Пятьдесят первый дракон (сборник) - Страница 8

— Что случилось?

— Ты превратилась в цыпленка.

Птица приподняла крылья и взглянула на себя.

— Почему это я превратилась в цыпленка, Боб? — спросила она, наклонив голову и уставившись на него левым глазом.

— Так получилось. Хотя я ожидал, что из тебя получится что-то вроде голубя, — объяснил Боб, задумчиво разглядывая оставшиеся компоненты своего варева и пытаясь разобраться, где же он ошибся.

Цыпленок запрыгал на одной ноге вокруг стула, потом сделал пробный взмах крыльями и очутился на кухонном столе. Прошел к дальнему краю и заглянул в небольшое зеркало, висевшее на боковой стенке посудного шкафа.

— Боже, в какого уродливого цыпленка я превратилась!

Бонни взглянула на свое отражение другим глазом и, не обнаружив ничего утешительного, вернулась к Бобби.

— Я не хочу быть цыпленком, Боб, — сказал она.

— Но почему? Ты расскажи, что ты ощущаешь.

— Я ощущаю себя очень тощей и не очень хорошо вижу.

— А еще что?

— Все. Верни меня обратно.

— Сначала расскажи мне, что ты чувствуешь.

— Я тебе уже сказала. Верни меня обратно.

— Чего ты боишься? Почему бы тебе не успокоиться и не прочувствовать до конца, что значит быть цыпленком? Это очень ценный опыт.

Цыпленок попытался принять угрожающую позу, уперев руки в бока, но обнаружил, что у него нет ни рук, ни боков.

— Немедленно верни меня обратно, слышишь? — произнесла птица и уставилась на Боба левым глазом.

— Перестань валять дурака и рассказывай, на что это похоже. — Боб никак не мог понять, почему ее не охватывает научное любопытство.

— Вот подожди, мама придет и увидит, во что я превратилась! Ну она тебе тоща задаст! — Бонни изо всех сил пыталась взглянуть на Боба сразу двумя глазами, но у нее ничего не получалось.

— Ты пискля, Бонни. Отказываться от такой уникальной возможности! Ты меня разочаровала.

Боб макнул палец в сыворотку и поднес его к цыпленку. Птица склевала, что могла, потом запрокинула голову. Через секунду цыпленок исчез, и вернулась Бонни. Она слезла со стола и сказала:

— Тебе повезло, что ты меня вернул обратно. А то бы мама тебе устроила!

— Ты просто пискля, — повторил Боб и облизал палец целиком. — Если я превращусь в лошадь, я не разрешу тебе кататься на мне верхом, а если превращусь в леопарда, я откушу тебе голову.

Снова раздался громкий хлопок. Бонни вскочила, глядя на брата широко раскрытыми глазами: — О, Боб, какой ты красивый!

— В кого я превратился? — спросил Боб.

— Ты превратился в краси-и-и-ивого сенбернара, Боб. Пойдем покажем тебя Мелиссе и Чаку!

— В сенбернара? — Собака выглядела несколько разочарованно. — Но я не хочу быть собакой. Я хочу быть леопардом!

— Но ты такой красивый, Боб! Пойди посмотри на себя в зеркало.

— Вот еще!

Собака подошла к столу.

— Что ты собираешься делать, Боб?

— Хочу попробовать еще раз.

Сенбернар положил передние лапы на стол, опрокинул кастрюлю и, когда сыворотка начала капать на пол, принялся слизывать ее языком. С громким хлопком сыворотка возымела действие. Бобби продолжал лакать, оставаясь на четвереньках. Снова раздался хлопок.

— Ну, в кого я теперь превратился? — спросил он.

— Снова в сенбернара, — ответила Бонни.

— А, черт, — пробормотала собака. — Ладно. Сегодня не получилось.

Сенбернар слизнул последние остатки сыворотки. Хлоп! Бобби поднялся с пола и с удрученным видом направился к выходу на улицу. Бонни побежала за ним.

— Что мы будем делать теперь, Боб?

— Пойдем купим мороженого.

Они матча спустились по склону холма. Каждый думал о своем: Боб расстраивался из-за того, что ему не удалось превратиться в леопарда, а Бонни жалела, что он не захотел остаться сенбернаром. Когда они приближались к центральной улице их маленького городка, Бонни повернулась к своему брату.

— Давай завтра сделаем еще такого же состава? — Такого не хочу, — ответил Боб.

— А что мы тогда будем делать?

— Я еще не решил.

— А давай сделаем бомбу? Атомную?

— Посмотрим.

— А мы сможем сделать ее в соковыжималке?

— Конечно, — ответил Боб, — только нужно будет найти пару луковиц.

— «Неограниченные услуги». Мисс Кормет слушает, — произнесла она, глядя на экран. В голосе чувствовалось теплое дружеское участие и одновременно безликая расчетливость — как раз в необходимой пропорции. Экран несколько раз мигнул, а затем там возникло стереоизображение — толстая, раздражительная, разодетая в пух и прах женщина аристократической наружности, которой явно не помешали бы физические упражнения.

— О, моя дорогая, — простонало изображение. — Я просто не знаю, сумеете ли вы мне помочь…

— Я не сомневаюсь, что это в наших силах, — проворковала мисс Кормет, мгновенно прикинув стоимость платья и драгоценностей (похоже, настоящих) и решив, что клиент, судя по всему, выгодный. — В чем заключаются ваши проблемы? И ваше имя, пожалуйста.

Она протянула руку и коснулась клавиши на подковообразном пульте — связь с кредитным отделом.

— Но все так безумно сложно! — с чувством произнесло изображение. — Надо же было Питеру именно сейчас сломать бедро! — Мисс Кормет нажала клавишу, помеченную словом «Медицина». — Я ему всю жизнь говорила, что поло — занятие опасное. Нет, вы не представляете, моя дорогая, что такое материнские страдания… И ведь главное, как некстати все…

— Вы хотите, чтобы мы взяли на себя уход за больным? Где он сейчас?

— Уход? Боже, ни в коем случае! Этим займутся в клинике «Мемориал». Мы им платим, без сомнений, достаточно. Нет, меня беспокоит званый обед. Принцесса будет очень недовольна, если все сорвется…

Ответный сигнал из кредитного отдела настойчиво мигал, и мисс Кормет решила вернуть разговор в прежнее русло.

— Понятно. Мы обо всем позаботимся. А теперь, пожалуйста, ваше имя, постоянный адрес и местонахождение в данный момент.

— Как?! Вы меня не знаете?

— Я догадываюсь, — дипломатично ушла от ответа мисс Кормет, — но в «Неограниченных услугах» уважают тайну обращений клиентов.

— О да, действительно… Очень мудро с вашей стороны. Меня зовут миссис ван Хогбейн-Джонсон.

Мисс Кормет едва сдержала возглас удивления. Необходимость консультироваться в кредитном отделе сразу отпала. Но сигнал на пульте вспыхнул мгновенно: «ААА» — неограниченный кредит.

— Однако я не вижу, как вы сумеете мне помочь, — продолжила миссис Джонсон. — Я же не могу разорваться и быть одновременно в двух местах?

— В «Неограниченных услугах» любят сложные задачи, — заверила ее мисс Кормет, — и если вы посвятите меня в подробности…

Спустя какое-то время она вытянула из миссис Джонсон более-менее связный рассказ. Оказалось, ее сын, Питер III (слегка потрепанный годами Питер Пэн, давно знакомый мисс Кормет по стереографиям в прессе, где он появлялся в самых различных нарядах, что захватывали воображение богатых бездельников, прожигающих жизнь в свое удовольствие), совершенно бездумно выбрал именно этот день — когда у матери намечено наиважнейшее светское мероприятие, — чтобы покалечиться, причем довольно серьезно. Более того, он был настолько невнимателен к своей матушке, что совершил эту оплошность за полконтинента от дома.

Как поняла мисс Кормет, давняя привычка миссис Джонсон держать отпрыска под ногтем требовала от нее немедленного появления у постели больного. И разумеется, личного участия в подборе младшего медперсонала. Однако званый обед, назначенный на вечер, являл собой кульминацию многомесячных усилий и интриг. Короче, что же делать?

Заметив себе, что процветание «Неограниченных услуг» и ее собственный, довольно значительный, доход зависят в основном от глупости, отсутствия предприимчивости или просто лени пустоголовых паразитов на теле общества, мисс Кормет объяснила, что компания «Неограниченные услуги» проследит, чтобы ее светский обед прошел успешно, для чего они установят в ее гостиной переносной стереоэкран в полный рост: таким образом она сможет приветствовать гостей и давать объяснения, находясь непосредственно у постели сына. Мисс Кормет проследит, чтобы во главе операции стоял самый способный менеджер с безупречной репутацией в обществе, чья связь с «Неограниченными услугами» не известна никому. При правильной постановке дела катастрофу, мол, даже можно превратить в светский триумф, лишний раз подчеркнув, что миссис Джонсон не только изобретательная, гостеприимная хозяйка, но и заботливая мать.