Путь в Беловодье - Страница 85

Каждый любезно улыбался.

Водная нить ожерелья стала пульсировать в такт ударам сердца и не позволила темным крылам замкнуть кольцо вокруг своего хозяина. Крылья громко захлопали, напрасно пытаясь сомкнуться.

– Как поживаешь, господин Вернон? Нашел хозяина обруча? – Гавриил улыбнулся. Улыбка эта водному колдуну не понравилась.

– Я знаю, кто сделал обручи.

– Да ну! И каково наказание для этого долбанутого придурка? Бошку отвернуть?

– Синклит должен решить.

– Не дрейфь, скажи. Или боишься, что твой приговор окажется слишком суровым?

Сомнений не было: догадался повелитель темных сил, что внутри обруча прежде протекала водная нить. Что ж, этого следовало ожидать. То есть, как колдун, Гавриил, может, и не очень сильный, но как человек умен – этого у него не отнимешь.

Их разговор остальные слышать не могли: черные крылья отгораживали.

– Да, нити в обручах мои, – признался Роман – отпираться было, по меньшей мере, глупо. – Но их вырезали из моего тела насильно.

– Еще скажи, что есть свидетели. – Гавриил Черный Роману Вернону не верил.

– Свидетелей предостаточно. Послушай, сделай милость, назначь расследование, я все разъясню. А сейчас, на Синклите, не поднимай этот вопрос.

– Струсил?! – Глаза Гавриила сузились, на губах зазмеилась улыбка.

– Боюсь, что Синклит превратится в драку.

– Значит, ради собственных амбиций ты готов похерить Синклит, господин Вернон?

– И ты ради собственных амбиций готов разрушить Синклит, Гавриил Черный?

В это мгновение Роман зеленым ноздреватым камнем кольца коснулся камня саркофага. Гаврииловы крылья тут же разнесло в стороны. Одно из них перепонкой задело по затылку стоящую невдалеке даму. Та упала в фонтанчик зимнего сада, обрызгав гостей и выплеснув на каменный пол золотую рыбку. Впрочем, рыбка была самая простая и лишь за красоту называлась золотой. Крылья Гавриила с громким хлопком спрятались за спиной, и оба колдуна разомкнули руки. Повелитель темных сил снисходительно хмыкнул:

– А ты упрям, господин Вернон. Но запомни – я не добросердечный мямля, вроде Чудака.

– Чудодей не был мямлей, – возразил Роман, хотя понимал, что спорить бесполезно.

– А ваш спутник, кто он? – поинтересовалась Аглая.

– Гость, по приглашению покойного Михаила Евгеньевича. И мой друг. – Роман не торопился афишировать способности Стена.

– А, гость, – разочарованно протянула Аглая. – Учтите, гости Синклита не голосуют.

Роман и Стен поднялись по широкой, отделанной мрамором лестнице на второй этаж, прошли в буфет, Роман заказал себе стакан минералки. Вода была чистая, но с едва заметным душком. Впрочем, пить можно. Стен взял бокал муската. Выбор вин был великолепен. Официант, чопорный и предупредительный, наполнял бокалы по первому требованию гостей. Роман уловил тонкий букет токайских вин и будоражащий крепкий дух коньяков.

К столу пока не приглашали, и колдун, держа в руке нетронутый бокал с минералкой, неспешно прогуливался по просторному холлу второго этажа, рассматривая гостей. Приезжих было много. Но попадались и свои, темногорские, как известные, много раз виденные, так и новички.

Тина явилась немного раньше патрона и теперь отыскала колдуна в толпе. Ассистентка нарядилась в длинное черное платье, в волосах посверкивала заколка из черного стекла в виде бабочки. Тина была хороша как никогда: щеки раскраснелись, глаза блестели.

– Все говорят, что председателя Синклита сегодня не смогут выбрать. Никто не получит большинства. У каждого претендента своя группка, – поведала Тина последние новости.

– Хорошо это или плохо?

– Откуда мне знать?! Когда мы будем обсуждать кандидатуры?

– Как всегда, за столом. После десятой рюмки наступит консенсус, – хмыкнул Роман.

– Ты представляешь, Эмму Эмильевну не пригласили. Сказали: все приглашения уже разосланы, она не член Синклита. При жизни Чудодея ее не позвали, значит, и после смерти ей здесь делать нечего. Вот свиньи! – Тина говорила достаточно громко. Кто стоял рядом, слышал все дословно. – Могли бы хоть гостевой дать. Разве это не свинство?! Что ты улыбаешься? А?

– Пытаюсь проникнуть в логику твоих рассуждений.

– Какая тут логика? Элементарное чувство справедливости.

– Справедливость? У колдунов? Тина, девочка моя, не вздумай сказать это кому-нибудь другому.

В этот момент раскрылись дубовые двери в столовую, и все устремились внутрь – так весной прорывается мутный талый поток, сметая плотину.

Длинный, покрытый белой скатертью, обрамленный с двух сторон черными арками стульев, стол являл взору такое великолепие, что вмиг началась толчея – каждый торопился разыскать табличку со своим именем. А разыскав, тут же опускался на стул, опасаясь, как бы в толпе приглашенных не нашелся второй Максим Костерок или еще одна Тамара Успокоительница. Роман сначала проводил к ее месту Тину, а потом направился к своему стулу. Слева от него уже уселась Тамара Успокоительница, – соседство для Романа не самое приятное. Спору нет, Тамара была женщиной молодой и красивой. Но не во вкусе господина Вернона. Справа был стул Слаевича, а за ним место Алексея. Роман хотел, чтобы Стен сидел подле, но Слаевич наотрез отказался меняться.

– Моя помощь может оказаться эффективнее, – шепнул земляной колдун господину Вернону. – Я точно знаю, предвидится небольшая драчка. Если что, прикрою спину парочкой заклинаний. У меня сегодня звездный час, правда, очень мутный. Отрыжка, можно сказать, от настоящего звездочаса. Но на десяток заклинаний хватит. И, главное, длиться будет долго. Сутки, а может и больше.

Меж тем во главе стола в огромном, принесенном из кабинета кресле, воссел Гавриил Черный. Аглая Всевидящая поместилась на другом конце стола напротив него, и тоже как будто во главе. Для себя она приготовила кресло с резной спинкой чуть-чуть пониже, чем у Гавриила. Равенство среди колдунов было не в моде. Многие из членов Синклита спешно наколдовали себе более изысканную мебель, хотя официально колдовать во время Синклита запрещалось. Но на то и колдуны, чтобы постоянно нарушать свои же запреты.

По правую руку от Гавриила расположились в ряд три его ассистента. После каждого глотка и каждого жевка троица выкрикивала здравницы в адрес господина Черного. Рядом с подхалимами занял место Градислав Трищак – круглолицый, упитанный, с тронутыми сединой черными кудрями. Алые губы его, изогнутые луком Амура, улыбались. Тамара тут же завлекательно улыбнулась. Напротив Романа было место Данилы Большерука. Подле повелителя воздуха притулился Максимка Костерок, начинающий колдун с большими претензиями.

Справа от Аглаи – кто бы сомневался – поставили стул с высокой спинкой для ее дочери. Место слева почему-то пустовало.

– Кого-то ждут? – спросил Роман у Тамары.

– Миколу Медоноса.

Неужели все-таки живой? Роман нахмурился. Выходит все же та алая клякса на лбу – колдовская?

Подняли бокалы. Все гости с шампанским, Роман, разумеется, с водой.

– Не боитесь пить водичку-то? – спросил Максимка и захихикал. – Говорят, вы недавно водой отравились.

– Если бы я водой отравился, все ьы остальные попросту умерли, – пожал плечами Роман.

Тем временем подали белый Грав урожая 1976 года, а к нему копченого лосося и икру. Градислав Трищак взял бокал и произнес громко:

– Ё… х… б… м…

– Неужели вы думаете, Градислав, что кто-то осмелится причинить вам в этом доме вред? Дорогуша, все перед вами просто благоговеют, – льстиво улыбнулась москвичу Тамара.

– Ах, нет! – махнул рукою Градислав и томно улыбнулся. – Это заклинание улучшает букет дорогого вина. Разве вы этого не знаете?

– На французское вино действуют подобные заклинания? – удивился Роман.

– Всегда пользуюсь только такими. Очень сильные слова. Сильнее прочих. – И Трищак сделал маленький глоток, всем видом показывая, что является столь же большим знатоком тонких вин, как и русского языка.

– Зачем мне это заморское пойло!? – рявкнул неожиданно Гавриил. – Водки! Настоящей, нашенской, а эту подкрашенную муть сами хлебайте!