Путешествие на север - Страница 3

Чем ближе подходили к обворованному храму, тем больше поджимал тонкие губы инспектор Нонор. Мем хорошо понимал почему: само по себе дело не стоило скорлупы от муравьиного яйца, а возни с ним могло возникнуть непредвиденное множество. Поздно эргр Датар спохватился. Где теперь искать его потерянные кружки?

Прибыли на место. Из сторожки где-то сбоку у храма выскочил хромой парень в драном кафтане; из-под верхнего платья у него глядел подол другого, поддетого для тепла.

– Это Ошка, наш сторож, – издали узнал его эргр Датар.

– Вы же не видите в темноте, – мигом прицепился Нонор.

– Я слышу, как ключи звенят. У него мои ключи.

Звенел ключами Ошка неспроста. Заметив приближающуюся процессию с факелами, он засуетился и кинулся к дверям храма – отпирать.

– Ничего не трогай! – опережая Нонора, закричал через весь храмовый двор один из солдат, видно, хорошо знакомый с порядком работы сыскной команды.

– Да пусть уже, – сквозь зубы процедил Нонор. – Все равно по десять раз и открыли, и заперли, и все вокруг перетоптали. Еще и полы подмели, я думаю, чтоб нам совсем было не разобрать, что тут происходило.

– Я очень сожалею, господин инспектор, – отвечал эргр Датар скромно, но с достоинством, – однако беспорядка в храме нельзя допустить даже в интересах следствия. Простите, если это затруднит вам исполнение вашего долга, но и я свой долг исполняю так, как это предписано свыше, а не как того требует временная человеческая суета.

За такими разговорами они подошли к тяжелым дверям. Ошка внутри храма уже зажег двусветную лампу и кланялся теперь входящим.

– Все, что я могу вам обещать, эргр Датар, – проговорил инспектор Нонор, – это найти ваши кружки, если они не покинули еще Чаячий остров. Если их положили в лодку и отправили через канал всего лишь на тот берег – помочь в вашем несчастье вам сможет только необыкновенный случай. Вы ведь и сами понимаете, что вы опоздали и этим виноваты, верно? Вы непременно хотите, чтобы я их искал?

– Да, мне это нужно. Я буду молиться за вас и за успех поиска, – очень серьезно сказал эргр Датар.

Нонор пожал плечами, и все начали работу по заведенному порядку. А Мему Нонор велел не трогаться с места.

Мем столбом стоял в самом центре помещения, и производившие осмотр лица кругами ходили возле него. В храме было полутемно и холодно. Каких улик можно наскрести в подобных условиях, да еще после дневной уборки, уничтожившей следы злодеяния, Мем не знал. Его задачей было вынимать определенный инструмент из чемоданчика и подавать его Нонору, а потом аккуратно укладывать все вынутое и изъятые образцы на свои места, что Мем методично исполнял, время от времени специально извлекая не то, о чем его просили. Мысли его, помимо тыквы, были заняты дальними странами. Он думал о разнице северного единобожия и таргского. Уж ясное дело, на Белом Севере ни тыкв с окошек не воруют, ни кружек из храмов, да и сами храмы там должны быть не в пример пригляднее, а монахи солиднее...

Всерьез внимание Мема отвлекла только словесная перепалка, которая случилась между инспектором и сыскным десятником, когда собака трижды брала след от вскрытых южных дверей, но теряла его сразу за храмовой оградой, где снег сходил на нет и превращался в грязные ручьи.

Тут Нонор и выпустил из-под плаща свою облезлую лисицу. Солдаты опять начали смеяться. Мему стало интересно, чья возьмет. Он слышал, что в прежние годы лисиц обучали искать пьяный гриб, но видел ученую лису впервые.

Нонор поспешил за лисой, а все остальные, включая Датара и Ошку, – вслед за Нонором, оставив Мема в одиночестве на середине храма.

Луна уже цеплялась за шпиль обелиска на Гранитном острове, и пустырь виден был весь как на ладони, до самых рыбачьих домов и до того трактира, куда незадачливый Ошка ходил злополучной прошлой ночью за углями. Лис уверенно зацепил носом ниточку застарелых следов и повлек Нонора, а за ним и всех прочих через грязные ручьи к сараям наискось через пустырь.

Мем с самого юного возраста слыл человеком самостоятельным и еще в детстве пугал этим родителей и нянек. Сейчас Нонор не велел ему следовать за собой. Но и на месте оставаться не сказал. Из этих обстоятельств Мем сделал вывод, что он может вести себя по собственному разумению. Объявив себе: «И чего я тут буду стоять, как дурак?» – он оставил чемоданчик на полу и отправился смотреть, куда выведет Нонора его облезлый поводырь.

Очевидно, лисий нос был тоньше собачьего. Нонора с прочими Мем углядел возле самых лодочных сараев за пустырем – так быстро и уверенно вел их старый следопыт. Мем прибавил шагу, но нагнал всех не сразу. Потеряв из виду свет факелов, он слегка заблудился меж тесно стоящими постройками и забрел один раз в тупик, а другой – в непроходимую грязь. Снег на этой стороне острова съело паром от слитой из бань воды. Потом Мем услышал голоса и нашел дорогу.

Инспектор Нонор стоял возле перевернутой лодки, лежащей прямо на земле без всяких подпорок или навеса. Солдаты с факелами и эргр Датар топтались по другую сторону от нее. Лис, посаженный на поводок, тянулся к лодке и скалил зубы.

– О, – сказал десятник Адан, увидев Мема. – Вот и Мем подоспел. Не прошло и года. Может, лучше он?..

Нонор бросил задумчивый взгляд на Мема.

– Поднять сумеешь? – кивнул он на лодку.

Мем пожал плечами и обошел солдат.

– Вот здесь берись, – показал Нонор. – Сюда не наступай.

Мем поддернул рукава, уперся покрепче в раскисшую от сырости землю, взялся за подгнивший борт и перевернул отяжелевшее за зиму суденышко. Все, кроме Датара и Ошки, шарахнулись в сторону. Лодка ухнула на днище и от толчка проехала килем по скользкой грязи, едва не зацепив монаха за подол.

Эргр Датар очертил в воздухе охранный знак Фоа. Под ногами у Мема лежал, запрокинув голову, мертвый человек в суконном черном плаще со стеклярусной вышивкой.

– Тю, – сказал Адан. – Что за ворье нынче пошло? Продал бы плащ или сапоги – выручил бы больше, чем с храмовой кружки за год собирают.

Нонор отпустил лисий поводок. Лис прянул к трупу и уткнулся носом ему под мышку. Потом постелил жидкий хвост, присел на лапах и побежал к воде канала. На этот раз вслед за Нонором никто не пошел. Только эргр Датар вытянул ему вслед шею словно цапля. Но его дернул за одежду Ошка, топтавшийся позади.

«Это не тот человек», – показал он Датару пальцами.

«Знаю, что не тот», – так же знаками отвечал Датар.

Мем посмотрел, как отойти, не потоптав следов – все ж он был не настолько безответственным, чтобы мешать раскрытию убийства, шагнул назад – увидел на земле тыквенные очистки. Тут рядом, у столба ближайшего навеса, кто-то недавно вынул сердцевину и разломал на куски ярко-желтую праздничную тыкву.

– Я хочу поговорить с вами еще раз, эргр Датар, – сказал Нонор, сворачивая трубочкой план берега, сараев и следов. – Заново. Словно нашего первого разговора в префектуре не было вовсе.

Монах слегка качнул головой. Ошка с нарочито глупой рожей выглядывал у него из-за плеча.

Нонор пристально посмотрел на храмового сторожа.

– Лучше, если без свидетелей.

– Ошка глухонемой, господин инспектор.

– И как же он сторожит вверенное ему хозяйство?

– Полагаясь на помощь Единого.

Нонор кивнул:

– Стало быть, его самого расспросить я не смогу. И давно он у вас?

– С осени.

– А теперь ответьте мне честно, эргр Датар: что у вас украли?

Священник опустил глаза.

– Я не понимаю, зачем все рассказывать снова. Две кружки для пожертвований. Мы снимаем их дважды в месяц – как раз завтра собирались вскрывать.

– Вы собираете и распределяете доход самостоятельно?

– Нет, приезжает казначей из монастыря Скорбящих. Мы считаем деньги вместе для большей точности, и он забирает половину, поскольку мой храм является приписным к монастырю. Вторая половина идет на нужды храма.

– И велик ли доход?

– В хорошие времена до двадцати ларов в месяц. В плохие – в полтора-два раза меньше. Обычно мелкой медной монетой.