Путанабус. Две свадьбы и одни похороны - Страница 9

На орденском стрельбище нашел Билла, который, отправив девчат с Борисом на Тактический полигон, устроил себе персональные постреляшки. Вполне предсказуемо. Неожиданностью было то, что около него вертелась Катя Лупу, то подавая Биллу снаряженные магазины, то пытаясь рядом стрелять из своего нагана. Пока Билл не умилился и не стал учить ее стрелять из кольта.

Так я их и застал. Большой толстый Билл, с красной мордой, руки вытянуты кольцом, внутри этой фигуры маленькая тонкая Катя с тяжелым пестиком в руках и осчастливленной мордашкой. Билл, обнимая ее, поддерживает Катины кисти рук и что-то говорит, щекоча пышными рыжими усами ее ушко.

Периодически из этой фигуры раздавались выстрелы.

А тут пришел я. И мне даже не пришлось разыгрывать «товарища Кайфоломова». Потому как только завидев меня издали, Катя моментально порскнула в сторону Тактического полигона, даже забыв на месте свой карабин. Ну я ей за это по попе! За карабин, естественно.

Билл же встретил меня в состоянии крайнего разъярения изнутри и крайнего смущения снаружи, что выразилось в постоянном перекладывании пистолета из руки в руку и излишнем притоке крови к лицу.

А мне подумалось, что мои «жены» что-то быстро стали расползаться по сторонам, как тараканы под лампой, право слово. Ох, чую, не к добру сие.

– Чужих жен развращаем? – спросил ехидно, пожимая Биллу руку.

– Да нет, стрелять учим, – еще больше смутился Билл, засовывая пистолет за поясной ремень, и еще больше покраснел. Хотя секунду назад мне казалось, что пунцовость Билловых щек достигла предельного максимума.

– У тебя патроны шесть тридцать пять Браунинг есть? – поменял я скользкую тему. Не хватало мне сейчас еще с Биллом разругаться на пустом месте. Симпатичен мне этот невадский мужик. Да и нужен, по большому счету.

– Найду. – Билл кивнул козырьком бейсболки.

– Тогда с тебя коробка этих патронов. Мне.

Билл почесал затылок, сдвинув свою черную бейсболку с кольтом, закрыв козырьком от меня свои глаза, подвигал в стороны рыжими усами и выдал:

– Будут тебе патроны, вымогатель. В обед.

– Что, в подарок? – удивился я натурально такому аттракциону щедрости. Я-то думал получить их у него по орденской записке.

– В подарок, – выдавил из себя Билл слова, как пасту из тюбика.

Ой-ей, по всему видать, его протестантская жаба покруче моей православной будет. Однако комплекс вины у него посильней оказался.

– Билл, ты настоящий друг. – Я улыбнулся и хлопнул его по толстому плечу. – Пошли стрелять, раз уж мы на стрельбище.

Я стрелял в этот раз из испанского кольта. Получил массу удовольствия. Единственное сожаление мое было в том, что магазин у него малой емкости. Всего семь зарядов. Пострелял также из трофейного глока. Тоже неплохо, с наганом вообще не сравнить. Но такого комфорта, как кольт, хоть тот и более тяжелый, глок стрелку, по моему мнению, не дает. Поэтому снова переключился на кольт.

Стрелял классически дуэльной стойкой с одной руки на 25 метров, попадая в мишень, не хуже, чем когда-то из «макарки»[32].

И с двух рук – это Билл уже научил такой американской прихватке. И тоже попадал. Не так, как Билл, но все же неплохо. По моему мнению.

Потом, пока Билл бегал на край поля в гальюн, я стрелял, выхватывая пистолет из-за спины, из-за пояса. При этом мазал безбожно, пока не появился Билл и не отругал меня, как школьника.

– Ты думаешь, что, если в кино видел, как это делается, так у тебя тоже так же сразу все получится? Я вот в кино видел, как один нигер, подняв ногу, ударил пяткой человека по затылку: так что, у меня тоже так должно получиться? Во всем свои мелкие хитрости, ноу-хау[33], если хочешь.

Затем он в течение получаса ставил мне правильный хват ладонью рукоятки пистолета и правильный вынос руки с кольтом из-за спины. Оказалось, это целая наука. И так раз за разом. Очень медленно. После чего, минут через двадцать непрерывных упражнений, я стал все же попадать навскидку, правда, пока только по ростовому силуэту. И с десяти метров. Да, это не карабин «ругер-мини», который у меня в руках как родился и с которым у меня вообще не было никаких проблем.

– Когда бьешь навскидку с такого расстояния, – поучал меня Билл, – то прицельные[34] тебе вообще не нужны, даже лишни. Твои инструменты – глаз и рука. Она показывает, куда стрелять. Тыкай, как пальцем, в ту цель, на которой остановился глаз.

Потом поставили ростовую мишень на пять метров, и Билл наконец-то стал учить меня стрелять в падении. Вчера вечером он учил меня только падать.

– В принципе ничего особо сложного, – наставлял меня бывший морпеховский сержант, усиленно шевеля усами, – главное – уметь правильно падать. И правильно держать пистолет. Ну и повторить все это раз этак несколько сот для закрепления. Вчера ты у меня на мат падал, а теперь на голую землю давай. Считай это учениями, максимально приближенными к боевым условиям. Только вот, – подал он мне некую приспособу, – налокотник на руку надень, а то руку выбьешь – нехорошо будет.

Я еще попадал, стреляя, отбил весь бок и заполошно запросил отдыха. Трудно это. Выматывает. Да и больно.

Сели тут же на землю, на рубеже.

Закурили.

Помолчали.

Тут Билл меня и спрашивает.

– Жора, а что ты можешь рассказать мне про Катю?

За обедом Саркис дал нам добро на переезд в «Арарат», что вызвало просто бурю восторженных эмоций среди бабского личного состава. Зато весь плановый график занятий полетел псу под хвост. Пришлось везти всех в гостиницу к Ною – собирать манатки. Рулить этим процессом поставил, естественно, Ингеборге, а Доннермана за те же деньги подрядил обеспечить охрану этого действа. Потому как знаю, что у баб во время сбора вещей голову отрывает напрочь. И по сторонам они не смотрят.

Сам же взял Катю (для охмурения Олега) и поехал на Фреде инспектировать автобус, а то что-то переделка его затягивается. И вообще я соскучился по своему «путанабусу».

По дороге, в машине, Катя меня натурально огорошила. Взяв в свои руки мою длань и прижав к своей щеке, она посмотрела на меня умоляющим взглядом Кота в сапогах из «Шрека», но сказала вполне утвердительно:

– Жорик, я, наверное, здесь, в Порто-Франко, жить останусь.

Я, откровенно говоря, офигел. Думал, что Катя сейчас заведет тягомотную бодягу о пересмотре гаремного графика или о чем-то таком еще, повышающем ее статус и благосостояние. Но вот поверить в то, что мягкая, беззащитная Катя отважится на такой поступок: спрыгнуть в никуда с нашего ощетинившегося стволами автобуса – это в голове не укладывалось.

На автомате принялся ее уговаривать:

– Милая, ты же знаешь, как этот город опасен. Сама же чуть не вляпалась в плохую историю в квартале «красных фонарей».

Но тут же вспомнил, что та же Катя, сопливая вчерашняя школьница из провинции, выжила-таки в Москве на Киевском рынке, с его не совсем гуманными нравами. Правда, в диаспоре. Но все же, все же…

И тут оказалось, что у Кати все ходы расписаны заранее.

– А я туда, Жора, ходить не буду, клянусь. – Тут Катя, отпустив мою ладонь, торопливо перекрестилась. – И жить буду на другом конце города. Устроюсь работать к Саркису. Пусть попробуют меня тронуть у такого авторитетного работодателя.

Вариант того, что Саркис мог ее на работу и не взять, она, похоже, даже не рассматривала.

Но как, однако, броуновское движение любовных феромонов[35] резко меняется на встречное.