Пьяная вишня - Страница 17
«А чему я удивляюсь? – подумала я, изучая матовое ухоженное лицо Людмилы, практически без морщин, хотя ей было явно около сорока. – В эту цену заложены не только производство и доставка на склад, но и все те проценты, которые должны получить консультанты, менеджеры и директора. И при этом Людмила несколько раз повторила, что высокая цена продукта – это прежде всего залог отличного качества. Но если посчитать, то его себестоимость будет равняться каким-нибудь отечественным духам типа «Серебристый ландыш».
Сетевой маркетинг впервые пришел к нам в 1989 году, сразу после принятия «Закона о кооперации». В Новосибирске появились первые дистрибьюторы компании «Herbalife» и почти мгновенно распространили продукцию по всей стране. Но в то время гражданам показались заманчивыми не возможности многоуровневого маркетинга, а статус сотрудника иностранной компании. К тому же работа выглядела несложной. Нужно было носить фирменный значок, самим употреблять предлагаемый продукт и рассказывать об этом каждому встречному. Желающих нашлось предостаточно.
Но так же быстро в нашей стране распространилось и негативное мнение о сетевом маркетинге. Если в США и других западных странах этот вид бизнеса уже давно вошел в практику повседневной жизни, а все крупные университеты имели кафедры сетевого маркетинга и развитую систему обучения дистрибьюторов, плюс законы против финансовых пирамид, то в России эта форма труда была совершенно неизвестна. И в него ринулись в погоне за быстрыми и большими заработками тысячи неподготовленных людей. Вступая в серьезное и совершенно непонятное дело без всякого обучения, десятки тысяч россиян очень быстро терпели неминуемый крах и покидали сетевой бизнес, обвиняя в своей неудаче не себя, а новый бизнес и рассказывая всем о его якобы фальшивой сути. К тому же в 90-е годы в России стали бурно развиваться всевозможные финансовые пирамиды, чья структура весьма напоминает сетевой маркетинг. Но если в сетевых компаниях люди получали деньги за реальные продажи конкретных товаров, то в пирамидах – за вербовку людей и «торговлю воздухом». Но общественное мнение не вникало в такие «тонкости».
Когда в России появились первые сетевые компании, они принесли с собой «калифорнийский» стиль работы – чрезмерно эмоциональный, наполненный почти фанатичной верой в продукцию и лидеров. Одних это притягивало, других – отталкивало. Новые компании стали использовать более рациональные подходы. Но фанатичная вера без рациональной аргументации быстро утомляла людей, а сухой рациональный стиль – не вдохновлял. В России задача совмещения этих двух подходов к сетевому маркетингу оказалась более трудной, чем на Западе, из-за особенностей национального менталитета. С одной стороны, россияне находят понимание в своих зачастую бурных проявлениях эмоций, ведь основными принципами этого бизнеса являются доверие и эмоциональный контакт между людьми. С другой стороны, чрезмерная восторженность, излишняя эмоциональность, психологическое давление и манипуляции вызывают вполне оправданные подозрение и недоверие. И находить разумное сочетание эмоциональности и рациональности не просто, именно этого не хватает многим дистрибьюторам самых разных компаний. Но именно по вышеизложенным причинам в таких компаниях, как правило, очень успешно работают женщины, которые всегда были и будут намного эмоциональнее мужчин.
Несмотря на все препоны, сетевой маркетинг выжил в нашей стране и продолжает успешно развиваться. Всем известны такие компании, как «Zepter», «Mari Kay», «Neways», «Oriflame», «Faberlic». И все они работают по этому принципу.
Когда мы вышли из здания и направились к метро, зазвонил мой сотовый. Я достала его из сумочки и глянула на дисплей. Это был Сергей. Я сбросила звонок. Но он набрал снова. Тогда я отключила телефон.
– И кто это так тебя домогается? – поинтересовалась Ириска, лукаво на меня глядя.
– Так, номером ошиблись, – стараясь казаться равнодушной, ответила я.
– Ох, и скрытная ты, Олька, стала! – вздохнула она. – Мы все еще в шоке, что ничего не знали о твоем романе с этим малолеткой Никитой. И сейчас просто боимся, что ты снова попадешь в какую-нибудь невероятную историю.
– А может, это была любовь? – спросила я, поворачиваясь к ней и внимательно глядя в расширившиеся глаза. – Такое вам в голову не приходило?
– Любовь?! – расхохоталась Ириска и даже остановилась. – Нет, вы слышали? – громко спросила она.
– Лично я ничего не слышал, – игриво ответил проходивший мимо мужчина. – Но готов услышать!
– Извините, – тихо произнесла я и потянула Ириску за рукав. – Пошли, вон метро уже. И незачем так орать!
– Ему восемнадцать, тебе сорок, – продолжила она уже более спокойно. – И какая тут любовь? И какие перспективы? Представь, что было бы через пять лет? а через десять? Он-то, понятно, в самом цвету. А вот ты? Пенсионерка, считай. И потом, неужели ты серьезно думаешь, что есть на свете хоть один мужчина, способный сохранять верность всю свою жизнь одной-единственной женщине?
– Твой муж Лева, – сказала я.
Ириска вновь остановилась, повернулась ко мне и залилась краской.
– Мой муж Лева, – повторила она. – Конечно, мы исключительная пара. Но, как ты сама знаешь, я последнее время совершенно изменилась, раскрепостилась, и, как следствие, мы с Левкой обсуждаем сейчас такие темы, что иногда мне самой неловко становится. Но это браку лишь на пользу. Лева после наших откровенных и иногда даже разнузданных разговоров намного легче возбуждается, и процесс длится активнее и дольше. Ну, ты понимаешь, о чем я.
– Пока не очень, – улыбнулась я.
– Неважно! Но как-то он признался мне, что пару раз снимал проституток, что один раз по пьяни трахнул сотрудницу на корпоративной вечеринке, когда они выезжали за город.
– Но ведь это не считается, – сказала я, с испугом на нее глядя.
– Не говори никому, – спохватилась Ириска.
– Само собой, – ответила я и погладила ее по плечу. – Ты сильно расстроилась?
– Как ни странно, не очень, – улыбнулась она, начиная успокаиваться. – Конечно, до своего недавнего сексуального образования и ликвидации дремучести я бы закатила скандал, считая, что он подло изменял мне. Но сейчас я отлично понимаю, что такое мужские фантазии, что они необходимы для поддержания тонуса, а я была пресной, привычной, домашней, и по большому счету сама виновата, что муж полез на других. К тому же это не измена, а так, выпускание паров.
– Плохо, что он тебе сказал об этом, – заметила я.
– Да, это так, – согласилась Ириска. – Меньше знаешь, крепче спишь. Но мы сейчас настолько откровенны, что Лева утратил контроль. Мне пришлось делать вид, что все в порядке, хотя, естественно, кошки на душе скребли, да и кровь в голову бросилась. Но я сдержалась. Он все говорил, говорил, и, знаешь, Оль, я и правда в какой-то момент вдруг поняла его и мгновенно простила. А Лева потом сознался, что постоянно чувствовал вину передо мной из-за этих случаев и это разъедало его изнутри. Зато сейчас ему явно стало легче. Вот такие дела.
– Все, что ни делается, к лучшему, – ответила я.
– Да, совсем забыла, – спохватилась Ириска, спускаясь в метро. – Мы сейчас едем к Злате. Я тебе еще утром хотела сказать.
– Зачем это? – удивилась я, внутренне напрягаясь.
Почему-то подумала, что девчонки обеспокоены моей личной жизнью и вновь начнут меня прорабатывать и объяснять, что такое хорошо и что такое плохо.
– Да просто так, – засмеялась она. – Злата сказала, что мы давно не собирались вчетвером.
– Что, и Ленка подъедет? – обрадовалась я.
– Вроде обещала.
Вот Лена как раз действительно давно с нами не виделась. Являясь генеральным директором рекламного агентства, Лена пропадала на работе. Правда, с нами она все-таки успевала встречаться. Но последнее время это происходило все реже. К тому же Лена пару месяцев назад переехала из центра в Куркино. Как-то она призналась мне по телефону, что так устает, что хочет лишь одного – доехать до квартиры и упасть в постель. И никого не видеть и не слышать.