Путешествие на Запад. Том 2 - Страница 6

Не зря говорят, что если не подерешься, так и не узнаешь как следует друг друга. Случилось так, что чужие люди породнились. Сюань-цзан и его ученики остались очень довольны. Час был поздний, и все удалились на покой.

О событиях последующего дня и о том, как паломники расстались с хозяевами и продолжали свой путь, вы узнаете из следующей главы.

На следующее утро Сюань-цзан и его ученики собрали свои вещи и хотели отправляться в путь, но праведник Чжэнь-юань решительно отказался отпустить их. Побратавшись, праведник с Сунь У-куном очень сдружились. Снова был устроен пир. Так Сюань-цзан с учениками прожил в монастыре еще дней шесть.

А надо вам сказать, что Сюань-цзан, съев плоды жизни, как бы полностью переродился: он почувствовал себя бодрым, жизнерадостным и очень сильным. Все его помыслы были направлены к тому, чтобы побыстрее получить священные книги: ему очень не хотелось задерживаться. Наконец они двинулись в путь.

И опять через некоторое время перед ними выросла высокая гора. – Ученики мои, – сказал тогда Сюань-цзан, – гора эта сурова и неприступна, боюсь, что наш конь не одолеет ее. Нам следует быть очень осторожными.

– Не беспокойтесь, учитель, – сказал Сунь У-кун – Мы все отлично понимаем.

Идя впереди и держа наперевес посох, прекрасный Царь обезьян прокладывал в горах путь. Вскоре они поднялись на вершину. Тут перед ними раскрылись необозримые пространства:

Эта картина повергла Сюань-цзана в ужас, но тут Великий Мудрец Сунь У-кун, размахивая своим посохом, издал такой страшный крик, что волки и гады от страха попрятались, а тигры и барсы разбежались в разные стороны. Когда путники, углубившись в юры, достигли самых высоких вершин, Сюань-цзан вдруг обратился к Сунь У-куну:

– Я сильно проголодался. Ты попросил бы где-нибудь немного еды.

– Да вы что, с ума сошли? – улыбнулся Сунь У-кун – Ведь здесь нет ни деревень, ни постоялых дворов, где же это я вам пищу достану? Тут и за деньги ничего не купишь.

Такой ответ очень расстроил Сюань-цзана.

– Эх ты обезьяна – сказал он сердито. – Вспомни то время, когда ты на горе Усиншань был заточен Буддой в каменный ящик. Тогда ты мог лишь говорить, но не имел возможности двигаться. Ведь ты спас свою жизнь только благодаря мне. Затем ты был посвящен в монахи и стал моим учеником. Почему же ты постоянно проявляешь нерадивость?

– Как же это я проявляю нерадивость? – удивился Сунь У-кун. – Ведь я служу вам верой и правдой.

– В таком случае, почему ты не хочешь достать мне еды? Разве могу я идти голодным? Кроме того, этот туман и вредные испарения помешают нам добраться до храма Раскатов грома.

– Ладно, учитель, не сердитесь, – сказал тут Сунь У-кун. – Я знаю, вы человек гордый и самолюбивый и если чем-нибудь вам не угодишь, вы, чего доброго, начнете читать свои заклинания. Сойдите с коня и спокойно сидите здесь, а я пойду посмотрю, где тут есть жилое, и может быть что-нибудь достану.

Одним прыжком Сунь У-кун очутился на облаке и, приложив руку к глазам, стал внимательно осматриваться. В за – падном направлении он так ничего и не обнаружил. Кругом стояла мертвая тишина: ни деревень, ни поселений не было видно. Один только лес темнел. Сунь У-кун долго осматривал местность и вдруг к югу увидел высокую гору. Склон, ее обращенный к солнцу, был усеян какими-то ярко-красными пятнами. Тут Сунь У-кун опустился на своем облаке и сказал:

– Учитель, сейчас я принесу вам поесть!

Когда Трипитака поинтересовался, что ему удалось найти, Сунь У-кун сказал:

– Здесь нет жилья и попросить подаяния не у кого. Зато на горе, что к югу, видны какие-то красные пятна, видимо, персики. Сейчас отправлюсь туда и принесу вам несколько штук.

– Персики – самая лучшая пища для монахов, – обрадованно сказал Сюань-цзан.

Мы не будем подробно рассказывать о том, как Сунь У-кун, захватив чашку для сбора подаяний, сделал прыжок и на чудесном луче молнией понесся по воздуху, так что только ветер свистел в ушах. Через какой-нибудь миг он уже был на южной горе и рвал персики.

Не зря говорят, что «Когда гора высока, на ней водятся оборотни, а если горные хребты обрывисты, там можно встретить духов». Так и на этой горе был свой оборотень. Полет Великого Мудреца за персиками растревожил его. Восседая на облаке, гонимом северным ветром, этот оборотень вдруг увидел Сюань-цзана и пришел в неописуемый восторг.

«Ну, мне отчаянно повезло! – подумал он. – Последнее время только и говорят о Танском монахе, который едет за священными книгами. Этот монах подвергался перевоплощениям. Он совершенствовался в течение десяти поколений, и тот, кто съест хотя бы кусочек его тела, станет бессмертным». Оборотень приготовился было схватить Сюань-цзана, но, обнаружив, что с обеих сторон его охраняют, не решился приблизиться к нему.

«Кто же это охраняет его», – подумал он, и тут же решил, что это Чжу Ба-цзе и Ша-сэн. Конечно, они не обладают какими-либо необычайными способностями, однако Чжу Ба-цзе был небесным полководцем, а Ша-сэн – распорядителем церемоний. Нет сомнения в том, что они все еще могущественны. Не решаясь приблизиться к Сюань-цзану, оборотень подумал: «Сыграю-ка я над ними штуку. Посмотрим, что они станут делать!»

О, чудесный дух! Он остановил свое облако, спустился в ущелье и, встряхнувшись, превратился в прелестную девушку, с круглым, как луна, лицом. У нее были очень красивые брови и глаза, зубы сверкали белизной, губы алели. Держа в одной руке глиняный сосуд, а в другой – зеленую фарфоровую бутыль, девушка направилась прямо на восток, туда, где сидел Танский монах.