Пятьдесят (СИ) - Страница 7

- Грюнфельд, - говорил некто. - Свет хорошо. Не сопротивляться. Молодец. Возьму. Надо людей. Грюнфельд. Читай. Грюнфельд. Пятьдесят. Надо пятьдесят. Ты пятьдесят. Помни Грюнфельд.

- Я не понимаю! - крикнул Клайв. - Не понимаю тебя! Кто ты, что тебе надо?

- Помни. Время много. Времени нет. Твоя память. Пятьдесят надо. Будешь вспоминать. Один есть. Думай.

- Что думать? - заорал Клайв, пытаясь отползти в сторону, но глаза все время находились у него перед лицом.

- Старуха говорит. Читай. Дорога. Альтштау. Картина проход. Надо пятьдесят. Выбор есть. Пятьдесят уйду. Мой город.

- Я не понимаю! - буквально взмолился Берри. Он уже пришел в себя, и происходящее казалось ему таким сюрреализмом, что мозг отказывался его воспринимать.

- Думай, - повторил голос. - Говорить трудно. Свет. Сила. Картина.

В следующую секунду в голове Берри что-то щелкнуло, откинулась крышка люка, и темноту чердака пронзил яркий луч света от большого фонаря, который держал в руке Джордж Адамс.

- Что случилось, Клайв? - тревожно спросил он. - Ты зачем стрелял? Ты упал? Не поранился?

Фонарь осветил Берри, сидящего на полу.

- Что случилось? - повторил Джордж, с трудом залезая на чердак и подходя к нему.

- Не знаю, - Клайв поднялся с пола. - Меня тут едва в котлету не превратили.

- Кто? - Джордж с удивлением обвел вокруг себя фонарем. - В кого ты стрелял?

- Это не человек, я не знаю, что это было такое. Это как попасть в фильм ужасов. Посвети туда, Джордж!- - Берри указал Адамсу на стену, на которой висела картина. Как он и ожидал, она оказалась пуста. Ничто не напоминало о недавнем кошмаре, разве что только черная точка от вошедшей в стену пули.

- А что вы так долго? - отряхиваясь, Клайв снова перевел взгляд на Адамса и Уоссона, который тоже просунул голову в люк.

- Как так - долго?! - Джордж даже кашлянул. - Ты выстрелил, крышка упала, и я тут же схватил фонарь и снова открыл ее!

- Понятно, - Клайв еще раз огляделся и пошел к лестнице.

Все происшедшее виделось ему теперь как во сне, быстро отдаляясь все дальше и дальше. И только слова, произнесенные неведомо кем, отчетливо запечатлелись в голове. Он больше не боялся, наоборот, в нем зрела необыкновенная решимость докопаться до истины. В ответ на еще раз повторенный вопрос относительно стрельбы, он ответил, что просто увидел некую тень и от неожиданности выстрелил, при этом зацепившись ногой за крышку чердачного люка. Это объяснение было принято, и даже не показалось странным, исходя из последних событий, когда нервы у всех были напряжены до предела. Лайза тоже прибежала, сильно испугавшись звука выстрела. Она успела подумать уже о самом худшем, и была немало обрадована, узнав, что это только случайность.

- Нам всем надо отдохнуть после этих событий, - сказала она. - Отдых, это, пожалуй, единственное, в чем нуждается каждый человек.

- Вы правы, - поддержал ее Уоссон. - Нам и так уже выпало за это время столько, что лично я даже не знаю, сколько времени мне понадобится на восстановление. А ведь еще надо готовить свежий номер.

- Да, вам выпало быть участником событий, за которыми другие репортеры гоняются годами. Так что успех газете обеспечен, - сказал Клайв.

- Как только станет известно, что в моем доме произошло убийство, сюда сбегутся стаи репортеров, - грустно покачал головой Джордж.

- Мы закроемся и все. Пусть хоть ночуют у забора! - ответила Лайза.

- Ну и правильно! - Клайв снял с вешалки свою куртку. - Все, я поехал. Держитесь тут. Что случилось, то случилось.

Уже в дверях он остановился :

- Закрой чердак, Джордж, не забудь. Все - таки нехорошее место.

Попрощавшись со всеми, он вышел из дома. Падал редкий мокрый снег, и пока Клайв прогревал машину, к нему сзади подошел Уоссон, тоже собравшийся домой.

- Что вы все-таки думаете об этом, мистер Берри? - спросил он, задумчиво куря сигарету.

- Что именно вы хотите узнать?

- Именно вы ведь оказывались оба раза на чердаке, и там что-то происходило. Потом непонятная история с фотографией…это загадочное убийство. Может, все как-то связано между собой?

- Последние два дня для меня вообще одна большая загадка, - сказал Клайв, садясь в машину. - Вы человек сведущий, мистер Уоссон, и если я что-то захочу узнать, или если потребуется ваша помощь, то я обращусь к вам. А сейчас, извините, мне нечего пока больше добавить. До свиданья!

Он закрыл дверь, и махнув на прощание рукой быстро покатил по дороге. Уоссон постоял еще немного, задумчиво глядя ему в след, а затем, отбросив в сторону окурок, прошел к своей машине и тоже вскоре уехал.

Глава 8. Два.

Приехав домой, Клайв сразу подошел к зеркалу, скинул верхнюю одежду, и стал внимательно себя осматривать. Он знал, что при удушении, на шее, в местах сдавливания, должны появиться темные пятна, однако ничего подобного так и не заметил. Всю дорогу его мучило воспоминание о случившемся, и хотя оно стало еще дальше, непостижимым образом не оставив в душе страха или омерзения, но в памяти четко сохранилось главное. Слова незнакомца словно врезались в нее, и Клайв, чтобы попытаться разобраться в них, сел сейчас за стол, и достав лист бумаги, постарался записать услышанное. Быстро водя карандашом, он даже не пытался смотреть на текст, который рука словно выводила сама, почти независимо от своего хозяина, а только следуя за сигналами мозга. Записав все, он откинулся на спинку стула и прочитал, что у него получилось. " Помни. Время много. Времени нет. Твоя память. Молодец. Свет сила. Пятьдесят надо. Будешь вспоминать. Один есть. Думай. Старуха говорит. Читай. Дорога. Альтштау. Картина проход. Надо пятьдесят. Выбор есть. Мой город. Картина проход. Грюнфельд. Грюнфельд ".

- Грюнфельд! - внезапно пронеслось у него в голове. - У мамы и Лайзы фамилия Гринфелд. Вот черт! Грюн - это по немецки, кажется, "зеленый"!. Грюнфельд и Гринфелд слишком похожи, чтобы это можно было считать совпадением. Я не мог ошибиться, это существо несколько раз достаточно четко произнесло именно "Грюнфельд".

От волнения Клайв встал со своего места, и закурив, зашагал по комнате.

- Думай. Это его слова. Но что я должен думать? Что значит, "Пятьдесят надо"?

Он еще раз посмотрел в свой листок, быстро пробежав глазами загадочный текст.

- Один есть. Будешь вспоминать.

Внезапно Клайв остановился, пораженный неожиданной догадкой.

- Один есть, а надо пятьдесят! Твою мать! - он посмотрел на себя в зеркало, висевшее на стене, теперь говорил с собственным отражением. - Один есть - это же наверняка Хальс! Это существо выходит из картины, питаясь светом лампы. Оно убило Хальса, и по неизвестной причине убьет еще сорок девять человек. Дьявольщина какая-то! Ему или нужны Гринфелды или его имя Грюнфельд. Ведь на картине прорисовывался именно человек, а не какая-то субстанция. И на чердаке он больше походил на человека, ведь я чувствовал его пальцы. Но почему же мне не было страшно ни тогда, ни сейчас?! Ведь увидев это по телевизору или в кино, да еще представив себя участником событий, можно легко наложить в штаны, и потом вечно бояться даже собственной тени! А я так спокойно отношусь к этому!

Клайв резким движением сел на диван.

- Ведь услышь я эту историю от кого другого, то даже, наверное, и до конца бы не стал ждать, а просто покрутил пальцем у виска! Действительно, в голове не укладывается, что это происходит со мной. Но мертвый Хальс служит неопровержимым доказательством, что все, что происходит, имеет под собой самые серьезные мотивы. И если моя догадка верна, нас ждут самые серьезные испытания. Но почему же он выбрал меня? Достаточно было посветить ему в лицо что- ли? И эта чертова картина…вот надо же было влипнуть в такую историю на самом ровном месте! Картину уже уничтожали, но она снова появилась. Даже если предположить, что Джордж сжег другую, то появление этой на разных местах чердака, и появление на ней этой рожи, уже ничем объяснить себя. Да и на фото он сумел пролезть…Грюнфельд, мать его!