Р. Говард. Собрание сочинений в 8 томах - 4 - Страница 89

— Геологи? На Восточном Пике?

— Так они себя называют, но только, что бы они ни говорили, это одна лишь видимость. Люди Гальфа давно просверлили все горы вокруг и все-таки не обнаружили той нефти, ради которой стоило бы механизировать работы. А те парни не похожи на настоящих геологов или топографов. Может быть, они посланы сюда какой-нибудь Южно-американской компанией, я не знаю, но выгладят они как испанцы; черноволосые, темнолицые мужчины с усами. Я слышал, они прилетели на самолете и сели на том поле, что севернее Восточного Пика, единственном поле, не обработанном в этом году.

— Не слишком-то много народу живет около этого холма, — никого на пару миль в округе. Остановившись там, они получили возможность делать все, что угодно, без каких бы то ни было свидетелей. Удивительно только, где и как они берут пропитание, не знаете? Вы поможете мне их отыскать?

Восточный Пик маячил прямо перед ними милях в десяти на северо-запад от городка Затерянная Долина. Огромный холм, круто возносящийся над окружающей его равниной, казался очень высоким, эту иллюзию поддерживала общая безжизненность ландшафта. Несколькими милями дальше возвышался его двойник. Эти скалы-близнецы были известны окружающим как Пики Кэйдока и различались только тем, что одну из них называли Восточным, а другую Западным Пиком.

Они входили в состав общественных земель Центрального Западного Техаса и образовались самым типичным образом, как результат многовековой эрозии. Тысячи лет дождей и ветров вымыли и выдули широкие выходы на поверхность мягкой глины, сократив площадь плодородной земли равнины до размеров, не превышающих нескольких сотен футов. Эти холмы оставались и еще долго останутся в неприкосновенности из-за каменистых осыпей, сплошь покрывающих холмы сверху донизу и служащих непреодолимым препятствием для всех праздношатающихся.

Восточный Пик, совершенно типичный для холмов такого рода, был все же довольно крутым и поднимался над окружающей равниной как обрывистая скала, снизу доверху покрытая огромными качающимися валунами, время от времени срывающимися с высоты. Торчащие здесь и там крутые утесы футов двадцати придавали холму вид подвыпившего гуляки, и это впечатление усиливала большая роща растущих на его вершине дубов.

Дорога к «Бороде» возле Восточного Пика, окруженного пастбищами и полями, поворачивала к северу, проходя примерно в миле от его восточного плеча, и обрывалась.

Двое приятелей только что повернули на север, и спутник Костигана, обернувшись, заметил, что какой-то автомобиль догоняет их с намерением обогнать, подавая сигналы, чтобы привлечь внимание.

— Эти парни движутся к «Бороде», Майк. Сейчас машины сблизятся, а дорога узка, и мы можем угодить в кювет. Благодарю покорно!

Но обгон свершился благополучно, вторая машина умчалась. Майк начал осматриваться, чтобы отыскать на дороге место пошире для разворота в обратную сторону. Он медленно вел машину и в конечном итоге сделал разворот в том месте, где дорога ближе всего подходила к холму. И тотчас услышал, что его кто-то зовет. Майк выключил мотор и оглянулся на окрик. Человек приближался не спеша, и Костиган по описанию узнал в нем одного из мнимых геологов. Мужчина был высок, довольно сухощав, темноволос и весьма мускулист.

Майк усмехнулся. «Ну прямо Непреклонный Рудольф, или я Голландец, — сказал он про себя, сидя в ожидании приближающегося человека. — Если бы я писал мелодраму в стиле „Блестящих девяностых“, то не подобрал бы типажа более злодейского. Высокий, тощий, черные усы, — какая гордая красота! Какая мощь, наконец! А на самом деле он, вероятно, учитель в воскресной школе родного городка и простодушный активист движения бойскаутов. Уж слишком выгладит головорезом, чтобы оказаться им на самом деле».

Человек перелез через проволочную изгородь и подошел к автомобилю:

— Вы любить делать деньги, а? — спросил он отрывисто, и Майк несколько удивился явственному акценту, настолько точно соответствующему всему облику мужчины, что кажущемуся даже чуть нарочитым, как специальный сценический эффект.

Парень несколько раз повторил свой вопрос, прежде чем Майк сумел восстановить свое душевное равновесие, на потерю которого все-таки имелись некоторые причины. Он механически заметил, что человек одет в форменную одежду геологов: армейская шляпа, защитного цвета брюки и бутсы. Но вещи казались снятыми с чужого плеча, и незнакомец явно чувствовал себя непривычно в подобном одеянии.

Майк переводил внимательный взор с одежды человека на его лицо, и обратно. Все теории насчет воскресной школы унеслись прочь. Поражали немигающие глаза мужчины, поразительно яркие при смуглом цвете лица. Неприятная особенность взгляда незнакомца вызвала невольный холодок в позвоночнике Майка. При этом глаза «геолога» оставались неизменчиво холодны и абсолютно безжизненны и более походили на змеиные, чем на человеческие.

— Да, конечно, я хотел бы иметь деньги, — машинально ответил Костиган.

— Буэно. Вы ехать в эта Затерянная Долина и покупать бакалея, — я дать вам список. Потом вы возвращаться сюда, я вас встречать, брать пища и платить вам десять долларов.

— Ладно. — По своему обыкновению Майк был одет довольно просто, как всегда, когда не был занят «сбором материалов» или когда не происходило ничего интересного возле него и его рычащего автомобиля, самого соблазнительного среди автомобилей сельской молодежи. По внешнему виду его можно было принять за того, кем он хотел сейчас казаться: молодым дебоширом, работающим на нефтепромыслах.

— Как насчет того, чтобы выдать мне на покупку, — спросил Майк, поддерживая предложенную обстоятельствами игру.

— Каррамба! Я давать вам деньги? Нет, нет, мой друг! Вы купить жратву сам и представить мне счет. Я платить вам цену плюс десять долларов.

— Хорошо, — Майк кивнул и спохватился, что для пущего реализма он не должен был соглашаться так легко, — я вернусь как можно скорее.

— Смотри, сделай. — Незнакомец покровительственно улыбнулся, отчего щеки Майка окрасились гневным румянцем, а с губ сорвался приличный случаю ответ, который, впрочем, затерялся в реве мотора.

— Конечно, может быть, он обыкновенный, не очень состоятельный горожанин, ну, скажем, просто не представился счастливый случай или сам не сумел сделать карьеру, — размышлял Майк, возвращаясь в город, — но если я хоть что-нибудь понимаю в людях, то этот парень в душе преступник, потенциальный убийца. Во-первых, акцент звучит слишком фальшиво, это факт. Эти парни не мексиканцы, хотя… Ей-Богу, я теперь догадываюсь, как Скинни нашел монету, — фамильная реликвия одного из них, наверное. Я куплю ее у Скинни и отдам обратно парню. Он, конечно, грубая скотина, но с интересным характером. Любопытно, что он делает на холме? Вот уж поистине глаза, как у гремучей змеи, чтоб мне никогда не видеть этой погремушки!

И его живое воображение тотчас начало выстраивать сюжеты, один фантастичнее другого, о зловещем появлении латинос, да еще в пустынной местности, ну и так далее. Он знал одно — какой угодно, тем более подобный, случай в ходе изложения может сам по себе приобрести характер более странный и жестокий, чем любая история, написанная Майком Костиганом до сих пор.

Добравшись до Затерянной Долины, Майк отправился в бакалейную лавку и купил провизию по списку, заплатив за нее из собственного кармана. Выйдя из дверей, он заметил Скинни и подозвал его:

— Скинни, монета еще у тебя? — Угрюмый кивок. — Я дам тебе десять долларов за нее, вдвое больше, чем она стоит.

— Став Лири покупал ее, я забыл, — ответил ребенок.

— Лири купил? На Лири было бы больше похоже, если бы он ее у тебя просто отобрал. Сколько же он заплатил?

— Пять долларов, потому что банковский кассир сказал — эта вещь ценная, — бормотал Скинни. — Я считаю, пять долларов вовсе не дешево для Лири, ведь он картежник и бутлегер.

— Когда ты ее нашел? — вроде бы равнодушно спросил Майк.

— Пару недель назад.