Пьяная вишня - Страница 15
Зазвонил телефон.
– Ну, Ириска, погоди! – пробормотала я. – Опять что-то забыла сообщить суперважное!
– И что тебе еще надо? – строго спросила я, не посмотрев на определитель.
– «Я пришел к тебе с приветом, рассказать, что солнце встало, что оно горячим светом на листве затрепетало», – услышала я голос Сергея и замерла. – Доброе утро, милая, – поздоровался он каким-то странным голосом.
– Привет, – хмуро ответила я и замолчала, ожидая продолжения.
Я-то думала, что он больше не позвонит.
– Я всю ночь не сплю, – весело сообщил он и вдруг громко икнул. – Весь в мыслях о тебе, о нашей встрече. Слушай, Оль, – более серьезно начал он, – я тут в Инете глянул на оформление твоих книг. И кто обложки делал?
– Художник, – глупо ответила я.
– Мемуары как оформлены, мне не понравилось. Картинка явно скачана из Сети, и ее плохо отфотошопили. У твоей гейши почему-то голубое лицо.
– Ты за этим позвонил в такую рань? – разозлилась я.
– Не только! Но я, как человек не самый последний в живописи, не мог остаться равнодушным….
– Мне нравится, как оформлены книги, понятно? Тема закрыта! – строго сказала я и положила трубку.
Потом встала и отправилась в душ. Когда вышла, услышала, что телефон звонит, не умолкая.
«Нет, все это начинает выводить из себя!» – окончательно разозлилась я и ответила.
Это был, конечно, Сергей.
– Оленька, – торопливо заговорил он, – не нужно бросать трубку! Прости меня, дорогая!
И Сергей, к моему изумлению, тонко заплакал. Вот этого я никак не ожидала.
– Никто меня не любит, всем я противен, – приговаривал он сквозь всхлипывания. – Жена бросила, девушки не любят. Как картины выпрашивать в подарок, все тут как тут, а как просто понять художника, никого! Моцарт! – вдруг громко выкрикнул он. – Моцарт писал без черновиков! Представляешь, какой гений?!
«При чем тут Моцарт? – удивилась я. – Да он, кажется, пьян в стельку!»
– «Я памятник себе воздвиг нерукотворный! – закричал Сергей. – К нему не зарастет народная тропа, Вознёсся выше он главою непокорной Александрийского…»
Не дослушав, я положила трубку. Телефон тут же зазвонил вновь, но я не ответила. А потом вообще отключила, потому что Сергей звонил без перерыва.
Алкогольная депрессия врачами-наркологами условно подразделяется на два типа.
Первый тип – это когда на следующий день после чрезмерного употребления алкоголя возникает немотивированное чувство вины. Оно вызывает подавленное настроение. Человек начинает копаться в себе, мысленно ругает себя, ему кажется, что хуже его нет никого на свете. Затем он начинает жалеть себя, всячески оправдывать, обвинять окружающих в своих бедах. Эта депрессия может быстро пройти даже без специального лечения.
Второй тип депрессии намного сложнее и требует особого внимания. Может развиться, когда человек решил надолго отказаться от спиртного после длительного периода злоупотребления алкоголем. Это так называемая матовая депрессия. Внешне человек выглядит вполне здоровым, он работает, выполняет обязанности в семье, находится в удовлетворительной физической форме. Родственники не замечают, что происходит что-то неладное, потому что, как правило, верят, что человек наконец-то избавился от алкогольной зависимости и все сейчас будет хорошо. Измученные пьянками своего близкого, все счастливы, что человек выздоровел. К тому же на их осторожные вопросы типа «не хочешь ли ты чуточку выпить?» он, как правило, отшучивается или отвечает резким отказом. Но проблема в том, что сам человек больше не испытывает удовольствия от жизни. Ему все кажется однообразным, пресным, скучным, он живет по инерции. И просто притворяется, что у него все замечательно, чтобы родственники не приставали со своей заботой. Но все чаще у него возникает желание хоть как-то изменить эту надоевшую преснятину, вернуть острые ощущения. И если проглядеть этот момент и вовремя не оказать квалифицированную помощь, то он вскоре обязательно найдет повод вернуться к алкоголю, чтобы хоть на короткое время раскрасить свои эмоции и попасть в привычный мир, где, как ему кажется, на душе становится спокойно, жизненные проблемы уходят на задний план, а сам человек представляет себя яркой незаурядной личностью.
Но это замкнутый круг. Начав снова пить, человек употребляет все большие дозы, чтобы добиться такого эффекта. Однако это мимолетное состояние заканчивается и сменяется еще более глубокой депрессией, когда алкоголь уже не способен вызвать хоть какой-то проблеск хорошего настроения. И зачастую такие люди начинают искать более сильные стимуляторы и часто переходят к употреблению наркотиков.
Когда я доехала до станции «Нахимовский проспект», Ириска уже стояла у первого вагона. Она, увидев меня, радостно заулыбалась и вошла в вагон, тут же оглядывая места. Но свободных не было. Мы встали в уголок. Ириска окинула меня критичным взглядом. Я оделась нейтрально – бежевые брюки и шелковая блузка цвета горького шоколада. Ириска вырядилась в дорогущий костюм, который она как-то в порыве расточительности приобрела в Доме моды Славы Зайцева. И даже серьги с крохотными, но настоящими бриллиантиками нацепила. Они ярко искрили, Ириска постоянно улыбалась, ее глаза возбужденно блестели.
– У нас сегодня была та-а-акая ночь! – зашептала она, наклонившись ко мне. – Ты даже представить себе не можешь! Левка прямо лев! И я сейчас с трудом стою, так все болит.
– Поздравляю, – улыбнулась я.
– И тебе давно пора устроить свою личную жизнь и, возможно, даже выйти замуж. А то смотреть жаль, что пропадает такая женщина!
– С чего ты взяла? – усмехнулась я. – У меня все в порядке!
– Ну хочешь, Зойка позвонит родителям твоего Никиты и выяснит, где он и что происходит? – неожиданно предложила Ириска.
Зойка – это ее тринадцатилетняя дочка, которая находилась с моим Ником в приятельских отношениях. Они общались, когда встречались на даче. Бабушка Ника жила по соседству.
– Спасибо, Ириска, – после паузы сказала я. – Но это ни к чему. Ник в армии.
– Понимаешь, – неуверенно начала она и глянула на меня с непонятной жалостью. – Зойка что-то говорила, что он вроде «откосил» и сейчас живет где-то у родственников в Мещерском крае, кажется. Он тебе так и не написал?
Я отрицательно покачала головой. Сердце заныло, я с трудом сдержала слезы. Эта новость буквально ошарашила. Я-то думала, что он давно служит под Архангельском в ракетных войсках, как он мне сам сказал. И вдруг выясняется, что он просто скрывается, причем здесь, неподалеку.
– Но Мещерский край, насколько я знаю, довольно обширный, – задумчиво проговорила я. – Он захватывает часть Рязанской области и, кажется, Владимирской.
– И Московской, – подтвердила Ириска. – Да ты не расстраивайся! Давай Зойка позвонит и спросит.
– Да разве родственники скажут постороннему человеку, где скрывается от армии их ненаглядный сынок? – усмехнулась я.
– Это так, – согласилась Ириска. – Ей бабка на даче проболталась. Слушай, я сама, когда поеду туда, у нее спрошу, будто невзначай. Никитка все-таки наш сосед. Заведу разговор и выспрошу. А бабка у них болтливая, без общения жить не может. А потом все тебе расскажу. Идет?
– Хорошо, – с сомнением ответила я.
«Если он так рядом все это время и ни разу не попытался со мной связаться, – думала я, глядя на оживленное хорошенькое лицо Ириски, – то просто не хочет. Что ему стоило позвонить мне или написать? А ведь я была уверена, что он по-настоящему любит меня».
Мое настроение окончательно испортилось.
Но когда мы приехали на место, я постаралась взять себя в руки и выбросить все эти мысли из головы. Здание, в котором располагался офис фирмы, находилось рядом с метро. Ириска зачем-то приобрела небольшой фруктовый торт.
– У кого-то день рождения? – удивилась я.
– Нет, просто чай попьем, – улыбнулась она. – Сама увидишь, что там обстановка домашняя. В прошлый раз одна из менеджеров нас вкуснейшим печеньем угощала, причем собственного приготовления. Да, кстати, – сказала Ириска и резко остановилась, – совсем забыла. Нужно нам с тобой договор подписать.