Пыль на ветру - Страница 9

«За остальное нам не платят»! Майк только поморщился. Эта фраза, столь любимая в Соединенных Штатах — чуть ли не девиз, — всю сознательную жизнь выводила из себя и деда Майка, и отца. «Лучше уж не делать ничего, чем делать от и до! — как правило, ругался старикан. — Чихнуть не могут, если им за это не заплатят! Я что им, обезьяна?» Немудрено, что и сам Майк к возрасту взросления проникся к ней здоровой антипатией.

Несмотря на все усилия, Майк ни на одной детали не смог обнаружить хоть что-нибудь, похожее на маркировку, значок фирмы изготовителя, серийный номер или же штрих-код. Ничего. Абсолютно. Все детали, блоки, электронные платы, оружие и даже боеприпасы были девственно чисты. Только масло в гидравлику заливали фирменное — «Шелл», да катафоты габаритов были от «Дженерал моторе». Но что в Америке не от «Дженерал моторе»? Только то, что от «Форда»… По некоторым мелким, незаметным для непрофессионала деталям Майк сделал еще один из своих далеко идущих выводов — все они были произведены в Соединенных Штатах; среди них не было ни одной тайваньской или малазийской штамповки или японской микросхемы, ничего вообще, что было бы произведено за пределами страны.

Когда Майк не нашел клейма на электронных платах или тягах манипуляторов, это его как-то мало обеспокоило. Но когда он не отыскал ни следа хоть какой-нибудь маркировки на оружии, то задумался уже всерьез: в какое дерьмо он на этот раз вляпался?

Тем временем Билл прогнал последний тест, удовлетворенно кивнул, расстегнул и стянул комбез, перчатки и шлем, аккуратно сложил их и запер в стенной шкаф.

— Пошли. — Он мотнул головой. — Наши уже, наверное, ужинать расселись.

Как будто подтверждая его слова, ожил потолочный репродуктор, откашлялся и сказал голосом Хэллоуина: «Билл, Майк, вы чего там застряли? Проблемы?» Майк повернулся в сторону камеры внутреннего слежения и ободряюще помахал ей рукой, показывая, что все в порядке. Хэл успокоенно хмыкнул и отключился.

Уильям оказался прав: к тому времени, когда они приняли душ и переоделись, весь персонал подземной базы уже собрался в маленькой столовой. Только вторая дежурная смена осталась на посту вести наблюдение. Контроль над катакомбами осуществлялся круглосуточно.

В момент устройства на работу Майк как-то не задумывался над тем, как они будут питаться. Когда они приняли смену и зашла речь об обеде, Майк было подумал, что вдруг еду здесь готовят какие-нибудь девчонки-поварихи или, на худой конец, какой-нибудь дипломированный мужик-повар, этакий чернокожий, бритый наголо верзила, виртуоз кастрюль, профессионал мутовки и кудесник микроволновой печки. На поверку действительность оказалась гораздо прозаичнее и скучнее. Никаких поваров не было и в помине, еду готовил автокельнер. Все продукты были приготовлены заранее, заморожены и расфасованы в контейнеры для быстрого разогрева. Да и в самом деле, если подумать, ну какая кухня в подземном бункере? Дым, чад, грязная посуда, котлы эти… Жуткая нагрузка на вентиляцию и канализацию. В конце концов, не военная же база у них тут; всего-то персонала — полтора десятка человек, не считая охранников наверху. Майк прекрасно понимал это и в душе был согласен с таким решением, но все-таки что-то внутри лето протестовало. Еда была разнообразной и высококачественной, практически свежей, но что-то неуловимое терялось. Хотя бы возможность перекинуться парой слов с подземным коком, ну, типа там: «Привет, Макс. Чем сегодня будешь нас травить?», или просто — удовольствие стукнуть вилкой по тарелке и бросить то ли в шутку, то ль всерьез: «Нет, я когда-нибудь все-таки прикончу этого кухаря! Из чего он это готовит?!» А запаянным в пластик рыбе, бифштексам и пюре бесполезно было все это высказывать. Они молчали как… как рыба, бифштексы и пюре.

— Черт, — ругнулся Уильям, раскрывая свой судок. — Хэл! Опять ты заказал мне это кукурузное пюре. Ты же знаешь, я не люблю кукурузное пюре.

— А? — оторвался тот от еды. — Кукурузное пюре? Гм… Ну прости, перепутал. Закажи чего-нибудь другое, я потом спишу в отчете.

— Ладно… — обреченно махнул рукою тот. Оглядел остальных. Все молча насыщались. — Майк, что у тебя? — спросил он.

— Написано: «Рис». Сейчас посмотрю. — Майк расковырял и отогнул блестящую гофрированную крышку. — Рис, — объявил он.

— Я так и знал! Не против, если поменяемся?

— Можно… Эй, погоди. У тебя там кофе? Дай мне, что-то башка сегодня болит.

— Не дам. Подожди, сейчас куплю в автомате…

Они обменялись подносами и принялись за еду. Кофе был без кофеина. С точки зрения Майка кукуруза была приготовлена превосходно, да и бифштекс был неплох, хоть и отдавал горохом… Черт, мысленно выругался он, везде эта проклятущая соя! Из продуктов нынче можно быть уверенным только в рыбе. В конце прошлого века сою продавали как диетический продукт, но поскольку никто не покупал, ее стали добавлять куда ни попадя — в сосиски, в колбасу… Это что! — дед говорил, что в его времена в России (а точней, тогда еще в Советском союзе) не было даже сои и в колбасу добавляли… туалетную бумагу. Такая была фишка, да: бумагу добавляли, мясо — крали. Верилось в это с трудом, но привычки врать за дедом не водилось. Дед рванул в Штаты в конце восьмидесятых. Тогда многие уезжали. Союз трещал и распадался, в правительстве грызлись за власть и разворовывали западные кредиты, народ голодал, а цивилизованному миру требовались хорошие программисты, техники, врачи и просто здоровые молодые люди. А дед Майка был докой в своем деле. Хотя все равно работы не нашел. Но к тому времени, когда он окончательно понял, что жизнь не сложилась и пора если не возвращаться, то сменить место жительства на более благополучную Канаду, сын уже вполне освоился, женился, а вскоре и карьеру сделал, и дед передумал. Последовало десять лет спокойствия и относительного благополучия, потом отец Майка погиб во время одного из исламских терактов, и дела семьи пошли наперекосяк… Майку было что вспомнить, но воспоминания эти редко бывали светлыми. Сначала перебрались на север страны, в Сиэтл, потом в пригороды — Грин-Виллидж, Абердин, жили в трейлере, снимали квартиру, потом, когда Майк подрос и стал работать, — дом…

Майк ел и разглядывал остальных.

За столом сидели десятеро: пятеро механиков бригады Хэллоуина, включая Майка, двое рабочих-транспортников, два охранника из сферы наблюдения и Ларе, которого все называли «доктор Ларе». Ларе Хаммер Белл и в самом деле был дипломированным доктором медицины. В его распоряжении находился великолепно оборудованный лазарет с аптечкой, кибер-диагностом и всем таким прочим. По счастью, за истекшие с начала смены полторы недели никому ни разу не пришлось воспользоваться его услугами.

Насыщались молча, но молчание это только оттеняло некое скрытое, тайное напряжение, царившее в замкнутом мирке контрольной станции. С недавних пор Майк ощущал его во всем — во взглядах охранников, в хэллоуиновских нахмуренных бровях, в том, как поджимал губы доктор Ларе, и в том, как Том с Рамиресом косились друг на дружку. Майку вспомнился эпизод из прошедшего дня, как он зашел на пост к операторам центра. Двое парней (те самые, что сейчас трапезничали за столом; их звали Эд и Чарли) сидели там в своих креслах, отслеживая «картинку» сразу с двух десятков телекамер, разбросанных по катакомбам. Они как будто тоже играли в некую игру, состоявшую из переглядываний, жестов, коротких пробежек пальцев по кнопкам и сухих, стандартных реплик:

— Бокс восемь, встал на подзарядку. Игра окончена. Три… два… один… Консервация включена, все в норме.

— Что за машина? «Волк»?

— «Ящер», «Волков» сегодня мало — невезучая машина. Черт, сильно как раздолбан… Так… Шестой участок, аптечка выбрана. Между прочим, последняя на уровне. Эд, ты слышишь? Я подключаю.

— Подожди, там бонуса еще должны лежать, пускай сперва их подберут.

— Уже почти не осталось. Так включать или пускай молотят до конца?

— Сколько там машин?

— Раз… два… шестнадцать… Нет, погоди, — уже пятнадцать. -