Пылающая комната - Страница 14

Крис вышел из машины, я последовал его примеру. Затем он вытащил коробку и сунул ее мне в руки, а сам взял ящик. Я с ужасом подумал о полном идиотизме происходящего, но его это явно нисколько не трогало.

— Пошли, — скомандовал он и кивнул направо, где в чащу уходила маленькая тропинка.

Мы двинулись в лес. Апрельская лунная ночь наводила меня на мысли о кошмарных снах. Мне было трудно поверить, что я тащусь по лесу за рок-звездой с коробкой в руках и даже не могу объяснить себе толком, куда и зачем я иду. Мы прошли довольно далеко вглубь и наконец вышли на поляну с озером посередине, впрочем, это было не озеро, а небольшой пруд с беседкой на берегу. Мы вошли в беседку и поставили свою ношу на скамейку.

— Люблю сюда прикатить ночью, — заметил Харди, — это очень спокойное местечко.

— Да, — согласился я без энтузиазма. Он сел прямо на пол беседки и открыл шампанское, причем так, что оно окатило его с головы до ног, — черт, нагрелось в машине, — выругался он и поставил бутылку на пол. Я смотрел на него в полном недоумении.

— Садись, — велел он, и я счел, за благо последовать его приглашению, чтобы у него не возникло подозрения, что я шокирован его действиями.

— Ты сегодня будешь пить, — продолжал он с неистребимой настойчивостью, — за то, как ты мне жизнь спас, тогда на шоссе.

— Ты еще помнишь? — удивился я.

Его это замечание явно оскорбило.

— Я такое не забываю, не в моих правилах.

— Я бы и поесть не отказался, — я действительно внезапно почувствовал, насколько сильно хочу есть.

Крис открыл коробку и достал что-то запечатанное в вакуумную упаковку, это оказался копченый угорь, затем последовал французский сыр, языки и уже остывшие креветки, все это съедалось с крошечными, но невероятно аппетитными булочками и обильно запивалось шампанским, а после еще выкуривались две сигары. Я не чувствовал, что пьянею. Я вспомнил, что мне рассказывала Виола о жизни Харди, о том, как он вырос в рабочих кварталах в многодетной семье, как с удовольствием журнальные хроники переписывали друг у друга рассказы его тогдашних друзей об их драках, бродяжничестве и безграничной нищете. Было понятно, почему его понесло в лес и почему он сидел на полу. Я как-то освоился с ситуацией и стал с любопытством разглядывать моего компаньона в тусклом лунном свете. Он курил, глядя на меня пристально, и в тоже время в его глазах временами появлялось что-то отсутствующее.

— Крис, это правда, что твоя мать была правнучкой какого-то индейского вождя?

Он отчаянно засмеялся на мой вопрос, и протянул мне сигару, за которую только что принялся.

— Нет, это легенда, — ответил он, — но она была индианкой.

— Ты ее помнишь? — снова спросил я.

— Очень смутно, помню, она болела, а я все время хотел найти лекарство, чтобы ее вылечить.

— А твои братья и сестры, ты с ними видишься?

— Нет, а зачем? — холодно спросил он, и меня мороз пробрал от этого тона.

— Я так просто спросил, — ответил я в оправдание своего любопытства.

— Тебе действительно нравится моя жена? — спросил он с тревогой, свидетельствующей о том, что открытым он этот вопрос не отставит.

— Мне как-то все равно, — ответил я искренне.

— Я могу тебя с кем-нибудь познакомить — предложил он.

— Нет, не надо, — поспешно отказался я.

Мы сидели на полу беседки друг напротив друга, и я чувствовал какую-то пугающую ирреальность всего происходящего. Стояла сырая апрельская ночь, на удивление тихая. Деревья вокруг были блестящие и мокрые.

— Почему ты не говоришь о моих песнях? — спросил Харди то ли с обидой, то ли с претензией.

— Я хотел спросить об одной — «Змеелов». Это твоя?

— Да, — ответил он с гордой улыбкой, — ну, кое-что Грэмм добавил, — сознался он неохотно.

— Мне очень нравится, — сказал я, затягиваясь в очередной раз от его сигары, — ты бы мог весь альбом сделать в этом стиле?

— Наверное, — он пожал плечами, — но лучше, когда все разное, а что еще тебе нравится?

— Много чего, но «Змеелов» больше всего, — настаивал я.

— Я что-нибудь сделаю похожее специально для тебя, — сказал он, и я почувствовал, что мне его обещание польстило.

— Я хочу тебя спросить, — заговорил я после паузы, — почему ты приехал тогда, после концерта?

Он посмотрел на меня пронзительно, почти мрачно, и нахмурился.

— Да так, просто захотелось поболтать, — небрежно ответил он, — а ты?

— Я вообще-то по делу, — нашел я хороший предлог сменить тему, — хотел предупредить тебя быть поосторожнее.

— Это тоже из гороскопов? — он усмехнулся и глотнул шампанского.

— Может и так, но это значения не имеет, — ответил я, понимая, что мои слова он всерьез не воспринимает. Меня охватила досада на самого себя.

— Я никого не боюсь, мне плевать, что там они думают и пишут, — заговорил Харди, повысив голос, — я всегда бил морду тем, кто мне не нравился, а почему я не должен этого делать, если хотят, пусть попробуют ответить, а я посмотрю, что получится, я вообще люблю драки, а ты, небось, нет? — он посмотрел на меня с некоторым, как мне показалось, презрением.

— Ненавижу, — подтвердил я, искренне и без смущения, — пошлое занятие, особенно, на публике.

— Ну, этого требует имидж, как говорит Элис, мои фанаты это любят, и они не ошибаются, — наш спор набирал обороты, я понимал, что мы потихоньку скатываемся не к тому, ради чего я собственно затеял все это.

— Бог с ними, с драками, — согласился я, — но осторожность тебе бы не помешала.

— Честно говоря, я думал ты, так, паинька-мальчик у этого твоего дяди, но когда ты там, на дороге меня из под колес вытащил, я передумал.

«Вот тупица, — с досадой подумал я, — все только по прямой»

— Да ты забудь, Крис, — попросил я умоляюще, — не надо мне напоминать о моем героизме по десять раз, я от этого чувствую себя кретином.

— Почему? — с искреннем удивлением спросил он.

— Ну, потому что случайно все получилось, и это сделал бы любой на моем месте и гораздо лучше, чем я, вот, хотя бы Бобби.

— Да, Бобби это бы тоже сделал, — мечтательно произнес Харди, вероятно, вызывая в памяти фигуру шофера. — Я ему и плачу за это как следует.

— Ты считаешь, что вообще все дело в деньгах?

— А ты нет? Ладно, не прикидывайся, я знаю, что такое без денег жить, а ты живешь без них, как все.

— Мне хватает, — почти злобно возразил я.

— Не ври, — императивно заявил он, — ни фига тебе не хватает. И мне тоже.

— Чего же тебе не хватает? — спросил я и подумал, что в любом журнале мне неплохо заплатили бы, пожелай я им продать его откровения, хотя в чем их ценность для публики я как-то понять не мог.

— Всего, — с широким жестом ответил Крис, — поедем на дискотеку?

— Зачем? — спросил я, опешив от неожиданного предложения.

— Потанцуем, я танцевать люблю, да ты не думай, там мало народу, все свои ребята. Это закрытое заведение «Black Cage».

— Я не умею танцевать, — пояснил я, — не взыщи.

— Ну, и к черту, посидишь, выпьешь, музыку послушаешь — настаивал он.

— Поехали.

Мы встали, прихватили коробку с собой и пустой ящик и отправились назад к Бобби. Бобби терпеливо ждал сидя в машине. Мы сели, и Харди сказал:

— Трогай в клетку.

Время было около трех ночи. В половине четвертого мы прибыли на место. Мы спустились в подвал, где в голубоватом полумраке было прохладно, как в склепе. Народу было немного, и никто не обратил на нас внимания, за исключением двух-трех девиц, поприветствовавших Харди на непонятном жаргоне. За нами опустилась тяжелая железная решетка. Мне показалось, что я попал в тюрьму, и я понял, что отделаться от этой фобии мне будет нелегко. Народ танцевал, лица разглядеть было невозможно.

— Вот там, можно заказать выпивку, — Харди махнул рукой в сторону закрытой двери в другом конце зала. И затем добавил, наклонясь ко мне совсем близко, — хочешь ширнуться?

— Нет, спасибо, — произнес я, чувствуя себя все хуже и хуже.