Пять дней в Париже - Страница 6

Фрэнк был человеком справедливым и всегда знал, насколько далеко может заходить в своих суждениях по тому или иному вопросу. По крайней мере, так Питеру казалось до тех пор, пока тесть не попытался указывать ему, в какой именно детский сад следует отдать их сына. В тот раз Питер проявил твердость и придерживался такой позиции до того момента, когда пришла пора отдавать мальчика в среднюю школу, – по крайней мере, попытался. Но были моменты, когда отец Кэти оставался непоколебим. Гораздо больше расстраивало Питера то обстоятельство, что Кэти в подавляющем большинстве случаев принимала отцовскую сторону, хотя и старалась делать это дипломатично и деликатно, пытаясь убедить мужа в правоте отца.

Духовная связь Кэти с отцом не ослабевала с годами, она соглашалась с ним чаще, чем того хотелось бы Питеру. Впрочем, тот несмотря ни на что считал свой брак счастливым. Он имел столько жизненных благ, что жаловаться на редкие разногласия с тестем было просто грешно. Что ни говори, а обретенные им блага существенно превосходили душевные терзания или бремя забот.

Единственным темным пятном, омрачившим его жизнь, стала смерть сестры. Мюриэл ушла из жизни совсем молодой, в возрасте двадцати девяти лет – от рака, так же как и их мать. Как и матери, сестре было не по карману приличное лечение. Люди гордые, ни она, ни ее муж не позвонили Питеру, чтобы сообщить о свалившемся на Мюриэл несчастье. Она была уже на пороге смерти, когда Джек все-таки позвонил и сообщил о болезни жены. Питер был потрясен, когда слетал в Висконсин и увидел Мюриэл. Через несколько дней ее не стало. Не прошло и года после ее смерти, как Джек продал ферму, женился и перебрался в Монтану.

Спустя пару лет Питер потерял с ним всякую связь и не знал, где тот живет и что стало с детьми его сестры. Когда же Джек наконец через несколько лет снова позвонил ему, Кейт заявила, что слишком много воды утекло и продолжать общение с бывшим мужем сестры нет смысла. Питер выслал Джеку денег, которые тот у него попросил, но так и не выбрался в Монтану, чтобы встретиться с племянниками. С другой стороны, даже если бы Питер съездил их проведать, то он все равно оставался бы для них чужим.

У них появилась новая мать, они жили новой семьей. Да и Джек позвонил ему не из сентиментальности, а лишь потому, что ему были нужны деньги. По большому счету брат бывшей жены был ему безразличен, так же как и он сам Питеру, хотя, в принципе, последний был бы не прочь повидать племянников и племянниц. Увы, он был слишком занят на работе, чтобы слетать к ним в Монтану. Да и что греха таить: они давно стали для него лишь крошечной, отдаленной частичкой его другой, прошлой жизни. В некотором смысле было куда разумнее и проще поступить так, как говорила Кейт, а именно выбросить мысли о прошлом из головы. И все же каждый раз, стоило ему вспомнить о своей семье, как его начинало мучить чувство вины.

Но у него давно уже была своя жизнь. Он должен был думать о собственной семье, заботиться о собственных детях, бороться за лучшее будущее для своих близких. А это действительно была борьба, причем нешуточная, а разгорелась она за четыре года до того, как подошло время отдавать в среднюю школу их старшего сына Майка. Все Донованы получали образование в Эндовере[3], и Фрэнк считал, что внук должен поддержать семейную традицию. Кэти поддержала отца, Питер же был не согласен с ними. Зачем, возражал он, отправлять сына в школу-пансионат, расположенный вдали от дома, если в их городе есть прекрасная средняя школа?

В тот раз спор выиграл Фрэнк. Главным же фактором стало решение самого Майка. А все потому, что мать и дед убедили его, что без учебы в Эндовере ему не попасть в приличный колледж, не говоря уже о Школе бизнеса. Тем самым он позднее лишит себя перспективы получить престижную работу и обзавестись нужными деловыми связями.

Питер находил эти доводы смехотворными. Он заявил, что сам поступил в Мичиганский университет, закончил вечернее отделение в Чикаго, никогда не учился в Школе бизнеса и, когда жил на ферме в Висконсине, слыхом не слыхивал ни о каком-то Эндовере.

– Но у меня все получилось, – убеждал он сына. И это была правда: Питер управлял одной из крупнейших корпораций страны.

Но он был не готов к тому, что в ответ сказал ему Майк:

– Да, но ты удачно женился, папа. Это совсем другое дело.

Что и говорить, удар получился болезненный, тем более что был нанесен родным сыном. Майк заметил реакцию отца на его замечание и понял, что тот обижен. Сын поспешил добавить, что имел в виду другое – то, что двадцать лет назад «все было совсем иначе». Однако оба понимали, что на самом деле он имел в виду. В конечном итоге Майк уехал учиться в Эндовер и теперь, как когда-то и его дед, осенью собирался поступать в Принстон.

Теперь в Эндовере учился их средний сын Пол, и лишь Патрик, самый младший из сыновей, поговаривал о том, что останется дома или, по крайней мере, будет учиться в Эксетере, чтобы хоть как-то отличаться от братьев. Для раздумий у него был еще год, и он вот уже несколько раз заводил речь про школу-интернат в Калифорнии.

Питеру эти разговоры очень не нравились. С другой стороны, он вряд ли сумеет отговорить Патрика. Скорее всего, будет так, как он захочет. Учеба в средней школе вдали от дома была в семье Донованов традицией, которая даже не обсуждалась. Даже Кейт, несмотря на всю ее близость к отцу, в свое время окончила частную школу для девочек «Мисс Портерс Скул».

Питер предпочел бы, чтобы дети учились в родном городе, хотя понимал, что в данной ситуации есть свои плюсы и минусы. Пусть он не видел сыновей по несколько месяцев в году, зато они получали превосходное образование, в этом не было никаких сомнений. К тому же, по словам Фрэнка, сыновья Питера и Кэти во время учебы завязывали дружеские отношения, которые играли важную роль в их будущем.

С этим было трудно спорить, и Питер не спорил, хотя, что греха таить, ему было одиноко без сыновей, которые, один за другим, уехали учиться в закрытые частные школы. Кейт и мальчики были его семьей, самыми близкими людьми. А еще он по-прежнему тосковал по Мюриэл и родителям, хотя никогда не признался бы в этом жене.

За годы их супружества жизнь Питера коренным образом изменилась. Он стал важной персоной. Его карьера складывалась на удивление успешно. Они с Кэти переехали в новый дом, который был больше прежнего. На этот раз Питер смог позволить себе такую покупку. Ни о каких подарках от Фрэнка теперь не могло быть и речи.

Новый дом располагался в Гринвиче, на участке площадью в шесть акров. Хотя Питера временами тянуло в город, он знал, насколько важен для Кэти Гринвич. Здесь она провела почти всю свою жизнь. Поблизости жили ее подруги, здесь учились в начальной школе их сыновья, здесь она занималась общественной работой, рядом был ее отец. Она и представить себе не могла жизни вдали от Фрэнка.

Она по-прежнему присматривала за его домом, а в выходные дни они все вместе обсуждали семейные проблемы, дела компании или просто играли в теннис. Так что Кэти постоянно бывала в отцовском доме.

Чтобы быть ближе к Фрэнку, они проводили лето на Мартас-Винъярд[4]. Здесь у Фрэнка было настоящее поместье, которое он приобрел много лет назад. Питер был вынужден согласиться с Кейт, что лучшего места для отдыха трудно себе представить. Да и сам он любил проводить здесь свободное время. Он сильно привязался к этому месту, и как только позволили средства, Питер убедил жену отказаться от коттеджа, который они арендовали у Фрэнка в его просторных владениях, и купил ей прекрасный дом на той же улице.

Мальчики тоже были в восторге, особенно когда Питер построил для них летний домик, в который они теперь могли приглашать друзей. Вот уже многие годы Питер и Кейт были окружены детьми, особенно летом на Мартас-Винъярд. Казалось, что, кроме сыновей, в их доме постоянно обитает еще целая команда подростков.