней.⁴¹² В самом деле, если варягу и колбягу закон устанавливал три дня для «вывода» челядина, то, вероятно, нельзя было применять к ним санкции в третий день, на третий день, когда становилось явным укрывательство ими бежавшего челядина.

Б.А.Романов, которому смысл статьи 11 казался понятен,⁴¹³ ощутил все же несуразность привычных ее толкований и попытался выйти из положения, определив варягу и колбягу, как мы знаем, два дня для передачи владельцу скрывшегося у них челядина. На третий день, по В. А. Романову, господин сам «изымал» своего челядина, а с варяга или колбяга взыскивалась 3-х гривенная плата «за обиду».⁴¹⁴ То, что предложил Б. А. Романов не вяжется с текстом статьи, где ясно сказано: «а его за три дни не выведуть, а познають и в третии день». С его трактовкой можно было бы согласиться, если бы законодатель выразился несколько иначе: «а его за два дни не выведуть, а познають и в третий день». Но суть как раз в том, что составитель Правды говорит именно о трех, а не о двух днях, на протяжении которых варяг или колбяг «выводили» скрывшегося у них челядина, не рискуя навлечь на себя обвинения в сознательном укрывательстве. Остаются два способа решения проблемы: либо признание испорченности текста позднейшими переписчиками, либо новое осмысление выражения «а познаеть (познають) и в третии день». Последний способ нам представляется более продуктивным, чем первый.

Обращает на себя внимание тот факт, что Пространная Правда в статье 32, соответствующей статье 11 Краткой Правды, содержит любопытные разночтения. Часть ее списков сохраняет нетронутым текст «а познаеть и в третии день».⁴¹⁵ Но в ряде списков в этой формуле отсутствует предлог «въ», и она составлена так: «а познаеть и третии день».⁴¹⁶ В некоторых случаях встречается чтение «а познаеть и на третии день».⁴¹⁷ Что же касается фразы «а его за три дни не выведуть», то в ней мы не находим каких-либо изменений.⁴¹⁸ Отсюда следует необходимость дополнительного изучения формулы «а познаеть (познають) и в третий день», прежде всего смыслового значения предлога «въ».

Лингвистические исследования показывают, что в древних славянских языках предлог «въ» употребляется (хотя и очень редко) в значении «после». В качестве примеров можно привести речения из архаического старославянского языка: «в малъ часъ» — через короткое время (после него); «въ век пребываеть» — вечно, т.е. после этого времени.⁴¹⁹

Т. П. Ломтев, рассматривая формулу «а познають и въ третии день», увидел в ней обозначение «неопределенного времени как момента внутри определенного времени». Впоследствии в русском языке это значение исчезло, сохранившись лишь в наречных сочетаниях типа «в это утро», «в субботу» и пр. Обычно эти сочетания при опущенном определении сохранили значение срока: сделал в день = за день.⁴²⁰

Таким образом, наблюдения лингвистов⁴²¹ позволяют по-новому взглянуть на статью 11 Древнейшей Правды и слова ее «познаеть и в третии день» истолковать как узнает по истечении трех дней, после трех дней, а не так, как обычно их понимают: в третий день, на третий день. Отсюда следует, что об укрывательстве челядина варягом или колбягом заинтересованные лица могли узнать через пять, семь, десять дней и т.д.

Необходимо подчеркнуть, что статья 11 Правды Ярослава предполагает случай, когда господин скрывающегося челядина и власти какое-то время (более трех дней) не знали, что беглый раб прячется за стенами варяжского или колбяжского дома. Возникает вопрос: а если о нахождении там бежавшего челядина стало известно раньше, т. е. до истечения трех дней, означало ли это, что хозяин невольника должен был ждать, пока минует грое суток? По нашему мнению, не должен. Законодатель, формулируя статью 11, исходил, как нам кажется, из молчаливого признания неотъемлемых прав рабовладельца на своего челядина, предъявить которые он мог в любой момент, едва узнав, где и у кого того скрывали. Так падает идея об экстерриториальности варяга и колбяга и становится очевидной бесплодность попытки Б. А. Романова объяснить бегство к ним челяди на стремлении последнего воспользоваться условиях этой экстерриториальности.

Столь же безрезультатным в истолковании статьи 11 Древнейшей Правды оказался и опыт А.А.Зимина, согласно которому «варяг и колбяг здесь выделены именно потому, что они являются представителями, олицетворением старого отношения к челяди, как к товару. Именно они могли перепродать, вывести челядина, "изъять" его из производства, что вовсе не соответствует потребностям времени. Вот почему так энергично ограничиваются их права. Выделение статьи было необходимо в связи с появлением варяга и колбяга».⁴²² По А.А.Зимину, «ст.11 в первую очередь направлена против варягов, которые укрывали беглую челядь с целью перепродажи ее на рынках Востока и Византии».⁴²³ Историк полагал, что в статье 11, «касающейся челяди, новгородцам сделана была уступка: у варяга и колбяга можно было забрать челядина без свода».⁴²⁴ Все эти рассуждения А. А. Зимина обнаруживают ряд слабых мест. Начнем с заключительного тезиса о том, будто бы статья 11 Правды Ярослава делает уступку новгородцам, позволяя им забирать челядина у варяга и колбяга «без свода». Тут какое-то недоразумение, поскольку названная статья говорит о правонарушении в ситуации, которая не требует свода. Как следует из ее содержания, челядин бежит к варягу и колбягу прямо, без посредников или промежуточных ступеней. Тем самым отпадает необходимость в своде, и, стало быть, версия А. А. Зимина повисает в воздухе.