Рассказы о Чарлзе Дарвине - Страница 12
— Пора за дело, — оборвал Дарвин нить своих мыслей, — вот ещё эти косточки уложу и всё. Ах! — воскликнул он в полном отчаянии: кость, которую только что с огромной осторожностью выкопал из земли, рассыпалась в его руках на мелкие части. Немудрено: кости пролежали в речных наносах многие, многие тысячелетия, и некоторые из них обращались в прах даже при самом лёгком прикосновении.
Жалко, но ничего не поделаешь. Главное, не потерять ни одной части и всё пронумеровать. Потом он соединит их цементирующим раствором, а в Англии придётся найти специалистов, которые окончательно обработают кости. Зато другие хорошо сохранились. И как раз нашлось несколько костей, недостававших в прежних находках. До сих пор эти памятники давно исчезнувшей жизни хранила природа, а теперь человек позаботится о них и лучше сбережёт для грядущих поколений.
За этот год, что прошёл со дня его первого посещения Пунта-Альты, Дарвин много думал о чудовищах склепа. У него были записаны размеры всех костей, и по ним он восстановил внешний вид этих животных. Они были похожи на современных, но только превосходили их размерами.
Особенно интересовал его один гигантский скелет. Он принадлежал огромному мегатерию-ленивцу и поражал массивностью костей. Тазовые, бедренные кости и голени были такими тяжёлыми и широкими по сравнению с костями передней части тела, что это животное могло находиться только в сидячем положении.
Но не мог же он всегда сидеть! Как он питался? Это травоядное животное, но срывать траву оно не могло: задняя часть туловища перетягивала бы его назад. Теперь ленивцы меньше метра и живут на деревьях. Какая ветка выдержала бы слона, а мегатерий не меньше его.
Дарвин не мог ответить тогда на этот вопрос.
Много позднее один учёный сказал ему, что эти животные поедали листья, сидя на земле и пригибая ветки передними ногами. Тогда Дарвин понял, что такой образ жизни вполне объясняет прочность и массивность костей задней половины скелета ископаемого ленивца.
В глине попался зуб лошади. Он очень похож на зубы современных лошадей. Ещё загадка, и немалая, потому что лошадей ввезли в Америку испанцы. До того времени индейцы ничего не знали о лошадях и при виде их падали на землю, охваченные непреодолимым страхом. А находка Дарвина ясно говорила, что когда-то в Америке водилась дикая лошадь и потом вымерла.
«Почему же вымерли все эти гиганты: ленивцы, броненосцы, ламы? Почему вымерла дикая лошадь?» — в сотый раз спрашивал себя натуралист.
«С кем посоветоваться? Писать на родину, Генсло? Когда-то придёт ответ! Фиц-Рой — большой любитель и знаток естественной истории, у него есть научные труды в этой области. Но какой смысл спрашивать об этом Генсло в Англии или Фиц-Роя здесь на „Бигле“?» Дарвин заранее знает их ответ: животные погибли во время одной из катастроф, какие случались на Земле. Так учил Кювье. А с этим Дарвин теперь, после того как прошёл в путешествии хорошую геологическую школу, руководствуясь книгой Лайеля, не мог согласиться. К тому же в Пунта-Альте земные слои залегают так ровно и спокойно, что смешно было бы говорить о катастрофах: слои явно отложило море.
Близ реки Параны местные жители показали натуралисту массу гигантских ископаемых костей, но они залегали также в наносах, только речных.
— Нет, ни здесь, ни в Пунта-Альте не было никаких катастроф. И вымирание чудовищ нельзя объяснить теорией Кювье. Наоборот, слои говорят, что давным-давно не было никаких бурных событий в этом участке земной коры.
Материк поднимался очень медленно, значит, и климат особенно не менялся. Ведь только резкое изменение его могло вызвать массовую гибель животных.
«Так в чём же причина их вымирания?» Этот вопрос становился неотступным, он-то и заставлял учёного несколько раз возвращаться сюда.
Впервые он стал думать о том, что жизнь на Земле существует бесконечно давно, а не несколько тысячелетий, как написано об этом в библии.
Кости, рассыпавшиеся в его руках, пролежали в земле сотни тысяч лет… Как же в библии пишется, что бог сотворил мир всего шесть-семь тысяч лет назад? А было ли это сотворение?
В церковных книгах сказано, что бог сотворил всех живущих теперь животных, а он — Дарвин — нашёл родичей современных животных в глине и иле, в песке и гравии. Значит, современные животные произошли от вымерших, а те, в свою очередь, от каких-то ещё более давних. Значит, в библии… Нет, об этом не следует думать. Разве его дело разбирать, правда ли сказана в священном писании.
И опять вставал всё тот же мучительный вопрос: почему они вымерли? Почему?
Ответ дала сама природа — река Парана.
Дарвин попал на её берега вскоре после ужасной пятилетней засухи. В эти годы все водоёмы пересохли, пампасы обратились в пыльную пустыню, даже чертополох, собирающий влагу глубоко в подпочве, исчез. Дикие звери приходили в селения в поисках влаги: жажда подавила в них страх перед человеком.
Только многоводная Парана ещё сохраняла свои, хотя и сильно убавившиеся, воды. К ней и устремилось всё живое. Громадные стада животных, табуны лошадей давили и топтали друг друга на её болотистых берегах. Сотни тысяч животных погибли на сравнительно небольшом пространстве. И река погребла их под своими наносами.
Затем начался период обильных дождей с наводнениями, принесшими тысячи новых жертв.
Что подумал бы геолог, увидев такие кладбища всевозможных животных всех возрастов? Здесь был потоп, разразилась катастрофа, — сказал бы он. А на самом деле ход событий был совсем другой и вполне естественный, вполне объяснимый…
Глубокой ночью Дарвин молча, в полном одиночеству шагает по палубе «Бигля». Больше он не увидит своего склепа чудовищ, да, может быть, этого больше и не надо. Теперь следует всё обдумать, записать.
Главное — думать, непрестанно думать над всем виденным и услышанным… Разве в отдалённые времена не могла случиться такая же великая засуха, как эта, недавняя? Конечно, могла…
…Драгоценные кости, вероятно, уже прибыли в Англию. Только бы не стёрлись на них номера при окончательной обработке.
«Бигль» идёт на полных парусах. Команда спит, только в каюте Фиц-Роя горит свет. Он проверяет составленные офицерами карты. Снизу из кубрика доносится громкий храп утомлённых людей.
«Достаётся же им, — думает Дарвин, — и от погоды, и от капитана. Да и со мной возятся!»
Матросы много помогали ему, если не удавалось нанять людей для раскопок, упаковки и переноски огромных ящиков с чучелами, скелетами, образцами горных пород.
«Ленивцы из Пунта-Альты и мастодонты с берегов Параны мне порядочно стоили. Надо записать расходы, чтобы послать отцу и сёстрам отчёт…»
Кажется, он так экономен во всём, но денег уходит уйма на проводников, на рабочих и снаряжение. Он не получает никакого жалованья, никаких сумм на исследовательские работы. Всё оплачивает отец. Как бы ни были интересны находки, впечатления от новых стран, но всегда перед Дарвином встаёт ужасный призрак «Деньги!».
«Дорогой отец, я никогда не трачу ни одного доллара, не подумав сначала, стоит ли его потратить, — мысленно говорит он ему, находясь за несколько тысяч миль от Шрусбери. — Но, отец, моя беда в том, что я никогда не могу устоять перед соблазном, если мне скажут, что за 100 миль есть что-нибудь интересное».
И вообще сколько забот причиняет он родным: то просит прислать книги, то обувь, то линзы для микроскопа. Но как он бесконечно любит их всех…
И мысль его устремляется к родному дому. Ему чудится пение птиц в саду, залитом солнечным светом. Сёстры работают и говорят о нём… Неужели настанет день, когда он обнимет их. Пойдёт с Катериной к обрыву над Севéрном. «Бабуся» будет играть ему на фортепьяно. А Каролина, как всегда, строго посмотрит на него: она старшая, и он её побаивается.
«Вот эти расходы. Надо написать сёстрам, пусть передадут отцу, что в Тихом океане, когда корабль расстанется с Южной Америкой, расходы будут небольшими…
Какие они все добрые, добрые, я не стою их забот!» — Глаза его стали влажными: хорошо, что товарищ давно уже спал, когда Чарлз вошёл в свою каюту.