Пылающая комната - Страница 36
— Тэн, это Джимми, мой лучший друг, Джим, это Стэн Марлоу.
Когда Крис сказал Стэну, что собирается представить его Джимми Грэмму, Стэн только вздохнул. Это было невероятно, он в жизни никогда не находился в такой нелепой ситуации, знакомиться с человеком, который пять минут назад застал его в таком положении. Но сегодня сопротивляться Крису он не мог. При этом он был твердо уверен, что, если бы Джимми застал его трахающим Криса, все было бы точно так же. Харди, казалось, даже не знал, что такое стеснительность.
Джимми увидел, что приятель его безумного друга тоже изрядно смущен. Ему это придало уверенности, и он шагнул вперед под одобрительным взглядом Криса и протянул Стэнфорду руку.
Тот пожал сильную кисть гитариста хрупкими тонкими пальцами и улыбнулся, чуть потупившись, своей чудной застенчивой улыбкой. Джимми невольно улыбнулся в ответ. Он неплохо разбирался в людях, во всяком случае, старался к ним присматриваться, и его поразило это сочетание явственно просвечивавшего в лице Марлоу тяжелого негативного опыта, страха перед самим собой, перед этим огнем, заключенным в столь хрупкую оболочку, и дивно ясного света, какой-то ангельской чистоты, о которой ее обладатель явно даже не подозревал.
— Очень приятно, — проговорил Стэн мягким мальчишеским голосом, — Мне Крис про вас много рассказывал.
— Представляю себе — хмыкнул Джимми с неохотой выпуская его легкую руку из своей. — Наверное, в основном о том, какой я тупой кретин.
Крис расхохотался. Он повалился в кресло и глядел на них с улыбкой, явно предоставляя право самим разбираться.
— Да нет, — Стэн присел на подлокотник кресла Криса, как будто боялся и старался держаться к Харди поближе. — он хорошо о вас говорил.
— Интересно было послушать, — Джимми тоже сел. — в лицо он в основном ругается. Я от него ни чего, кроме того, что я придурок, давно не слышал.
— Так ты и есть придурок, — комично возмутился Харди, все трое расхохотались и напряжение спало, Джимми и Стэн уже смотрели друг на друга как друзья.
— Вам… — Джимми осекся под бешеным взглядом Криса и продолжил, — тебе понравилась новая песня?
— Да, очень. Ты писал музыку? — Стэн перешел на «ты» с удивившей его самого легкостью.
— Да. Он прибежал в шесть утра с текстом, вытащил меня из постели и стоял у меня над душой, пока я хоть что-то не изобразил.
— Ладно тебе. Ты каждый день до четырех дрыхнешь. Тебе полезно побегать с утра. — фыркнул Крис, его рука лежала на бедре Стэна, судя по всему, ему доставляло острое наслаждение демонстрировать эту связь.
— На себя посмотри, — не остался в долгу Джимми, — ты только жрешь и спишь, не понятно, как ты еще хоть что-то делаешь.
— Ну не только, — поднял брови Крис, криво усмехаясь. Стэн слушал эту дурацкую перебранку, и странное, никогда не испытанное чувство причастности к чужой жизни охватило его. Он чувствовал себя здесь более своим, чем когда-то в колледже или с Томасом, он ощущал себя совершенно на своем месте, здесь никто не посмотрел бы на него как на странного чужака, они сами были странные и каким бы Стэн ни был, он вполне вписывался в ситуацию. Он смотрел на узкое, неправильное с слишком большим носом и темными живыми глазами лицо Джимми и почти кожей ощущал, что он действительно без всяких «Но» нравится этому человеку. Больше всего Стэна, воспитанного в совершенно определенных морально-этических рамках, поражало то, что Джимми, казалось, нисколько не шокировала их связь. В этом было что-то удивительно приятное, демонстрировать ему свою власть над Крисом. Стэн, а он и представить себе не мог, что когда-то сделает это совершенно естественно в присутствии чужого человека, взъерошил Харди волосы и потрепал его за ухо.
— Уймись, — сказал он, — не наезжай, он написал отличную музыку.
— Видал, — подмигнул ему Джимми, — теперь меня есть кому защитить.
Было три часа дня, но они все еще лежали в постели. Одеяло валялось на полу. Рядом стояла недопитая бутылка с вином и тарелка с одиноким персиком и парой рельефных косточек цвета рыжей глины.
Крис лежал на животе и курил, пристально прищурившись на огонек сигареты, давая через раз затянуться Стэну, который лежал рядом на боку, положив ему руку на спину. В шикарной стереосистеме с колонками в пол человеческого роста играли «U-2». Боно пел о любви.
— Тебе не надоело? — кивнул Крис головой в ту сторону, с которой раздавалась музыка.
Стэн молча помотал головой.
— Знаешь, я когда тебя увидел, я думал, что ты только Моцарта какого-нибудь слушаешь.
Стэн неслышно рассмеялся.
— Правда, правда, я знаешь, хотел тебе свой диск прислать, но думал, что и слушать не станешь, скажешь, что это просто шум.
— Ну нет. Я твой диск сам достал. И мне он очень понравился.
— Здорово, а я боялся.
— Да, но Моцарта я и вправду слушал.
— Понятно, — Крис вздохнул, повернулся на спину и зажег новую сигарету. — А я совсем не могу слушать классику.
— Скучно? — осведомился Стэн.
— Нет. Тяжело. Меня, знаешь, Джимми все таскал на концерты, когда мы только встретились. Он мне все говорил, что я должен это слышать, иначе у нас ничего не выйдет. Он меня как-то притащил в Консерваторию, Баха слушать, он мне даже свой костюм одолжил.
Стэн безудержно расхохотался, представив себе Криса в костюме.
— Ну ты чего, я вполне прилично выглядел. — обиделся Крис, — И трезвый бы, как стекло. Я тогда редко был трезвый. Ну вот, ты слушаешь? Пришли мы, все хорошо, сели, слушаем. Вообще, этот Бах бы еще тот тип. У меня было такое ощущение, ну как будто, это Бог с ним разговаривает, понимаешь?
Стэн пристально посмотрел на своего друга, он был уверен, что Крис в своей жизни ни разу не прочитал ничего о Бахе и даже вряд ли знал, когда композитор жил, но он с удивительной точностью повторил слова сказанные о нем одним поэтом, о разговоре Баха с Богом.
— Ну, так вот, — продолжал, глядя в потолок, Крис, — я сидел, сидел, потом чувствую, не могу, как будто у меня этот Бах вместе со своим Богом на голове стоит, вышел, пошел в сортир и, представляешь себе, я блевал так, как будто напился в нуль. Больше я в Консерваторию не хожу.
— Ясно. Эзотерики бы сказали, что у тебя чрезмерная чувствительность к энергетике Плутона.
— Блин, да говори ты по-человечески, я ни хрена не понимаю!
Стэн терпеливо объяснил про эзотериков, энергетику и Плутон. Крис выслушал с интересом. Он недавно, собрав волю в кулак, по настоянию Стэна прочитал «Ангела Западного Окна» и очень этим похвалялся. Сейчас он, когда было время, читал «Записки у изголовья», которые нравились ему чрезвычайно. Стэн хохотал до упаду, когда Крис, покачивая головой, говорил задумчиво «Ну тетка, ну дает, классная тетка, вот бы с ней познакомиться».
— Ну, так тебе нравиться Боно? — спросил Крис, когда Стэн закончил свои объяснения.
— Нравится. — Стэн тоже вытянулся на спине и положил Крису голову на грудь. — мне вообще вся твоя музыка нравиться.
— Да, классная музыка. Я вообще люблю настоящий рок-н-ролл. Старый. Сейчас его уже почти не делают. Я «Led Zeppelin» очень люблю. Знаешь, когда нам с Джимми было по двадцать лет, мы с ним приходили в Замок, ну, куда я тебя водил, помнишь? Он брал гитару, у него тогда была гитара, которую он сам купил, на карманные деньги, еще в школе и прятал от матери, она почему-то считала что на гитаре нельзя играть, это для плебеев, а я тогда не знал, кто такие плебеи, и ужасно злился, я же понимал, что она меня ругает и специально непонятно, чтобы было еще обидней, понимаешь? Ну так вот, мы приходили тогда, он играл «Цеппелинов», а я вставал на этот бортик и пел. Я воображал, что передо мной целая толпа народу, как перед Робертом Плантом. — он покачал головой и улыбнулся. — мы наверное, выглядели ужасными кретинами.
— Не думаю, — медленно произнес Стэн. Когда он представил себе юного Криса, стоящего над огромным городом, который он собирался завоевать, у него сердце стукнуло и в животе сладко заныло. Он повернулся и поцеловал его в грудь. Потом провел пальцами по узкому белому шраму под ребрами Криса.