Раб лампы (СИ) - Страница 18

— Хвост, — попросил он. — Пожалуйста.

Брок с хриплым выдохом выгнулся, опускаясь на локти, и уже через мгновение вожделенная конечность ластилась к рукам, легко хлестала по бедрам, и Стив, опустившись на колени, медленно провел губами и языком от самого его основания до головки члена, лишь слегка задев вход, но Брок сдавленно застонал, дернув бедрами, и выложил хвост широкой дугой, загибающейся вверх и вбок. Стив, раздвинув его бедра ладонями, принялся облизывать и посасывать толстое основание хвоста, будто это был огромный член, наслаждаясь сдавленными стонами и тихим, отрывочным матом — на большее Брока, видимо, не хватало. Он комкал покрывало и буквально выл, уткнувшись лицом в матрас, с кончика члена одна за другой срывались прозрачные вязкие капли, будто Стив не основание хвоста ласкал, а прицельно давил на простату.

Он скользнул языком ко входу, касаясь плотно сжатых мышц, и внутри, как гудение струны, вибрировала мысль: у Брока никого после него не было. Так — точно. Он толкнулся языком внутрь, одновременно лаская ладонями член и хвост, скользя кулаками то в разные стороны, будто распиная Брока, натягивая на свой язык, то навстречу друг другу, бесконечно, нежно пытая его.

В глазах уже темнело от возбуждения, Брок уже не выл — кричал в голос и материл Стива страшными словами, то и дело повторяя почти умоляюще: “Давай же, давай, сука, что за человек!”

Отпустив его, Стив тяжело поднялся с колен и увидел Баки. Тот смотрел на них. Глаза его, обычно безмятежно-прозрачные, в полутьме раннего вечера казались черными провалами в преисподнюю. Одежды на нем не было ни нитки, только многочисленные золотые украшения тускло блестели, то и дело ловя отблески угасающего дня. Баки выгибался на простынях, отчаянно закусывая губу и изредка, будто нехотя касаясь своего члена: темно-красного, выпукло перевитого венами. Стив улавливал запах его возбуждения, аромат его кожи: сандалово-дразнящий, возбуждающий, и Баки, поймав его взгляд, облизал губы и едва заметно щелкнул пальцами.

В ладони появился крошечный пузырек — вечный спутник их ночей, и Стив щедро плеснул его содержимое на мягко разлизанные, чуть более податливые мышцы входа, осторожно скользнул пальцами в горячее, жаркое нутро и, получив хвостом по заднице, перестал мешкать.

Казалось, Брок и Баки почти не дышали, оба, пока Стив медленно протискивался в слишком узкую для его габаритов задницу, стараясь не обращать внимания на постоянные понукания Брока, на удары тяжелого хвоста по полу и бедрам. Обхватив ладонью основание, он медленно толкался внутрь, чувствуя, как глаза щиплет от заливающего их пота — так, как на Броке, он не вкалывал и во время самых затяжных, самых тяжелых тренировок.

— Да, — наконец, хрипло разрешил Брок, снова поднимаясь на вытянутых руках и оборачиваясь через плечо. Глаза у него были абсолютно черными и блестящими, как у пьяного, а к губам будто прилила вся кровь, не устремившаяся к члену. — Давай же.

Стив удобнее ухватил его за хвост и потянул на себя, прикрывая глаза, чтобы не видеть, как Баки касается себя между ног, как зажимает бедрами ладонь живой руки и одновременно медленно обводит головку пальцами металлической, собирая прозрачную каплю, и медленно, пошло облизывает их.

— Блядский боже, — простонал Брок, сжимая Стива в себе, — Ясмин… Баки, мать твою, сучо… нок.

Стива сорвало. Он, подхватив Брока под грудь, прижал его к себе, проседая ниже, чтобы с оттягом, быстро, жестко толкаться в него снизу вверх, чуть сжал шею, вжимаясь лицом в плечо, и бился в него, как сумасшедший, остро чувствуя их обоих и Баки тоже. Слыша сдвоенные стоны, заглушавшие его собственные, и на самой грани, почти теряя себя в сумасшедшем удовольствии, он обхватил член Брока, и тот, до боли стиснув его в себе, кончил, далеко забрызгав постель. Одна белесая капля попала Баки на плечо, и тот слизал ее, сладко причмокнул красивыми губами, а Стив исчез.

Очнувшись, он поспешно поднялся на руках — Брок тяжело, загнанно дышал под ним, все еще слабо сжимая в себе, даже не пытаясь сбросить или освободиться. Баки расслабленно, лениво гладил Стива по спине, сыто, с обещанием щурясь. Его крупный тяжелый член лежал на бедре, все еще полный отголосками возбуждения, будто намекая на продолжение.

— Хорошо, — тихо выдохнул Стив, целуя Брока в абсолютно мокрую шею.

Брок только что-то нечленораздельно промычал и дернул плечом, будто прося слезть с него и дать умереть спокойно.

— Да, — отозвался за него Баки, и Стив с удивлением услышал в его голосе хриплые, будто мурлычащие нотки. — Помочь?

Стив осторожно освободился и упал между ними лицом в подушку абсолютно счастливый. Хвост Брока с аккуратностью анаконды сдавил его голень, будто хотел сломать, и самым кончиком пощекотал в опасной близости от задницы.

— Интересная мысль, — похвалил то ли хвост, то ли Брока Баки. — А костяные гребни я могу и убрать.

По тому, с каким интересом фыркнул Брок, с трудом повернув голову в его сторону и выгнув бровь, Стив понял, что скука в постели им совершенно не грозит.

***

Утром Стив проснулся от того, что Брок (он с закрытыми глазами и в полусне знал, кто из его любовников где — они по-разному ощущались даже на подсознательном уровне) сонно ткнулся твердым членом в ягодицу, поглаживая по животу, будто успокаивая нервного коня, и поцеловал между лопатками — нежно и длинно, моментально посылая вдоль позвоночника волну колючего жара. Как Броку удавалось так действовать на него, Стив не знал — вчера они все отключились на полуслове, переплетясь руками-ногами. Вернее, это Стива оплели так, что не вздохнуть, но он по-суперсолдатски пренебрег трудностями и счастливо уснул, уткнувшись Баки в волосы.

— М, — сонно промычал Брок. — Мне не приснилось. Ты в моей постели.

Его хвост, временно лишенный опасных гребней, скользнул по ноге быстрой теплой змеей и ткнулся куда-то за яйцами, заставляя Стива крупно вздрогнуть от моментально накатившего возбуждения.

— Он, кстати, сука, мерзнет, — уже более осознанно пожаловался Брок.

— Могу отрастить на нем шерсть, — усмехнулся Баки, открывая глаза, и потянулся к Стиву за поцелуем.

— Вот уж дудки.

— Скажи спасибо, что у тебя хвост без ушей, — Баки, казалось, понятия не имел о том, что такое утренняя неловкость — его дыхание пахло мятой и свежестью горного родника. Насчет своего Стив не был так уверен. — Все в порядке, вы оба свежи, как розы на заре, я все-таки джинн, хоть уже и не могу воздвигнуть дворец движением брови.

— А мог? — Брок, приподнявшись, выглянул из-за плеча Стива, продолжая медленно, будто лениво толкаться членом вдоль ягодиц и щекотать хвостом еще более нежные места.

— Мог, — Баки потянулся всем телом — голый, возбужденный. Его волосы давно расплелись, но отчего-то не спутались, а разлились по постели, как шелк — такие же гладкие и блестящие. — А теперь все сам, — он, поймав кончик хвоста Брока, погладил его, пропуская между пальцами, и обхватил член Стива, нежно, но чувствительно проведя ладонью снизу вверх.

Стив со вздохом прогнулся в пояснице, видимо, подавая Броку идею, и через мгновенье два жадных рта уже ласкали его с обеих сторон — Баки со стоном ласкал губами член, а Брок вылизывал там, ниже, чего раньше никогда не делал, даже не намекал.

— Ты же мне теперь дашь? — хрипло спросил Брок, обдавая влажную кожу теплым дыханием, и Стив почувствовал, как пальцы чуть растягивают его, раскрывают, заставляя путаться в желаниях — то ли толкаться навстречу дразнящим движениям языка и губ Баки, то ли, оттянув ягодицу, подставиться Броку.

— Теперь? — переспросил Стив. — Почему “теперь”?

Брок прижался к спине — горячий, твердый, — нежно обвел кончиками пальцев чувствительные мышцы входа и признался:

— Я не хотел тебя вынуждать еще и к этому. И так шантажом в койку уложил.

Стив крепче прижался ягодицами к его члену и повернул голову, подставляя губы.

— Что было — то прошло, — примирительно ответил он, потому что сложно поминать старое, когда тебя основательно мнут с двух сторон, доводя до сумасшествия одной только прелюдией.