Раб остается рабом - Страница 7
Обрей, сидящий рядом, молча смотрел на промышленный центр в форме полумесяца, похожий на рабское ожерелье на шее Зеггенсбурга.
- Какая теснота! Между зданиями нет никакого просвета! А дыму-то, дыму сколько! Должно быть, они используют допотопное горючее.
- Наверно, очень трудно проводить деление атомного ядра теми средствами, что они имеют.
- Вы были правы вчера. Они умышленно затормозили прогресс, даже регрессировали, вместо того чтобы покончить с рабством.
Торможение прогресса, не говоря уж об умышленном регрессе, Обрей считал немыслимым преступлением. Так же, как и свобода, прогресс был великим благом - всегда и везде.
Полковник Рэвни встретил их после посадки на верхней площадке, заполненной имперскими войсками.
- Зал заседаний расположен тремя уровнями ниже, - сказал он. - Там сейчас почти две тысячи человек, они прибывали все утро. У нас все подготовлено. - Рэвни усмехнулся: - Они говорят, что рабам запрещено входить туда. Может, оно и так, но у них все забито подслушивающей аппаратурой.
- Чем забито? - удивился Шатрек. Эрскиллу тоже хотелось узнать, что полковник имел в виду. Похоже, Рэвни говорил о тех самых штуках на деревянных частях здания.
- Телеловушки, радиоловушки, микрофоны - что бы вы ни назвали - там все есть. Держу пари, что каждый раб в Цитадели узнает обо всем мгновенно.
- И вы предприняли какие-нибудь меры? - поинтересовался Шатрек.
Рэвни отрицательно покачал головой:
- Если они хотят так управлять своим правительством - имеют право. Командир Дуврин разместил там наше оборудование, а оно помощнее будет.
Внизу, на третьей площадке, солдат было еще больше. Они образовали целую процессию в длинном коридоре. Несколько испуганных рабов выглядывали из дверных проемов. Возле больших дверей, украшенных гербом в виде меча, пересекающего по диагонали восьмиконечную звезду, было особенно многолюдно. В символике планет, завоеванных космическими викингами, всегда присутствовали мечи и звезды. Офицер подал знак, двери стали раздвигаться, и из экрана-громкоговорителя зазвучали фанфары.
Первым, что увидел Треваньон, были помещение, украшенное мозаикой, и проекционный экран далеко впереди. Трубы стихли, гости вошли и увидели господ Повелителей.
Огромной толпой они стояли у противоположной стены. Пьер Рэвни явно приуменьшил их количество. Все они были в черных одеждах, украшенных золотом. Черный и золотой - цвета Империи, подумал Треваньон, и такое совпадение может оказаться весьма полезным.
Странные их одеяния состояли из туник, плотно облегающих тело сверху. Ниже талии они превращались в струящиеся мантии, украшенные по краям фестонами. Рукава были очень широкие, и в каждом из них могли скрываться нож или пистолет довольно внушительных размеров.
Князь был уверен, что такая же мысль посетила и Шатрека. Впрочем, господа Повелители и так были вооружены - длинными прямыми двуручными палашами. Треваньон впервые в жизни видел настоящие мечи не в музее и не в театре.
Неподалеку стояла скамья из золота и оникса, где обычно располагался президиум из семи человек. Перед ней - стулья-троны для руководителей управлений - в Империи подобные должностные лица составляли совет министров. Гости направились к импровизированному возвышению слева. Проекционный экран отслеживал каждое их движение.
На возвышении под балдахином из черного бархата, украшенным изображением солнца и черной шестеренки, находились три трона, предназначенных для Треваньона, Шатрека и Эрскилла. Рядом стояли несколько стульев поменьше, но тоже впечатляющих, для сопровождающих лиц.
Все заняли свои места. Треваньон засунул микрофон в левое ухо и нажал кнопку на ордене Одина - Большой Звезде. Мемофон стал перечислять имена членов президиума и руководителей управлений. "Сколько же рабов трудилось, чтобы пересчитать их всех?" - изумился князь.
- Господа Повелители и джентльмены, - начал он, поприветствовав присутствующих и представившись. - Я говорю с вами от имени его императорского величества Родрика III. Его величество не может лично побеседовать с вами, но мы привезли с собой запись его обращения к вам.
Он нажал кнопку на подлокотнике своего кресла. Экран посветлел, замерцал и настроился. Зазвучали фанфары, и с экрана прогремело:
- Говорит император!
Отсутствие бороды Родрик III компенсировал маленькими усиками. Он сделал суровое, но доброжелательное лицо, как его учили имиджмейкеры Асгарда - лицо номер три, для публичных выступлений, - и слегка склонил голову, как и положено персоне, носящей семифунтовую корону.
- Мы поздравляем наших подданных на Адитье с вступлением в Империю. Мы слышали о вас много хорошего, а потому счастливы обратиться к вам. Служите нам верой и правдой и процветайте под знаком солнца и шестерни!
Снова зазвучали фанфары, и изображение исчезло.
Не успели Повелители обрести дар речи, как заговорил Треваньон:
- Итак, господа Повелители и джентльмены, вас радушно приняли в Империю его величества. Мне известно, что вашу планету и ее окрестности вот уже пять веков не посещали космические корабли. Предполагаю, что у вас найдется много вопросов относительно Империи. Члены президиума и руководители управлений могут адресовать вопросы непосредственно мне, остальные - любому члену нашей делегации.
Сразу же поднялся Олвир Никколон, хозяин Чала Хоужета. У него были лягушачьи губы, кривой нос и тусклые бегающие глаза.
- Все, что я хочу знать, - зачем вам понадобилась наша планета? Неужели остальная Галактика для вас недостаточно велика?
- Да, господин Никколон. В борьбе за владычество Галактика недостаточно велика. В ней должна существовать единая власть, полная и безраздельная. Когда-то Терранская Федерация обладала ею. Но Федерация потерпела крах и исчезла - вы знаете, что за этим последовало. Тьма и анархия. И теперь мы прокладываем путь из этой темноты к мирной и единой Галактике.
И князь рассказал о крахе Старой Федерации, о межзвездных войнах, о новых варварах и долгом упадке. Поведал, как на нескольких планетах пять тысяч световых лет тому назад возникла Империя и как она разрасталась.