Пятая пробирка - Страница 10

– Вы говорите, что правительства выделяют средства, – сказал Бен, – но мне кажется, что они могут требовать слишком многого.

Снова Густафсон внимательно посмотрела на него.

– Прогресс в этой сфере не слишком быстр, – нехотя призналась она, – вы правы. Но он есть. Когда мы представляем властям любой страны твердые доказательства нелегальной торговли органами, виновных арестовывают.

– Поздравляю, – снова произнес Бен, не зная, что еще можно сказать, и надеясь, что не был циничен или неискренен.

В мире, где обычным делом являются болезни, терроризм, диктатура, наркотики, проституция, продажность политиков и корпоративные сговоры, то, чем занималась Элис Густафсон, не имело первостепенной важности. Она была доньей Кихот – идеалисткой, сражавшейся с преступностью, в которой не имелось жертв и к которой, кроме редких статей в «Таймс», не проявлялось большого интереса.

– Позвольте спросить вас, мистер Каллахэн, почему вы стали частным детективом?

– Сейчас, пожалуй, не могу сказать с уверенностью. Я преподавал в школе, но директор считал, что мои уроки слишком неопределенны и что я не поддерживаю должной дисциплины. Дети меня любили, и я их любил, но… но директор считал, что это ничего не значит.

– Мило!

– Я не читал его рекомендательного письма, но результат моих поисков другой преподавательской работы дает основания полагать, что отзывы были не блестящими. Мне всегда нравились детективные романы, вот я и решил, что стоит попробовать. Я представлял, что нахожусь на месте этих парней, их героев.

– Да, это были парни, что надо, а мой любимый автор – Джон Макдональд. Я прочитала почти все, что он написал.

– Его Трэвис Макджи – вот кто являлся настоящим парнем, я считаю.

Смех профессора был очень естественным и заразительным.

– Действительно, кто бы не захотел жить во Флориде в плавучем доме и спасать красоток-в-отчаянном-положении!

В сознании Бена снова всплыл образ Катрин де Суси.

– Проблема заключалась в том, что я забыл, что все образцы для подражания и все красотки – плод фантазии автора.

– Жить в реальном мире – для многих из нас задача сложная, – профессор откинулась на спинку кресла, постукивая по столу кончиками пальцев. Было очевидно, что она решает, стоит ли продолжать разговор или лучше переключиться на детектива номер четыре. – Так вот, – сказала она, видимо, приняв решение, – кстати о Флориде. Вы еще хотите подробнее узнать о предстоящей работе? Потому что именно во Флориду мы вас бы и отправили.

– Профессор Густафсон, я солгал бы, если бы сказал, что сильно заинтересован в этой работе.

– Ценю вашу прямоту, мистер Каллахэн. Мы всегда это приветствуем.

– Есть небольшая разница между откровенностью и безразличием, профессор.

– Понимаю… Что ж, взгляните на эти фотографии. Мне прислал их патологоанатом из Форт-Пирса, штат Флорида. Его зовут Стэнли Войцек, он изучал у меня медицинскую антропологию. Он хорошо знаком с нашей организацией. Вы, вероятно, правы, говоря о том, что нелегальная торговля органами – это преступление без жертвы, но вот…

За годы работы Бен видел много фотографий, сделанных патологоанатомами: и черно-белых, и цветных, как эти. Тем не менее снимки заставили его глубоко вздохнуть: тело жертвы, юноши лет двадцати, напоминало отбивную.

– Он переходил автостраду в три часа утра и был сбит грузовиком, – объяснила Густафсон. – По мнению Стэнли, смерть оказалась мгновенной.

– Могу себе представить.

– А теперь взгляните на три нижних фото.

– Вы имеете в виду ягодицы этого парня?

– Точнее, область непосредственно над ними. Стэнли пишет, что он абсолютно уверен в том, что за сутки до смерти этот человек стал донором костного мозга.

– И что?

– Он обзвонил все больницы, клиники и всех гематологов в округе, но этот парень нигде не зарегистрирован в качестве пациента.

– Личность установили?

– Нет.

– Отпечатки пальцев?

– В картотеке отсутствуют.

– Господи! И, по мнению патологоанатома, нет никаких сомнений, что он являлся донором костного мозга?

– Сейчас мы может говорить о недобровольном донорстве.

– Уверен, что должно найтись какое-то простое, логическое объяснение.

– Возможно. Теперь взгляните на это.

Густафсон передала Бену папку, на ярлыке которой было от руки написано единственное слово: РАМИРЕС. В папке лежали кассета с пленкой, несколько листков с отпечатанным на машинке текстом, фотографии и две вырезки, одна из газеты «Хэллоуэл-репортер», город Хэллоуэл, штат Мэн, другая из журнала «Нэйшнл Инкуайрер». Обе газеты вышли приблизительно четырнадцать месяцев назад. Бен начал с той, что имела более крупный заголовок:

В короткой заметке, сопровождавшейся фотографиями, подробно изучалось происшествие с Хуанитой Рамирес, пятидесятилетней хозяйкой мотеля. Она утверждала, что ее чем-то одурманили, завязали глаза, похитили, держали взаперти в доме на колесах, и над ней проводили эксперименты вампиры, представлявшиеся врачами. Доктор, осматривавший ее после предполагаемого похищения, нашел свидетельства того, что у женщины через толстые иглы, введенные в бедренную кость, брали костный мозг. Один из газетных снимков, на котором предположительно был запечатлен участок кожи над ягодичными мышцами, поразительно походил на тот, что прислал бывший студент профессора Густафсон.

– Стэнли Войцек ничего не знал об этом случае, когда посылал мне свои фотографии, – сказала она.

– А как же вы о нем узнали? – спросил Бен.

Густафсон загадочно улыбнулась.

– Кое-кто читает газеты, когда не работает, кто-то смотрит телевизор, кто-то бродит по сети… Я пользуюсь Google и нахожу там много интересного. Вторая заметка, та, что покороче, приводит слова одного доктора-остеопата из штата Мэн, который согласен с тем, что у женщины могли взять костный мозг. Я встретилась и разговаривала и с Хуанитой, и с доктором. Хуанита рассказала о большом сером доме на колесах с каким-то темным рисунком на стене. Еще до того как я получила материалы от Стэнли, я не сомневалась, что она говорит правду: ее похитили, откачали костный мозг, а затем надели повязку на глаза и выбросили из фургона в незнакомом месте.

– Но зачем?

– Чтобы ответить на этот вопрос, мистер Каллахэн, нам и нужен детектив. Я бы и сама этим занялась, но у меня лекции. Да и с моим артритом, знаете ли… Времена, когда я могла бы тайно рыскать по больницам Турции, Молдавии или Южной Африки в поисках подпольных торговцев органами, боюсь, уже прошли.

– Надеюсь, что нет, профессор!

– Вы думаете? Спасибо.

– Так почему Флорида? Я думал, что вы больше интересуетесь странами третьего мира.

– В основном потому, что именно там сейчас разворачивается действие. Если мы сможет представить доказательства, – любые! – что подобная организация орудует у нас в стране, то думаю, нам не придется волноваться за финансирование. Даже если считать, что взятие костного мозга не так сильно подрывает здоровье, как потеря почки или части печени, все-таки это незаконная трансплантация.

История женщины и неубедительные доказательства не вызвали у Бена большого интереса к «Охране органов» и ее работе.

Не верил он и в то, что за смертью молодого человека из Флориды кроется нечто более ужасное, чем удар о радиатор грузовика, но сама профессор Густафсон произвела на Бена сильное впечатление, а ее энтузиазм даже вызвал зависть.

– Боюсь, что средства, которыми мы располагаем, не слишком велики, мистер Каллахэн.

– Звучит угрожающе!

– Не хотели бы вы отправиться во Флориду, установить личность этого несчастного на снимках и, по возможности, выяснить, что с ним произошло?

– Моя лицензия во Флориде недействительна.

– Это, надеюсь, вам не помешает. Уверена, что пару раз вы следили за людьми в других штатах.