Путанабус. Трилогия (СИ) - Страница 20

Я молчал, прихлебывая коньяк малюсенькими глоточками, растягивая удовольствие. Ждал, пока Светлана сама разродится новыми предложениями. А то, что они будут, было хорошо видно по ее торжествующему виду еще от двери.

Наконец Светлана перестала мусолить соломинку и сказала будничным тоном:

– Можете плясать. Ваши предложения приняты.

– Насколько? – поинтересовался у нее.

– Ну не в полном объеме, но настолько, насколько это вообще возможно. Будем же реалистами, – ответила глумливо.

– Огласиите, пож-ж-жалуйста, весь списоцек, – попросил, как заправский митек[137], шепелявой цитатой из старого кино.

Светлана не торопясь еще немного помусолила соломинку, посверкивая на меня взглядом от бокала, потом будничным тоном затянула набившую уже оскомину старую песню о главном:

– Для начала всем вам оформят Ай-Ди и этим легализуют ваше присутствие на Новой Земле. Без Ай-Ди тут трудно прожить. Эта карточка также является накопительной картой Банка Ордена, и номер Ай-Ди одновременно есть и персональный номер счета в Банке Ордена. А отделения Банка Ордена здесь есть везде, где живет достаточное количество людей. Кроме того, без Ай-Ди, даже если Майлз и выпихнет вас с Базы с глаз долой, вас не пустят ни в один город, потому как везде система пропускная, и на каждом КПП любого поселения Ай-Ди регистрируется.

– Ни хрена себе, вы тут полицейское государство забабахали, – возмутился я не по-детски. – Камеры везде. Без регистрации даже в сортир не пускают. Это получается, как в английском аэропорту жить во время поднятия оранжевой тревоги. А как же идеалы свободы и демократии?

– Зря ерничаете. – Светлана гляделась уже как победитель, но чувствовалось, что ей для полного счастья очень нужен ярко положительный результат наших переговоров. Заключительный мазок на шедевре. Нет, марку она держала качественно. Но был в этом какой-то неуловимый разведпризнак. Может быть, в запахе.

Тут я ее резко перебил, потому как надо обязательно сбивать это растущее самодовольство, которое появилось у нее после разговора с Майлз. Иначе приедем сейчас совсем не туда, куда я стремился.

– Светлана, у вас какая компетенция как у переговорщика? – осадил ее неожиданным вопросом. – Вы можете сами согласовывать со мной все условия или каждый раз будете бегать к этой мымре за консультацией по любому спорному пункту? Ваш чин тут не очень велик, как я посмотрю, а организация у вас практически военная. Со всеми вытекающими от этого заморочками и траблами.

– Считайте, Георгий, что у меня карт-бланш с полной свободой, ограниченной, скажем так, неким периметром, – самодовольство ее росло, как на дрожжах. – Внутри этих рамок – полная свобода.

– И каковы эти рамки? – заинтересованность мою в этом вопросе и изображать не надо было.

– Общая сумма. – Светлана откинулась на спинку и скрестила руки под грудью.

Я только усмехнулся. Был бы я тут один, без Розы, даже еще голодный, может быть, такой примитивный прием и подействовал бы. А так все ее потуги к манипуляции пролетели мимо.

– Что сказали ваши люди за ленточкой? – настаивал я на конкретике.

По ее виду я почему-то был уверен, что она обладает такой информацией.

– Они подтвердили наличие недвижимости и прочего имущества, но не у всех. Те, кто ее не имеют, получат обычную тысячу. Сами понимаете, что покосившийся старый дом в деревне под названием Три избы, под городом со смешным названием Кошки никого не интересует. А вот с теми, у кого есть недвижимость в Москве, мы будем вести переговоры о компенсации ее стоимости, – удовлетворила Беляева мое любопытство.

– Автомобили? – дожимал ее.

– Только ваш, – нахально усмехнулась Беляева. – У Шицгал родители будут объявлены наследниками, после того, как ту официально по суду признают пропавшей без вести, а через три года – так и умершей. Тут без вариантов. Десятилетний «тазик»[138] с гайками от Лупу тоже никого не заинтересовал. Больше ни у кого в собственности автомобилей нет. А варианты с генеральной доверенностью не катят.

Сволочи, просто руки выкручивают. Да что там выкручивают – просто грабят. Но юридически тут к ним не придерешься. Не один год они свои аферы с переселенцами оттачивали.

– Моральный вред? – выдал я основное требование.

– В каком смысле? – искренне удивилась Светлана.

– В прямом, – ответил ей уже резко, – в смысле денежной компенсации за наши душевные страдания.

– Ну и аппетиты у вас. – Светлана даже глаза округлила.

– Нормальные аппетиты. И вполне справедливые.

– Сколько вы хотите за свои «моральные страдания»? – Светлана при этом улыбнулась чему-то своему.

Ответ у меня уже был заранее готов.

– Пять тысяч. Экю, естественно.

Светлана облегченно так выдохнула, что я тут же торопливо добавил:

– Каждому.

– Хорошо, – внезапно быстро согласилась Беляева. – Только учтите, это я вам по секрету говорю, и если Майлз об этом узнает, то снимет с меня голову. Вы получите все, что хотите, но в пределах общей суммы.

Угу… Появилось что-то новенькое, и это новенькое и есть козырной туз в ее колоде.

– Чем ограничена эта сумма?

Светлана стала похожа на рыбака, подсекающего долгожданную рыбу. Видно, к этому вопросу она меня и подводила, вываживая на леске. Осталось только подсечь – и я у нее на сковородке. Ну я так расценил выражение ее лица.

– Счетом Базы на сегодняшний день. Всем, что там есть. – Улыбка девушки стала обворожительной, можно было подумать, что она меня покупает. – Соглашайтесь, Георгий. Вы правильно сказали, что Майлз надо самой, в кратчайшие сроки, пока не появился здесь начальник Базы, пока видео о ваших художествах не достигли большого руководства в Нью-Хавене, локализовать ситуацию, решить вопрос к обоюдному удовольствию и взять с вас подписку, что вы к нашей Базе никаких претензий не имеете. Видите, Георгий, насколько я с вами откровенна. – Тут Светлана снова очаровательно улыбнулась. Зазывно так.

Если бы я не знал от Арама, что утром Беляева тут на Базе у всех на глазах целовалась с любимым мужчиной, которого вроде ждет обратно, да и сам я видел утром ее заплаканные глаза при скандальных переговорах с Майлз, то подумал бы, что она меня усиленно клеит, как мужика. Потенциально богатого мужика, которому искренне из симпатии хочет помочь. И на которого уже имеет виды. Но в это я никак не мог поверить. Такие бабы просто так ничего не делают. Всегда у них есть задний смысл и дальний прицел. Нагляделся я на таких карьерных стерв по разным конторам и компаниям. Все же клиентская база у меня была одна из самых больших по Москве.

– Ваша корысть тут в чем? Не верю я бескорыстным людям. Даже таким красивым, – поставил вопрос ребром.

– В карьере, – не задумываясь, ответила она.

Похоже, она озвучила честный ответ, интуитивно поняв, что именно сейчас любые игры побоку. Оценив мою реакцию, пояснила:

– Если я проведу эти переговоры с вами быстро и положительно, то со стойки Иммиграционного отдела, которая мне надоела хуже горькой редьки, я подскочу немного вверх. Прямо в «Стеклянный дом». Но я очень боюсь, что если вы упретесь рогом и добьетесь перепасовки вашего вопроса от Майлз к высшему начальству Ордена, то получите решение, прямо противоположное ожидаемому. И в этом случае я также останусь ни с чем.

– Так вы мне предлагаете заговор против Майлз? – улыбнулся я.

– Никакого заговора, Георгий. Я лояльна Ордену. Просто здравый смысл. Большое начальство непредсказуемо и может вас примерно наказать, хотя бы как плохой пример для остальных. Вы такой вариант не рассматривали? Они же там американцы неолиберального толка. Все учились у троцкистских профессоров в «Лиге плюща»[139]. Так что учитывайте их менталитет. Назначат вас «ответственным за все», как Саддама Хусейна. Сунут в зубы Ай-Ди и выпрут за ворота. А там, поверьте, хуже, чем Дикий Запад в девятнадцатом веке.