Пятая пробирка - Страница 9

– Эта встреча, – начал он, – э-э… вы не могли бы мне напомнить?..

В трубке было слышно, как женщина вздохнула.

– Вы откликнулись на объявление, которое мы дали в газетах около года назад, предложив свои услуги «Охране органов». Мы сообщили вам и другим соискателям, что составляем базу данных о частных сыщиках, которым можем в будущем предложить работу. Вы обнадежили нас, изъявив желание быть включенным в базу…

«Что за вздор!» – подумал Бен. Он не смог припомнить, когда в последний раз и кого обнадеживал хоть чем-то.

– Так, и о чем пойдет речь?

В трубке снова послышался вздох.

– Мистер Каллахэн, я полагаю, что у профессора Густафсон есть для вас работа.

– И деньги, чтобы ее оплатить?

– Думаю, да. Итак, вы будете в час дня?

Бен выдвинул из-под стола клавиатуру и хотел было набрать в поисковике «Охрана органов», но вспомнил, что на днях его отключили от сети по вполне обычной причине. Что ж, по крайней мере предстоящее дело не обещало стать еще одной операцией по уличению в неверности. А после миссис Катрин де Суси, возможно, он за них больше вообще не возьмется.

– В час дня, – услышал он собственный голос. – Я буду.

Бен был уверен, что где-то у него лежит зонтик, но он никогда им не пользовался. Порывшись в шкафу в маленькой полупустой приемной, он прекратил поиски. Взять такси представлялось логичным, но сулило дополнительные расходы, а одним из немногих приобретений за годы учительства был приличный теплый плащ. Подпоясавшись и надев на голову кепку, как у младшего отряда бойскаутов, он прошел под проливным дождем двенадцать кварталов, забегая под козырьки подъездов каждые две минуты, чтобы передохнуть. Хаскелл-холл на Пятьдесят девятой улице, куда он направлялся, был солидным каменным зданием с украшенными резьбой арками, за которыми виднелся ухоженный, обсаженный деревьями внутренний двор.

На небольшой бронзовой дощечке у двери на четвертом этаже была выбита надпись:

Д-Р ЭЛИС Т. ГУСТАФСОН МЕДИЦИНСКАЯ АНТРОПОЛОГИЯ

Ниже располагалась другая табличка, поменьше, где на черном пластике белыми буквами красовалась надпись «Международная компания охраны органов». Дверь была заперта. Бен негромко постучал, потом постучал чуть сильнее.

«Вот, значит, как», – подумал он. Единственное, чего ему на самом деле сейчас хотелось, – сидеть дома на диване, гладить кота Пинкуса и думать, что делать со своей жизнью, если вообще нужно что-то делать. Как насчет того, чтобы заняться торговлей? Ведь каждому нужны новая «мазда» или новый пылесос. Бен поднял руку, чтобы снова постучать, потом решил: «К черту все это», и повернулся, чтобы уйти.

В десяти футах от себя он увидел женщину, которая стояла, скрестив руки, и оценивающе смотрела на него. Клетчатая рубашка с длинными рукавами была заправлена в простые холщовые брюки типа тех, что носят плотники, тонкую талию опоясывал широкий кожаный ремень с массивной серебристой пряжкой. Женщине на вид было около шестидесяти, на узком интеллигентном лице сидели очки в золотой оправе, а темные с проседью волосы были собраны в пучок на затылке.

Первое впечатление о женщине, особенно после трех недель общения с Катрин де Суси, оказалось, бесспорно, положительным.

– Мистер Каллахэн, я – профессор Элис Густафсон, – сказала она. – Простите, если напугала вас.

– Самую малость. Кажется, я несколько утратил кошачью осторожность своей профессии.

Бен пожал узкую ладонь и с сожалением ощутил явные признаки хронического артрита суставов.

– Мне много лет довелось пробыть в местах, где я не хотела тревожить людей или пугать диких животных, – сдержанно объяснила профессор. – Там я и приобрела такую мягкую походку.

Она открыла ключом дверь, и Бен заметил, что это далось ей с некоторым трудом. Помещение оказалось неожиданно большим, немного захламленным, но в то же время уютным. Одна стена представляла собой два широких окна высотой в восемь футов, а напротив от пола до потолка высились книжные полки с книгами академического вида, журналами в переплетах и россыпью и даже несколькими томами фантастики. В углу стоял высокий шкаф со стеклянными дверцами, в нем – десятки самых разных предметов, без этикеток и без всякого видимого порядка. На дальней стене висели фотографии в рамках, на которых были изображены большей частью мужчины, все темнокожие. Почти каждый из них демонстрировал шрамы на своем теле, и никто не выглядел богато или счастливо.

– Кофе? – спросила Густафсон, показав на кофейный автомат в углу. Потом она уселась за большой дубовый стол антикварного вида. За ее спиной висела двухметровая карта мира, утыканная разноцветными булавками.

Бен покачал головой и устроился напротив профессора. На ее лице было странное, но привлекательное выражение спокойствия и энергичности.

– Я… я прошу прощения, – начал Бен, – но должен признаться, что плохо помню содержание вашего объявления.

– Да, Либби, наш секретарь, так и сказала. Неважно. Главное – вы пришли.

Бен огляделся.

– Да, я пришел.

– Но плохо представляете себе, что вас ждет. Верно?

– Думаю, что вы правы.

Несколько секунд профессор изучающее смотрела на Бена, и ему показалось, что она готова поблагодарить его за визит и отправить обратно в ту берлогу, из которой он вылез. И он ни в коем разе не стал бы ее винить за это, да и не слишком бы огорчился.

Что это? Депрессия? Кризис среднего возраста? Наверное, и то и другое. Наплевать. Может, вместо консультанта по профессиям у «Добрых соседей» ему стоит наведаться к их же психофармакологу[9]?

– Полагаю, вам стоит знать, – заверила Густафсон, – что вы не первый детектив, с которым я встречаюсь по поводу этой работы. Вы уже третий.

– Чем вас не устроили первые два?

– Они сами отказались.

– Мало предложили? – спросил Бен, зная по опыту' общения с «коллегами по цеху», что это самая вероятная причина.

– Около года назад мы надеялись получить грант и расширить ту часть нашей работы, которая ориентирована на расследования и исполнение законов. Поэтому я и дала объявление, чтобы подыскать подходящих людей. Но потом спонсор решил найти своим деньгам другое применение. Сейчас мы получили средства от другой организации. Их не слишком много, но все же…

– Поздравляю…

– Не хотите ли узнать, о чем идет речь?

«Ладно. Что бы там ни было, я еще ни на что не согласился», – подумал Бен.

– Слушаю вас, – сказал он.

Густафсон взяла из ящика небольшую стопку сложенных вдвое листков и передала один Бену. Заголовок гласил: «Незаконная торговля органами». Ниже, более мелким шрифтом: «Всемирная проблема».

– Торговля человеческими органами в большинстве стран считается незаконной, – заговорила профессор, пока Бен просматривал листок, – но она продолжается и растет в геометрической прогрессии. Доноры, у которых незаконно берут органы, могут быть живы, могут быть мертвы, а могут пребывать и в промежуточном состоянии – «мертв, но не совсем». Большинство из них объединяет одно – нищенское существование. В систему вовлечены продавцы, покупатели, посредники, больницы, клиники и врачи-хирурги. Поверьте мне, мистер Каллахэн, что деньги в этом тайном и нелегальном бизнесе крутятся очень большие – миллионы, даже миллиарды долларов.

Бен отложил листок в сторону.

– Скажите, доктор Густафсон, – сказал он, – если я правильно понял, то бедняку позарез нужны деньги, а человеку со средствами – почка, печень или что там еще, гак?

– Да.

– Если посредничество в обмене органа на наличные считается преступлением, то кто его жертва? И что не менее важно, кому какое до этого дело?

– Сначала я отвечу на ваш второй вопрос, мистер Каллахэн. Доноры очень редко получают то, на что рассчитывали. Обычно это бедняки, которых используют в своих целях богатые. Если вам нужна аналогия, представьте себе бедную молодую женщину, которую подонок с деньгами принуждает заниматься проституцией. «Охрана органов» – всего одно из двух агентств такого типа, но число наших клиентов постоянно растет. Во всех странах начинают понимать необходимость выделять средства на решение этой проблемы. Даже здесь, в Штатах, ситуация, как вы увидите, начинает меняться.