Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы - Страница 53

Одного человека, который мог бы примкнуть к англичанам, там нет. Беглый шотландский вельможа по имени Кэтнес спрашивает:

Выясняется, что нет. Больше в пьесе имя Дональбайна не упоминается. Дональбайн вырос в Ирландии и находился под куда более сильным кельтским влиянием, чем Малькольм — под английским. К концу жизни Дональбайн стал защитником отживших кельтских элементов шотландской культуры. Вряд ли он мог присоединиться к брату, который маршировал на север, окруженный англичанами и сам фактически ставший одним из них.

Пока брат правил Шотландией, Дональбайн оставался в изгнании, это означало, что он задержался на пограничной территории на дополнительные тридцать пять лет.

Что же касается мифического Флинса, сына Банко, то о нем больше не упоминается. Можно предположить, что он с радостью примкнул бы к наступающей армии, чтобы отомстить за смерть отца, но он этого не делает. Видимо, Шекспир уже выжал из мифа о Банко и Флинсе все, что можно.

Подготовка к сражению не мешает Макбету думать о любимой жене. Он находит время, чтобы осведомиться о ее здоровье. Врач (не желающий упоминать о сомнамбулизме и странных речах) осторожно говорит, что физически королева здорова, но у нее нелады с психикой. Пришедший в отчаяние Макбет говорит:

Это чрезвычайно любопытный эпизод. Мы, люди XX в., понимаем, что Макбет нуждается в помощи психоаналитика (кстати говоря, задачу этого специалиста он формулирует очень точно). Психоаналитик помог бы леди Макбет четко осознать воспоминания, которые она так ярко воспроизводит во сне. Но эпоха Фрейда еще не наступила, и врач только разводит руками:

Тем временем вторгшаяся армия миновала Перт и наступает на укрепленный Дунсинанский замок с запада. Сивард спрашивает, как называется лес, через который они проходят, и получает ответ: «Бирнамский». Затем Малькольм говорит:

Расчет заключается в том, чтобы вторгшаяся армия выглядела более многочисленной, чем она есть на самом деле. (Если кто-то не знает правды, он всегда стремится преувеличить число врагов.)

Так полностью сбывается предсказание третьей ведьмы. Малькольм, «коронованное дитя», держит в руке ветку дерева, как и все остальные воины.

Тем временем Макбет, засевший в замке, продолжает уповать на пророчества роковых сестер. У него есть все основания надеяться на победу. Английское войско, к которому примкнули шотландские таны, слишком велико, чтобы сразиться с ним на поле боя, но в этом нет необходимости. Замок готов к долгой осаде. Макбет мрачно говорит:

В Средние века осаду тяжело переносили не только осажденные, но и осаждающие. В эпоху, когда о личной гигиене не имели понятия, следовало ожидать, что среди страдающих от безделья, скучающих солдат начнется эпидемия. Кроме того, если осаждающее войско состояло из отрядов, потенциально враждебных друг другу (в данном случае англичан и скоттов), следовало ожидать, что они передерутся между собой. Это случалось в истории достаточно часто, так что надежды Макбета не беспочвенны.

В общем, особых причин для уныния у Макбета нет. Пока нет. Но тут происходит событие, которое меняет все.

Входит полководец Макбета Сейтон и приносит скорбную весть:

Это вся информация, известная публике на данный момент, но в действительности дело обстоит куда хуже, чем кажется. Перед самым концом пьесы Малькольм в заключительной речи говорит:

Макбет вынужден признать неоспоримый факт: его любимая жена покончила с собой.

Король-воин, которому предстоит решающая битва. Сначала он пытается принять эту новость как стоик, в стиле Брута из «Юлия Цезаря», узнающего о смерти Порции. Он говорит:

Слова «не догадалась умереть» (should have died) создают впечатление, что Макбет черств и лишь досадует на то, что жена не дождалась более подходящего момента. Если бы Шекспир использовал слово «would», мы бы поняли, что Макбет пытается утешиться мыслью о том, что смерть неминуема: если бы леди Макбет не умерла сейчас, это случилось бы позже. Рано или поздно, но ему пришлось бы смириться с этой новостью.

Но затем, после попытки стойко перенести несчастье, Макбет не выдерживает. Теперь, когда жена умерла, ему не для чего жить. Все преступления и угрызения совести, все неудачи не довели его до отчаяния, но теперь жизнь кажется Макбету бессмысленной и никчемной. Он приходит к безнадежному выводу:

Входит гонец и приносит весьма странную весть: Бирнамский лес «как бы задвигался» и приближается к Дунсинану.

Измученного Макбета это скорее радует, чем огорчает. Теперь ни о какой осаде не может быть и речи. Раньше он сомневался, что способен разбить врага в чистом поле, но теперь, когда прорицание роковой сестры сбылось и условие поражения Макбета претворилось в жизнь, Макбет внезапно отдает приказ о вылазке.

Макбет собирается встретить врага лицом к лицу. Он не боится смерти — наоборот, жаждет ее — и говорит:

Начинается битва. Макбет убивает в поединке сына Сиварда, но англичане с союзниками одерживают полную победу и захватывают замок. Остается только убить или взять в плен самого Макбета. Однако Макбет намерен дорого продать свою жизнь. Разбитый, но не смирившийся король говорит:

Презрительное упоминание о «римском безумце» — намек на римский обычай кончать с собой. Например, так поступил Марк Антоний, который после полного разгрома бросился на собственный меч. Во время написания «Макбета» Шекспир вынашивал план «Антония и Клеопатры», так что эта реминисценция вполне естественна.