Пять Кругов. Сабнак - Страница 5

А где же ваши верные друзья? Где же все те, с кем вы могли общаться ранее? Святые духи бросили вас. Они по большей части отказались от общения с вами, как с недостойными такого общения. Вспомни, кто в основном заботиться о вас, и кто чаще всего стоит рядом? Архангелы? Ангелы? Сам Создатель? Нет. Они слишком горды. О вас заботятся такие же, как и вы сами. О вас заботятся только ангелы-хранители. А это просто просветленные человеческие души, которые после смерти были прощены и допущены в рай. Те, кого вы называете ангелами-хранителями – никакие не ангелы. Ангелам до вас нет дела.

Мы же не просили Творца о снисхождении, мы не раболепствуем. Мы живем среди вас, не задираем свой нос и готовы всегда вас принять. Всем вам, нужно знать, что общение со святыми Ангелами несвойственно вам по причине отчуждения от них тем, что они называют падением, а мы называет познанием. Поэтому вам больше свойственно общение с духами отверженными, к разряду которых вы, не осознавая этого, принадлежите душой. Так как и мы, и вы отвергнуты Создателем и все вместе несем наказание.

Астарот замолчал и внимательно посмотрел на меня.

– В тебе пока таится непонимание, – сказал демон, направляясь к своему трону. – Ты еще не знаешь той цели, к которой мы идем. Я открою ее тебе позже. Сейчас ты должен все осмыслить и ознакомиться с нашими порядками. Иди осмотрись и отдохни. В отличие от Ангелов мы нуждаемся в отдыхе и чувствуем боль, это и определило исход битв времен Великого Краха. Я назначу тебе наставника чуть позже. Он сам найдет тебя. А пока возьми вот это.

Астарот протянул мне небольшой резной ключ, испещренный различными символами.

– Это ключ от твоей кельи. Иди за ним. Он укажет тебе дорогу.

Я попытался что-то спросить, но Астарот отрицательно покачал головой.

– Не сейчас, – сказал он. – У меня еще много других дел.

Ключ медленно по воздуху направился ко мне, а Астарот, взмахнув внезапно появившимися за спиной черными крыльями, вылетел из тронного зала.

Поздний теплый летний вечер уже спрятал оранжевую полосу, оставшуюся от солнца. Зажглись

фонари. Улицы были немноголюдны. Изредка только слышался громкий смех загулявшей допоздна подвыпившей компании молодых людей. Иногда смех прерывался крепким матерным выражением или каким-нибудь непристойным звуком.

– Когда кто матерными словами ругается, – вспомнились сразу слова Иоанна Златоуста, – тогда у Престола Господня Мати Божия данный Ею молитвенный покров от человека отнимает и Сама отступает, и который человек матерно избранится, себя в той день проклятию подвергает, понеже мать свою ругает и горько ее оскорбляет. С тем человеком не подобает нам ясти и пити, аще не отстанет от онаго матерного слова.

На скамейке, во дворе девятиэтажного дома сидел человек. Он находился здесь уже часа три, но время для него не играло никакой роли. Времени у него было много. На вид ему было лет около двадцати восьми, и внешне он ничем особым от окружающих не отличался: темная куртка с выправленным на нее капюшоном бежевой легкой кофты, синие джинсы, кроссовки и бейсболка.

– Ах ты пьянь старая, – услышал молодой человек за своей спиной у соседнего подъезда. – Когда же ты нажрешься уже наконец.

Муж старушки, что причитала у двери подъезда, попытался что-то ей объяснить, но ничего не получалось, кроме смазанных и запутанных звуков. Он был мертвецки пьян и еле-еле держался на ногах. Руки его постоянно разлетались в стороны, голова болталась, как у игрушечного болванчика.

– Зде-е-есь стой, сво-о-о-лочь ты, – словно вытягивая заунывную песню, голосила старая женщина. – Стой, тебе говорят. Я дверь открою.

Зазвенели ключи, но дверь не успела открыться, так как практически сразу раздался глухой звук. Звук, который может издать только человеческое тело, рухнувшее на твердый асфальт.

– Боже ж ты мой, – снова завыла старушка. – Погань ты пья-на-я. Да что же ты де-ла-ешь! Вставай! Вставай, кому говорят, мешок с дерьмом.

– Мешок с дерьмом, – послышался слева язвительный смешок.

Молодой человек повернул голову на звук. С ним уже практически поравнялись две девочки-подростка, принадлежащие к тому типу девушек, которые думают, что они уже достаточно познали жизнь, которая заключается только в богатых мужчинах, дорогих автомобилях, деньгах и развлечениях. Они думают, что познали жизнь, потому что сами ограничили свой круг общения более или менее обеспеченными мужчинами, автомобилями среднего класса, какими-то наличными, что дают им эти мужчины и тем, что эти девушки могут себе позволить купить на деньги этих мужчин. В этом их мир, это их вселенная. Одеты девушки были соответственно их образу жизни.

– Мешок с дерьмом, – снова похихикали они, повторяя слова старушки, когда уже достаточно удалились от подъезда, где лежал пьяный старик.

Навстречу девушкам из-за поворота от противоположного конца дома вышла довольно полная женщина средних лет. Вся строгость ее вида явно говорила о том, что муж ее бросил, а точнее сбежал, не выдержав давления с ее стороны. Работа маляра в строительной бригаде ей явно не нравилась, но, проработав там двадцать лет, деваться ей было некуда, тем более до пенсии оставалось всего – ничего.

– Шлюхи малолетние, – произнесла она чуть слышно, поравнявшись с молодым человеком, когда девушки прошли мимо нее и уже были на достаточном расстоянии.

Ненависть и все ее производные довольно легко читаются в человеческих душах.

Из подъезда, находящегося перед местом, где сидел молодой человек, вышел бодрый старичок. Он энергично шагнул на пешеходную дорожку, проходящую вдоль дома, и остановился в нерешительности. Поразмыслив немного, он стал прохаживаться от своего подъезда до неизвестного ему человека в темной куртке со светлым капюшоном и обратно до подъезда. Сделав, таким образом, несколько разворотов, старичок прошел мимо странного парня, направился вдоль дома и вскоре исчез.

Он появился минут через десять, еле передвигая ноги, с двумя молодыми девушками, одна из которых вела его под руку, а на другую девушку он опирался, причем его рука постоянно соскальзывала, с ее плеча, случайно задевая грудь или случайно же спускаясь к талии.

– Вот, дедушка. Вот ваш дом, – произнесла одна из девушек.

– Спасибо, спасибо вам, – горячо благодарил старичок. – Не знаю, что бы я без вас делал.

Девушки подвели его к подъезду. В порыве благодарности за свое спасение, старик поцеловал каждой из девушек руку, слегка обнял их. Его руки еще несколько раз скользнули по молодым упругим телам, и он скрылся в подъезде. Через десять минут, когда его спасительницы ушли, старик бодро вышел вновь.

Похоть медленно разлагает человеческие души, превращая их в низкокачественный товар, оставляя на их поверхности и внутри темные включения и трещины. Такая душа сразу же пойдет нам. Противоборствующая сторона ей побрезгует.

Молодой человек в темной куртке лишь улыбался, наблюдая за всем тем, что происходило вокруг. Он пришел сюда не за этими жалкими душами. Ему предстояло совсем иное. Ему оставалось лишь подписать контракт с почти дозревшим клиентом. Долгие годы он шел к этому, параллельно совершая множество других сделок, но именно эта была одна из немногих наиболее значимых.

Как и на многие сокровища, спрятанные среди сотен тонн помоев, на эту женщину молодой человек наткнулся случайно. Душа ее была чистой, наивной и незамутненной. Да, конечно, она грешила, но делала это так искренне невинно, что все можно было и списать на нет.

Женщину эту он вел уже около трех лет. Но что значит три года, если ты бессмертен! Время ощущается смутно, размыто. Можно с нетерпением следить за каждой секундой, предвкушая какое-то событие, а можно отвлечься и пропустить пару десятков лет. Единственное, что нельзя изменить – это ход времени. Этого не было дано ему в связи с принадлежностью только к Третьему кругу. Интересно, а Сам Хозяин может обратить время вспять? Если бы мог… Взял бы и вернулся ко времени Великого Краха, когда… Хотя какой смысл? Да и вообще это не должно никого волновать, кроме Самого Господина.