Работа с риском (сборник) - Страница 25

– Прикинем…

Из машины Чернаков позвонил Юле. Она была дома. Готовила обед. Для мужа.

Вячеслав Андреевич напомнил, что завтра в полдень заедет за ней. Юля пообещала не опаздывать.

Нажав кнопку, тут же перезвонил в мотель.

– Здравствуйте… Это Джакузин звонит. Местечко не освободилось?

– Да, одна броня не подтвердилась… Правда, номер на нижнем уровне, но зато большой.

– В подвале, что ли?

– Не совсем… Вы будете бронировать?

– Буду.

– На свое имя?

– Да. Джакузин Федор Михайлович, если это имеет значение.

– Желательно внести предоплату… Приносим извинения, но некоторые отказываются в последний момент, и мы несем убытки.

– В девять вечера нормально? – Чернаков прикинул, что может завезти деньги после тренировки, тем более что мотель находился в той же части города, где и стадион.

– Разумеется… Будем ждать.

Погонять шайбу в тот вечер не удалось. «Спартак» – клуб первой лиги – проводил календарную игру, и тренировку любителей перенесли на другой день. Закрутившись, Чернаков забыл позвонить на стадион и уточнить расписание.

Он решил остаться и посмотреть игру, время позволяло. Поднялся на трибуну, сел на свободное место. Оглядевшись, заметил Пашу Сочнева, бывшего капитана бывшей команды ГУВД. Паша пил разливное пиво из большого пластикового стакана. И выпил уже много.

Сочнев жил недалеко от стадиона. Иногда он приходил посмотреть хоккей, благо вход был бесплатным. Сам уже не играл, ссылаясь на болячки. Уволившись на пенсион с должности заместителя начальника следственного управления, Паша устроился в солидный банк. Начальником службы безопасности. И добился определенных высот, завоевав уважение в банковской среде. Но потом пошла темная полоса. В банке сменилось руководство, началась чистка кадров. Сочнева зачистили первым, не продлив с ним контракт. Устроиться в другой банк он не смог. Возраст. Никто не хотел брать на серьезную должность пятидесятипятилетнего пенсионера. Разве только ночным сторожем или контролером на вахте. А что такое для человека, в чей кабинет не заходили без стука, вдруг оказаться в стеклянной будке вахтера?.. Нет, кому-то, конечно, без разницы, но Пашино самолюбие это сильно зацепило. Поиски работы в Интернете тоже оказались безуспешными. Всем нужны молодые и здоровые. Примерно в это же время он похоронил жену. Это окончательно его подломило. Выход из депрессии не отличался оригинальностью – «тонизирующие напитки». Деньги на релаксацию он доставал, читая лекции по основам государства и права в ближайшем лицее. Хотя до этого Сочнев практически не нарушал спортивный режим, особенно работая в банке.

Чернаков поднялся к Паше, присел рядом.

– Привет, Паш…

– А, Славик, – мутно улыбнулся Сочнев, протянув руку, – привет. Чего, «Спартачка» пришел посмотреть?

– Тренировку перенесли.

– Пивка хочешь? – Паша протянул стакан.

– Нет, спасибо. За рулем… Сам-то как?

– Отдыхаю… В лицее сессия, потом каникулы… А ты? Все в магазине своем?

– В магазине…

Они потрепались немного, обсудив игру и положение дел в отечественном хоккее.

В перерыве Паша принес еще пару стаканчиков.

– Не сломаешься? – кивнул Чернаков на пиво.

– Да это так, разведка боем… Допинг.

– Слушай, Паш… У нас скоро еще два магазина откроются. Люди будут нужны. Ты как?

– Кем? Сторожем?

– Почему? Для начала старшим смены, а закрепишься, весь объект возьмешь. Только с допингом придется завязать. Сам понимаешь…

– Восемь раз завязывал, завяжу и в девятый… Не проблема.

Паша залпом отпил половину стакана.

Команды вышли на лед, зазвенел вечнозеленый дипапловский «Дым над водой», подбадривая игроков.

– Нет, Паш, я серьезно…

– А я тебе нужен?… Если ты так, из соболезнований, то не надо. Мне и в лицее нормально.

– Нужен…

– Ладно, прикину.

Команды скрестили клюшки. Спартаковский вратарь выкатился далеко из ворот, откинув прикатившуюся в зону шайбу. Когда к нему подлетел нападающий соперника, он красочно взмахнул руками и шлепнулся на спину. Со стороны показалось, что нападающий зацепил голкипера. Судья, задержавшийся на другой половине площадки, вскинул руку. Безвинно наказанный игрок бросился к вратарю, пытаясь заставить признаться в симуляции, но его быстро оттеснили от голкипера. Голкипер неприкосновенен. Легкая потасовка, две минуты штрафа. Численное преимущество. «Спартак» забросил шайбу.

– Липанули, – усмехнулся Сочнев и опустошил второй стаканчик, – а как иначе?

– Иначе надо ломаться…

Паша поставил пустую тару под ноги, вытер пену с губ и как-то по-детски обиженно, то ли себе, то ли Чернакову, сказал:

– Я все ту игру не могу забыть… Канадскую…

Чернаков понимающе кивнул.

– Не потому, что в Канаду не поехали. Черт с ней… Мне иногда даже снится… Забиваю шайбу, а судья не засчитывает…

Говорят, многие спортсмены до конца жизни не забывают об упущенных возможностях или обидных проигрышах. Победы, рекорды забываются, поражения – нет. Наверное, для Сочнева тот матч был самым главным поражением.

– Паш… Мы тогда выиграли… У тебя просто плохая память.

– А у тебя хорошая?

– Не жалуюсь. Потому что, как говорил шахматист Алехин, память – это искусство забывать лишнее…

Мотель притаился на трассе, ведущей в Выборг. В курортной зоне, на берегу Финского залива. Дорогое место, но сейчас не сезон, номер на сутки стоил долларов пятьдесят. Чернаков проскочил пост ГИБДД, миновал памятник Ленину в Разливе, вспомнив старый анекдот. «Будьте добры, двести грамм водочки» – «А мы в розлив не продаем, Владимир Ильич» – «А мне не в Разлив, мне в Шушенское!» Чернакова здесь принимали в пионеры, здесь он давал торжественную клятву быть верным делу Ленина и коммунистическим идеалам, бороться за светлое будущее. Клятву не сдержал, не смог… Теперь на месте шалаша, где прятался вождь, сиял огнями ресторан. С одноименным названием. Потчевал гостей, уже добравшихся до светлого будущего «стерлядью по-пролетарски».

Возле бензоколонки в манящих одеждах мерзли на ветру труженицы заплечного кооператива «Сосулька». Все страшны как на подбор, с ними дядька сутенер… Пример для подражания. Зимой и летом, в холод и зной они на боевом посту и по первому зову готовы оказать водителям две-три минуты сексуальной радости. («Я приехала в Петербург с Украины – посмотреть Эрмитаж и Русский музей. А показывают только бани да обочины».) Сегодня почти на всех были красные колпачки с белыми помпонами. Новый год. Праздник. Народный. Любимый.

Завидев тружениц «тыла и транспорта», Чернаков все время вспоминал случай, произошедший с ним лет десять назад. Как-то возле станции метро к нему подошли две девчушки, лет по двенадцать-тринадцать. В вязаных шапочках, из-под которых выглядывали банты. Почему они выбрали из толпы именно его, он не понял. Скорей всего, чисто случайно. Предложили обслужить сексуально. В любой форме. «Дяденька, совсем недорого… Вам понравится…» Вячеслав Андреевич не стал раскрывать карты. По району шла серия нападений на товарищей, приманенных малолетними путанками. Есть возможность отличиться. «О`кей, крошки. Куда пойдем?» – «В парадную». Именно в парадных и бомбили похотливых лохов. Они направились в ближайший двор. Одна из подруг сходила на разведку в подъезд и вернулась опечаленная. «Занято… На нашем месте какие-то уроды квасят». Соседние подъезды были на кодовых замках. Минут десять искали достойный парадняк. Девчушки чуть не плакали от досады – хоть на улице обслуживай!.. Чернаков, куда-то спешивший, решил прервать спектакль, поняв, что грабить его не будут. Сдаст нимфеток в ближайший отдел, пускай местные менты проверяют подружек на причастность к разбоям.

– Ладно, девочки… Я знаю отличное место для любви. Тут рядом. Пойдемте.

Девочки среагировали мгновенно, словно тренировались. Пока Чернаков убирал в карман удостоверение, ломанулись в разные стороны, как воробьи от кота. Одна сиганула в узкую щель между домами, вторая сквозанула через арку. Чернаков погнался за второй. Досадно, когда от тебя, авторитетного опера, удирают какие-то соплявки. За аркой шумел проспект. Девчонка перемахнула через ограждение и бросилась на другую сторону. Визг тормозов, удар бампером «Волги». Летальный исход на месте… Как потом выяснилось, девочка была из вполне нормальной семьи: отец – директор крупного предприятия, мать – педагог. О своей погоне и о занятиях погибшей Вячеслав Андреевич никому не докладывал. Зачем родственникам знать? У них и так драма. Дорожно-транспортное происшествие. А куда или от кого девочка бежала, какая теперь разница?