«Пятая колонна» Российской империи. От масонов до революционеров - Страница 12

В июле 1903 г. Брюсселе собрался II съезд РСДРП – на нем предполагалось слить различные группировки социал-демократии в единую боевую партию. Прибыли 44 делегата от разных организаций. Ведь для всех и документы нужны были, и солидные суммы на проезд, проживание. Правда, вышла накладка. Маленькая нейтральная Бельгия в международных интригах не участвовала. Ее полицию крайне встревожило подозрительное сборище. Ну не беда! У организаторов хватило средств на общий переезд в Лондон. Здесь территория была уже «союзной», антироссийской, никто заседать не мешал.

Однако задумки с объединением сорвались. Разногласия возникали по разным поводам, но истинная причина была одна – лидеры не хотели подчиняться друг другу. Мартов обвинил Ленина, что тот насаждает «диктатуру», и только что созданная партия раскололась на «большевиков» и «меньшевиков». Хотя эти названия оказались более чем условными. 20 из 44 делегатов не примкнули ни к тем, ни к другим. Плеханов сначала присоединился к большевикам. Но Мартов в знак протеста против решений съезда вышел из редакции «Искры», и Плеханов изменил позицию, перешел на его сторону – Мартова он считал более ценным сотрудником, чем Ленина. А Троцкий вдруг от Ленина метнулся к меньшевикам. Как Владимир Ильич, так и Лев Давидович в ходе полемики крепко перешли на личности, а в терминологии оба не стеснялись. Из друзей превратились во врагов. Но вскоре Троцкий и с меньшевиками перегрызся. В общем, вместо единения переругались напрочь.

Нет… планам подготовки революции это ничуть не помешало! Троцкого взял под личное покровительство Парвус. А все поделившиеся фракции могли сколько угодно ссориться, бодаться, обзываться. Тем не менее за работу взялись совместно! Как же иначе, если этого требовали заказчики? Хотите денег – извольте мириться и договариваться. Мобилизовывались не только социал-демократы. Либеральную буржуазию, масонствующих общественных деятелей в конце 1903 г. потянуло вдруг в Париж. Как будто оттянуться, погулять на Рождество в здешних ресторанах и кабаре. Попутно происходили заседания, совещания, и были созданы две нелегальные организации – будущие партии октябристов и кадетов. Активизировались и эсеры, анархисты. Словом, игра шла беспроигрышная. Теперь японцы могли уверенно наносить удар.

В 1904 г. в Маньчжурии загремели сражения с японцами. План войны был продуман грамотно. Дело в том, что ресурсы России и ее военная мощь многократно превосходили японские, но на Дальнем Востоке дело обстояло наоборот. Япония могла беспрепятственно перебрасывать морем войска и снабжать их, а русских сил там было мало. Пополнения требовалось везти через всю Сибирь. На этом и строились планы Токио. Внезапным нападением уничтожить флот и быстро разгромить русские войска – до того, как подтянутся соединения из Европейской России. Эта стратегия определила и сроки войны. Транссибирская магистраль была построена, но еще имела разрыв у Байкала. Япония поспешила ударить, пока он существует, пока железнодорожные ветки там не сомкнулись.

И все-таки план провалился. Русский флот понес потери, но уцелел. Неприятеля надолго связала героическая оборона Порт-Артура. А главнокомандующим полевой армией стал генерал от инфантерии Алексей Николаевич Куропаткин. Он был учеником и соратником Скобелева, настоящим «отцом-командиром», солдаты любили его беззаветно. Куропаткин сразу разгадал расчеты японцев. Он навязал противнику позиционные, а не маневренные боевые действия. По тогдашним общепризнанным доктринам это считалось позором, полным неумением воевать. Но для японцев было гибельным. Они изматывались, несли огромные потери в атаках укрепленных позиций. А русские выигрывали время, перебрасывая в Маньчжурию новые контингенты.

К концу 1904 г. положение выглядело очень тяжелым. Порт-Артур пал. Армия Куропаткина сдала противнику ряд китайских городов. Хотя в действительности ситуация была отнюдь не катастрофической. Мало того, в ближайшее время ход войны должен был перемениться с точностью до наоборот. Тактика Куропаткина дала свои плоды. В Маньчжурии сосредоточились уже не одна, а три русские армии, 38 свежих дивизий против 20 японских. Причем неприятельские соединения были обескровлены. Они понесли потери в 2–3 раза больше русских. Офицерский и унтер-офицерский состав был повыбит. Пополнения прибывали необученные, из юных мальчишек. В боях стало наблюдаться новое явление – японцы большими группами сдавались в плен, чего на предыдущих этапах войны никогда не бывало. Донесения разведки сообщали о панических настроениях в Токио. Готовящееся русское наступление должно было закончиться полным разгромом противника.

Но… мы уже говорили, что Япония действовала отнюдь не в одиночку. За ней стояли англичане, американцы. Великобритания вдруг заключила союз с Францией – которую в России считали дружественной. Подключилась Турция, не пропускала русские корабли через Босфор, устраивала демонстративные провокации с резней армян – а царь считался их покровителем. Не остались в стороне и силы «мировой закулисы», помогшие японцам изготовиться к войне. Банкиры – люди основательные. Можно ли было допустить, чтобы огромные средства, вложенные в японские ценные бумаги, вылетели в трубу? Нет, западные воротилы и политики играли наверняка. Рассчитывали таким образом, чтобы Япония победила в любом случае. Для этого готовился удар в спину.

В прошлой главе мы уже отмечали: буквально накануне войны, в январе 1904 г., за границей были созданы нелегальные организации русских либералов – зародыши будущих партий кадетов и октябристов. А дальше началась классическая «раскачка». Российская либеральная и западная пресса запели в унисон, раздувая неудачи нашей армии, позоря «бездарность» военачальников, многократно преувеличивая потери. В едином хоре сходились разные течения. Одни протестовали против «ненужной» войны. Другие убеждали, что в поражениях виноват «прогнивший режим», и стоит его изменить – и все пойдет иначе. Третьи просто полагали, что не грех воспользоваться ситуацией ради политического выигрыша. Пускай нашу армию побьют покрепче – это откроет дорогу к «свободам», а кое-кому к власти.

Осенью оппозиция резко активизировалась. В октябре 1904 г. русские либералы и революционеры различных партий – социал-демократы, эсеры, анархисты – провели в Париже совещание, договариваясь о совместных действиях. В Женеве был создан «Союз освобождения», который координировал деятельность всех партий, распределял финансы. Вскоре «Союз» переместился в Россию, начал создавать ответвления. Для этого устроили «банкетную кампанию». Собрания маскировались под банкеты. Ведь на политические сборища потребовалось бы испрашивать разрешения властей (которые их наверняка запретили бы). А банкет он и есть банкет. Либералы были люди не бедные, почему не снять зал в ресторане? И кто помешает пригласить на банкет хоть двести-триста знакомых? Эта кампания прошла в 34 городах, в ней приняло участие 50 тысяч человек.

Расширялся выпуск революционной прессы. Так, с декабря 1904 г. за границей начинает выходить газета «Вперед». Название, между прочим, не случайное. В США газета с таким же названием, «Форверд» (точнее, «Jewish Daily Forward») выходила на идиш и финансировалась Шиффом. В Германии газета «Форвертс» издавалась социал-демократом Хильфердингом и была связана с американской. А от нее почковались газета польских социал-демократов «Напшуд» (что тоже означает «вперед») и на русском языке – «Вперед». В редакцию вошли Ленин, Ольминский, Воровский, Луначарский, Бонч-Бруевич. Но все же на первом этапе успехи были мизерными. Либералы захлебывались речами, тонули в спорах из-за программ. Вспышки стачек оставались разрозненными. А главной задачей было добиться массовости выступлений, настоящего взрыва.

В Петрограде главным эмиссаром закулисных антироссийских сил являлся Пинхус Рутенберг. Он действовал по различным каналам, создал обширную сеть агентуры. В частности, одним из его «друзей» был священник Гапон. Этот «батюшка» обратился к полиции с инициативой – вроде бы полезной. Предложил создавать патриотические рабочие организации якобы в противовес революционным. Органы власти согласились, поддержали. Откликнулся сам премьер-министр Витте, чрезвычайно заинтересовался такими организациями, выделил Гапону средства.