Пылающая комната - Страница 4

— Тогда почему ты не хочешь дать мне документы, которые ты сделал в Швейцарии? — спросил я, искренне надеясь услышать его ответ на мой вечный вопрос.

— Тебе совершенно не нужны документы, а если учесть твое прошлое, то для тебя просто опасно иметь документы на руках, — сказал он и возвратился в кресло, уже видимо овладев собою.

— А если я когда-нибудь не вернусь, как это было однажды, до нашей встречи, — спросил я пристально глядя ему в глаза.

— Ты не сделаешь этого, — ответил он с уверенностью оскорблявшей меня всегда больше всего, — тебе некуда идти от меня, своего учителя, своего избавителя, своего родственника, наконец, — он с удовлетворением поставил бокал на стол.

Наверное, он был прав, мне некуда было идти.

Генри уехал. Напоследок он сказал мне, чтобы я ни о чем не беспокоился, потому что у Хелен есть ключи от всех комнат, кроме его маленькой комнаты, где он принимает «избранных» клиентов. В этой комнате я был дважды. Не могу сказать, что она показалась мне приятным местом. Там вообще не было окон. В связи с этой ее особенностью я вдруг вспомнил тюремные коридоры. Стены комнаты были обиты голубым шелком. Такой она была, когда он купил дом, и ничего переделывать он не захотел. Свет, обычный электрический свет, он никогда там не включает, горят только свечи, обычно в большом количестве, отчего находится там долго практически невозможно — становится трудно дышать. Посередине стоит круглый стол, его Генри купил уже после переезда на аукционе вместе с тремя стульями. Я знаю, что иногда Генри остается там ночью, я неоднократно слышал, как он выходил из комнаты и спускался по лестнице к себе. Однажды я спросил его, почему он не пригласит мастера и не закажет роспись на шелке, с изображением соответствующих атрибутов мистических и астрологических, это бы производило более сильное впечатление на клиентов, но он категорически отказался.

Когда-нибудь он обнаружит мой дневник. Я не боюсь этого, но я знаю, что после этого он меня всерьез возненавидит. Мне запрещается приводить кого-либо в дом, но у меня нет друзей, да и откуда им взяться, если я ни с кем не встречаюсь. Когда мы жили на Р*** в центре города, я познакомился с продавцом одного из книжных магазинов. Молодым человеком, весьма воспитанным и неглупым, он давал мне книги на время, поскольку покупать их я не мог из-за отсутствия денег, а пользоваться библиотекой без документов невозможно. Вместо благодарности, когда он узнал, что я неплохо рисую, он попросил меня написать портрет его девушки. Кажется, ее звали Ада. Я согласился и попросил его купить все необходимое мне для работы и отвезти туда, где ей будет удобно мне позировать. Он так и сделал, и мы на следующей неделе поехали к нему домой. Ада была очень хороша, не той современной бессмысленной красотой, а какой-то древней, ветхозаветной, хотя сама она, кажется, страшно стеснялась нас обоих. На третий раз они устроили в честь меня маленький обед, мы засиделись допоздна и я не вернулся к Генри. Я приехал только вечером на следующий день. Это не нравилось Генри, он вообще был против того, чтобы я куда-либо уходил и с кем-либо встречался, объясняя это тем, что я подвергаю себя опасности расхаживая по городу без документов. Но документы мне не отдал. Вот тогда-то я подумал, что, возможно, он и вовсе их не стал делать. Но мы слишком много переезжали с места на место, чтобы можно было обойтись без них.

Я мог бы получить место дизайнера, но Генри никогда не согласиться на это. Его вполне устраивает то, что я являюсь его личным дизайнером. Вчера он принес мне странную схему, ее пространство было рассечено на двое, но между двумя половинами был узкий коридор, по длине его тянулись знаки, явно представляющие собой какой-то древний алфавит, но при всех своих знаниях, я не мог даже приблизительно определить что это. Одна половина пространства изображала мир человеческий, такой каким его всегда изображают в мифах — полный радостей и бед, мир рождения и смерти, смены сезонных циклов, войн и поисков красоты. Женская фигура, символизировавшая последнюю стояла на вершине горы, излучая сияние. Другая половина не изображала ничего конкретного, она лишь вся была покрыта запутанной графической сеткой, но приглядевшись мне начало казаться, что я вижу там вещи подлинно ужасные, внушающие отвращение и страх тем больше, чем сложнее было выделить их точные очертания. Я вздрогнул от звука голоса Генри.

— Ну что там с тобой, опять замечтался, — он сказал это с тем презрением, которым сопровождались все его комментарии в адрес моих увлечений. — Сделай мне точную копию, и смотри ничего не перепутай, особенно вот это — он указал на графическую сеть и буквы неизвестного алфавита.

— Это срочно, — спросил я, чувствуя, что у меня нет ни сил, ни желания браться за эту работу.

— Конечно, — ответил он. — очень срочно. Ты, что, не доволен?

Я молчал.

— Послушай, не будь упрямым ослом, Тэн, я дам тебе за это нормальные деньги, тебе их хватит на твои талмуды, и вообще поедем в магазин, тебе следует прилично одеться.

— Я не хочу это делать. — довольно твердо ответил я.

— Даже речи быть не может, или убирайся вон отсюда, — он повысил голос. — Иди прямо сейчас.

Мне смертельно захотелось воспользоваться случаем и выбежать из дома, поймать такси и уехать отсюда как можно дальше.

— Погоди, я дам тебе все шансы, — внезапно сказал Генри и стремительно вышел из комнаты.

Через несколько минут он вернулся и швырнул передо мной на стол небольшой конверт.

— Вот твои документы, забирай и катись куда хочешь, — произнес он с выражением лица, которое появляется у азартных игроков в момент, когда делаются решающие ставки.

Я вспомнил, как мы познакомились с ним в поезде. У меня не было ни билета, ни вещей, ни денег, я сел в первый попавшийся вагон с надеждой, что меня обнаружат и отведут в ближайший полицейский участок. Генри сел напротив меня и стал бесцеремонно изучать мой внешний вид. Он сам прекрасно выглядел, был одет в безупречный серый костюм и по началу я принял его за банковского работника. Лицо восточного типа с непроницаемой маской самоуважения. Затем он отвернулся, как мне показалось, довольно брезгливо, и посмотрел в окно. Пришли проверять билеты, он подал свой и ко мне обратился вопрошающий взор контролера.

— Молодой человек со мной, я не успел купить ему билет, — внезапно сказал Генри, с таким видом, словно я действительно был его младшим родственником. — Сколько я должен?

Подозрительно окинув меня взглядом оценщика краденного, контролер назвал сумму и тотчас же получил ее. Мы остались одни, я сидел напротив Генри, не шевелясь.

— Я люблю помогать людям, — сказал он без всякого самодовольства, — вы ведь попали в нехорошую историю, друг мой.

— Спасибо вам, — наконец с трудом выговорил я, — только зря вы это сделали.

— Ну уж так прямо и зря. — возразил он.

Больше он не произнес ни слова за время нашей поездки. На самом деле всей душой жаждал, чтобы он поскорее вышел, но он ехал до конечной станции. Иногда он с еле заметной улыбкой смотрел на меня, и меня это несказанно раздражало.

— Давайте познакомимся на всякий случай, — сказал он, когда наконец поезд подъехал к Л***, - Генри Шеффилд.

Он протянул мне руку.

— Стэнфорд, — нехотя произнес я и пожал его руку.

— Вот вам мой телефон, — он протянул мне визитку, и я ее взял скорее из вежливости, чем из любопытства. Мы вышли и разошлись в разные стороны. Я пошел на стадион. Там было пусто, только рабочие убирали мусор, оставшийся от вчерашнего матча. Достав визитку, я прочитал на ней: «Генри Шеффилд, астрологические прогнозы, индивидуальные спиритические сеансы. Тел 867–413». Я бросил визитку под лавку и пошел бродить дальше. Это был второй день без пищи, позавчера мне еще посчастливилось обнаружить кое-что в урне около «Макдоналдса». Но появляться там слишком часто становилось опасно. Я лег на скамейку в парке и уснул. Проснулся я уже в сумерках. Мне безумно хотелось позвонить домой, но это означало бы поставить на себе крест, близких друзей у меня не было, а Томас был недосягаем.