Рассказы об астрономах - Страница 7

Ровно через год он посвящается в монахи. В монастырской школе Бруно изучал Аристотеля, Гераклита и других философов Древней Греции.

Хотя монастырская жизнь давала много свободного времени, а это сущий клад для любознательного человека, тем не менее она была все же не по душе молодому Бруно. Нет, не этого хотел свободолюбивый энергичный юноша. Священные книги ему изрядно надоели, а монастырские стены не могли сделать из него аскета. В ночное время он любил подолгу сидеть у раскрытого окна своей кельи, смотреть на небо и бесконечно размышлять о далеких мирах. Уже тогда у него сложилось первое представление о бесконечности Вселенной, о том, что Солнце — это одна из ее звезд, а Земля — одна из бесчисленного множества планет, на которых тоже кипит жизнь и имеются свои «люди».

Эти размышления нашли, наконец, опору. Такой опорой явилось гелиоцентрическое учение Коперника. Но Бруно не нравится сфера неподвижных звезд, ограничивающая мироздание. Мечтая, он безжалостно разбивает эту сферу и выходит в беспредельные просторы Вселенной.

Если Бруно невзлюбил монастырский порядок, то и монастырское начальство платило ему той же монетой. Оно обвинило Джордано из Нолы во всех прегрешениях. Так, в 1576 году монастырь Сан-Доменико предъявил ему обвинение в ста тридцати отступлениях от догматов церкви.

Надо было бежать из монастыря. И чем скорее, тем лучше. И вот, после одиннадцатилетнего пребывания в монастыре Бруно покидает его. С этих пор начинается беспокойная жизнь «беглого монаха». Он исколесил буквально всю Европу (Венеция, Рим, Генуя, Турин, Женева, Париж, Лондон, Оксфорд, Франкфурт-на-Майне и т. д.). В университетских городах Европы в словесных поединках Бруно сражается со сторонниками Аристотеля и богословами, читает блестящие лекции в университетах. Везде его преследуют враги. В особенности «точило зубы» на него высокое церковное начальство и «святое» судилище — инквизиция. Но он вовремя скрывается. Наконец, его заманили в Венецию, и там один из «покровителей» ученого состряпал на него донос. Бруно был схвачен инквизицией и помещен в «свинцовую тюрьму», самую ужасную из всех застенков Европы. В ней он томился 7 лет. Трудно описать все издевательства и муки, которые перенес ученый. За день камера страшно нагревалась, он задыхался от жары и жажды. А пытки, утонченные пытки инквизиторов! Их тоже надо было пережить!

Бруно обвинили в распространении ереси и в богоотступничестве. Попытка любой ценой вынудить ученого раскаяться не удалась. Когда ему зачитали смертный приговор, он спокойно и твердо произнес: «Думаю, что вы с большим страхом объявляете этот приговор, чем я его выслушиваю». Во время казни, объятый пламенем, он успел крикнуть палачам: «Сжечь — не значит опровергнуть. Грядущие века меня поймут и оценят!»

Джордано Бруно оставил несколько памфлетов и ряд философских произведений, напечатанных во времена его бурной скитальческой жизни. Все они остры и попадают прямо в цель. Это грозное оружие против аристотелевской схоластики, антропоцентризма и геоцентризма. Это гимн учению Коперника. Особенно четко свои мысли Бруно выразил в книге «О бесконечности, вселенной и мирах», которая стоит в одном ряду с книгой Коперника «О вращении небесных сфер» и, так же как и она, составляет целую эпоху научного прогресса.

Прошло почти 300 лет. На том месте, где сожгли философа-коперниканца, далекие потомки воздвигли памятник. На нем имеется надпись:

Бруно сожгли, но его идеи остались жить в веках. Они бессмертны. Учение Бруно стало знаменем борьбы передового естествознания и сыграло огромную роль в распространении и развитии идей материализма и атеизма.

В начале XVII века появились телескопы. Первый из ученых, применивший их для наблюдения небесных светил, был Галилео Галилей. Производство зрительных труб тогда еще не было налажено, поэтому Галилею приходилось изготовлять их самому. Первая труба Галилея увеличивала наблюдаемый объект всего в три раза. Путем дальнейшего усовершенствования ученый добился, что его труба стала давать тринадцатикратное увеличение (современные телескопы увеличивают в тысячи раз). Но и это небольшое увеличение сыграло огромную роль в развитии наблюдательной астрономии.

Замечательные открытия Галилея, сделанные при помощи изобретенного им телескопа, подтвердили основную идею Коперника о вращении Земли и обращении ее вокруг Солнца, а также идею Джордано Бруно о бесконечной множественности миров. Произведя свои телескопические наблюдения, Галилей открыл, что Луна имеет специфический рельеф, на ней есть горы, долины, равнины, что Венера светит отраженным светом Солнца, о чем говорят изменения формы ее видимой части (фазы Венеры), что вокруг Юпитера обращаются четыре спутника аналогично Луне — спутнику Земли, что Млечный Путь является огромным скоплением звезд, неразличимых невооруженным глазом, что звезды — это тела, подобные Солнцу, причем Солнце является одной из бесчисленных звезд. Кроме того, он открыл солнечные пятна и по их перемещению — вращательное движение Солнца.

Эти открытия вызвали негодование со стороны богословов, которые, по словам Галилея, об истине судили только по библейским текстам и, несмотря на многократные приглашения ученого, не хотели взглянуть ни на планеты, ни на Луну, ни даже на телескоп.

Как и Джордано Бруно, Галилей жестоко преследовался католической церковью. Он дважды привлекался к суду «святой инквизиции». Первый раз — за опубликование своих знаменитых телескопических открытий, которые подтвердили правильность воззрений Коперника о вращении Земли вокруг своей оси и обращении ее вокруг Солнца. Второй раз Галилея привлекли к суду в связи с выходом в свет его большого труда «Диалог о двух главнейших системах мира, птолемеевой и коперниковой», в котором гениальный ученый, сравнивая геоцентрическую и гелиоцентрическую системы мира, показал абсолютное превосходство второй над первой.

Путем подлога и вымогательств инквизиция добилась от Галилея формального отречения от своих взглядов и организовала постыдное «раскаяние» его. Чтобы избежать судьбы Джордано Бруно, семидесятилетний старец вынужден был, стоя на коленях в рубашке кающегося грешника и держа перед собой «святое» евангелие, «отречься» от приверженности системе Коперника и все свои исследования в ее пользу объявить ложными и несовместимыми со «святым» писанием и религиозными догматами.

Копию приговора и «отречения» Галилея инквизиция постаралась немедленно разослать всем научным обществам, университетам и монастырям с требованием широко оповестить об этом городское и сельское население. Но народ не верил в искренность отречения Галилея и создал легенду, будто бы он на суде после церемонии, топнув ногой, упрямо произнес: «А все-таки Земля вертится!» В этом красивом вымысле народ как нельзя лучше выразил свою симпатию к великому ученому и ненависть к его преследователям и мучителям.

Совершенно ясно, что Галилей пошел на мнимое отречение от своих научных взглядов исключительно по принуждению, чтобы избежать преследования со стороны инквизиции и сохранить свою жизнь. Однако и после отречения Галилей не избежал преследований и все время находился под надзором инквизиции, оставаясь ее вечным узником.

…Галилео Галилей родился в семье небогатого дворянина по имени Винченцо. Отец промышлял торговлей сукном и давал уроки музыки. Детство свое Галилей провел в итальянском городе Пизе, который в то время был большим портовым городом Тосканского государства. Одиннадцати лет его отдали учиться в монастырь святого Бенедикта. Там он изучил «семь свободных искусств», куда входила и математика. Когда Галилею исполнилось 15 лет, отец взял его из монастырской школы и стал учить у себя дома. Предметами домашнего обучения были музыка, литература и живопись. Отец передавал свои знания не без успеха. Галилей с жадностью усваивал преподаваемые дисциплины и, как утверждают его биографы, был бы хорошим художником, если бы этому делу отдался целиком. Но отец хотел, чтобы сын стал врачом, и, когда Галилео исполнилось 16 лет, его устраивают в Пизанский университет. Однако получилось так, что студент охладел к медицине и увлекся геометрией и практической механикой, которыми занимался самостоятельно. Он пристрастился к трудам Архимеда, которые читал в латинских переводах.