Пять мужей дл невесты (СИ) - Страница 14

Джард не кинулся ко мне с традиционными жестами приветствия. Он даже не шевельнулся. Не выдержав его пронзительного взгляда, я повернулась к Круроту и кивнула ему. Тот обомлел.

— Ваше величество… — глухой шепот застрял в его горле.

Стойким выражением лица я дала понять, что мой приказ не обсуждается. Джарду не требовались наручники, а мне охрана. Я одним коротким заклятием могла его парализовать. Крурот, стражники и Белла покинули камеру. Едва за мной щелкнул дверной замок, я снова взглянула на Джарда. Молчание, воцарившееся между нами, создавало ощущение напряженности, от которого у меня закладывало уши.

Старший муж Альвиры — волевой, упрямый, дерзкий и чертовски привлекательный. Не сводя с меня зоркого взгляда, Джард отклеился от стены и медленно — очень медленно — двинулся в мою сторону. Тени на его лице смещались от каждого нового шага, делая его лицо загадочным и угрожающим. Я затаила дыхание, когда приблизившийся мужчина протянул мне руку. Он с хищной осторожностью взял меня за пальчики и поднес их к своим губам. Продолжая прожигать меня бездонными глазами, он легко коснулся моей руки горячими губами и плотоядно улыбнулся. Мое сердце сделало кувырок, ноги онемели. Кое-как совладав с собой, но не имея сил вернуть себе дар речи, утраченный под обаянием этого мужчины, я попыталась отдернуть руку, но Джард оказался проворнее. Схватив меня за запястье, он резко развернул меня, и моя спина уперлась в его твердую грудь. Скрестив мои руки передо мной, он лишил меня возможности пошевелиться. Его объятия стали моими тисками. Сбивчиво задышав от нахлынувшего волнения и возмущения, я совсем перестала чувствовать ног. Наверное, если бы Джард не удерживал меня, я точно бы упала.

Он провел по моей шее кончиком носа, глубоко вдохнул и прошептал мне на ухо:

— У тебя даже запах другой.

Я замерла, а он в тот же миг скользнул по моей коже своим мягким, влажным языком.

— И вкус.

Ну это уже ни в какие рамки! Я дернулась. Тщетно.

— Брыкаешься? — засмеялся Джард, обжигая мое ухо. — Давай. Это еще больше заводит меня.

Этот мужчина обезоружил меня. Мне следовало прошептать заклинание и обезвредить его, а я продолжала таять в его объятиях.

— Умереть за тебя — святое дело. — Он играючи укусил меня за мочку.

Моя кожа от затылка до пят завибрировала мурашками.

— Буду называть тебя ведьмочкой.

Догадался! Хоть у кого-то глаза не на заднице. Понял, что перед ним не его женушка.

Я чуть повернула голову. Наши носы соприкоснулись, дыхание смешалось. Джард по-прежнему улыбался. Он не впивался в мой рот поцелуем, но, зараза, прекрасно знал, что я бы его не оттолкнула. У меня голова кружилась от атаки возбуждения.

— Я никогда не любил ее, — честно признался Джард. — Иногда в сердцах мечтал, чтобы она умерла. Но я не причастен к ее отравлению. Я не оставил бы мальчишку сиротой.

С трудом совладав с собой, я осторожно высвободилась из ослабленных объятий Джарда и, сделав шаг в сторону, хмуро покосилась на него. Он, улыбаясь, подмигнул мне и сказал:

— Мы еще встретимся, ведьмочка.

Не теряя ни минуты, я развернулась к двери и постучала. Как только стражник открыл ее, я выскочила из камеры и зашагала по коридору. Впервые в жизни я встретила человека, который пленил меня одним своим взглядом! Не знаю, что это — страсть, влюбленность, покорение, — но точно знаю, что еще никогда в жизни я так не трепетала!

Семейство Альвиры уже собралось в обеденной, когда я вернулась из арестантской. Душенька не отходила от меня, держа под руку и помогая мне играть роль больной королевы.

— Хорошо выглядите, ваше высочество, — заплетающимся языком сделал мне комплимент Низил.

«Величество», — подумала я, но не стала пускать шпильки.

Этот старик — единственный, кто сидел за столом, лакая из наполненного бокала и вяло поправляя съехавший с головы парик. Низил был именно таким, каким я представила его себе по рассказам Хишики. Говоря на нашем языке, стопроцентный пофигист. Вся его жизнь заключалась в бутылке. Если у него отнимали спиртное, он приходил в бешенство. Если спиртное лилось рекой, он превращался в ленивого кота.

Низил женился на королеве Шейсауда, когда Альвире было двенадцать. Он не принимал участие в воспитании падчериц, но всегда хорошо к ним относился. Он по-настоящему любил жену и не требовал от нее ничего. А вот после ее смерти у него сдали нервы. Друга он нашел в алкоголе.

Матиас встретил меня легкой улыбкой, по-джентельменски выдвинул для меня стул с высокой спинкой во главе стола, а потом сел по правую руку. По левую место занял Эйра, за ним Садена, а за ней как раз сидел Низил, запихивающий в рот закуску — синий лист салата.

— Поговорить с Флего? — поинтересовался Матиас, беря салфетку.

— О чем? — в недоумении спросила я, все еще приходя в себя после встречи с Джардом.

— О том, чтобы он перестал расслабляться и вернулся к своим обязанностям, — ответил он, повесив салфетку на свою грудь и отодвинувшись от стола.

Я отрешенно проследила за служанкой, налившей ему какого-то напитка и перешедшей на другую сторону стола. Меня озадачило, почему она пропустила королеву, и я хотела было сделать ей замечание, как увидела, что мой бокал наполнен. Я помотала головой, избавляясь от наваждения, и ответила Матиасу следующим вопросом:

— Я плохо выгляжу?

— Скорее непривычно, — вмешалась Садена, добродушно улыбнувшись мне.

— Что ж, когда мне станет лучше, я вернусь к своему прежнему королевскому образу. А сейчас я хочу просто побыть женщиной.

Мой ответ вызвал у Матиаса азартный блеск в глазах. Конечно, он хотел видеть в Альвире женщину, а не ненасытную к мужскому вниманию самку, которая, как бы помягче выразиться, завоевывала сердца не природным обаянием и богатым внутренним миром, а своим монаршим статусом. Ничего дешевле не придумаешь…

За ужином я, усердно имитируя вовлеченность в разговор, внимательно следила за Саденой и Низилом. Она рассказывала мне о своих успехах в музыкальном искусстве, будто творчество для нее важнее кислорода. А он делился вкусовыми впечатлениями о попробованных за последний месяц винах. Слушая их и вглядываясь в их лица, я поняла, что ни у Садены, ни у Низила не было мотивов покушаться на королеву. Они были вполне счастливы (одна в музыке, другой в выпивке), и Альвира ничуть не попирала их права на личную жизнь.

— Мама, — наконец подал голос Эйра, когда его родственники выговорились, — я так и не получил ответа, можно ли мне иногда посещать нижний уровень?

— Что? — растерялась я, снова отбыв в воспоминания о Джарде.

Матиас по-отечески бдительно посмотрел на сына.

— Сегодня днем я рассказывал тебе о Настасье, — настойчивее сказал Эйра, глядя на меня. — О девочке, с которой недавно познакомился. Она живет на нижнем уровне.

— А мне ты ничего о ней не рассказывал, — застрожился Матиас. — Кто она? Чем занимаются ее родители? Они придворные? Чинные? И что за странное имя — Настасья? Она не из Шейсауда?

До меня быстро дошло, чего добивался Эйра. На нижнем уровне Крурот тщательно скрывал спящую Альвиру. Мальчику было важно навещать ее, и я не могла ему запретить.

— Да, — улыбнулась я. — Конечно. Ты можешь ходить в гости к Настасье.

— Ты так просто отпускаешь его? — поразился Матиас.

— Он рассказал мне об этой девочке. Я не против их общения и очень надеюсь, ты тоже не станешь им мешать. Наш сын растет, Матиас. Он становится мужчиной, который должен уметь ухаживать за женщинами и однажды стать таким, как его отец.

Ай, да я! Чудеснейшая молодчина! Опять выстрелила Матиасу прямо в сердце. Если так пойдет дальше, то этого мужчину мне придется избегать.

За столом повисло безмолвие. Даже слуги перестали дышать. Низил отвлекся от своего бокала, и его нижняя челюсть медленно оттянулась. Именно в тот момент, когда мой комплимент Матиасу послужил катализатором всеобщего зависания, я догадалась, что Хишика и Крурот скрыли от меня нечто важное.