Путь шута - Страница 4

Англичанин поднял на него свои прозрачные льдистые глаза, и заместитель министра замолчал.

— Это было бы справедливо, если бы не два обстоятельства. Во-первых, террористы не потребовали присутствия на переговорах премьер-министра Гхоша, явно опасаясь, что их заподозрят в намерении уничтожить главу правительства страны. Значит, они почти наверняка рассчитывают воспользоваться своим оружием.

Выражение лица Мохаммеда Винчи говорило о том, что эта логика вовсе не представляется ему бесспорной, но возразить он не осмелился.

— Второе: террористы вызывают сюда губернатора Азиля и тут же выдвигают требование о суде над ним. Зачем? Только для того, чтобы пополнить перечень невыполнимых условий? Да если бы они действительно хотели добиться независимости своей страны, им следовало бы, наоборот, гарантировать мистеру Азилю безопасность и судебный иммунитет. А так они явно идут на обострение отношений.

Винчи хмуро кивнул. Азиль, выходец из военной среды, был слишком популярен в армии, чтобы безропотно пойти под суд за те репрессии, которым он подвергал мусульманское население Кашмира во время религиозных волнений десятого года. Даже если на мгновение предположить, что премьер Гхош решится предоставить северо-западным территориям независимость, армия никогда не смирится с таким шагом.

— И, наконец, самое неприятное. — По бесстрастному обычно лицу Ллойда пробежала тень. — То, что я бы назвал беззастенчивой рекламой этого чемоданчика. Шкатулки Айши. Если бы это была атомная бомба, достаточно было бы просто сказать: «Господа, у меня в руках Бомба». Все знают, как работает атомная бомба. Все слышали про Хиросиму и Нагасаки. А вот как работает «шкатулка Айши», не видел никто. Когда некто захватывает атомную станцию и говорит: «Если вы не сделаете то-то и то-то, я скажу крекс-пекс-фекс, и вы все окажетесь в аду», это может означать только две вещи: либо он сумасшедший, либо хочет всем продемонстрировать, что случится, когда он скажет «крекс-пекс-фекс». — Он откинулся на спинку стула и внимательно посмотрел на Мохаммеда Винчи. — Все это заставляет меня думать, что истинной целью этих парней является показать миру — и, в частности, Большому Шайтану — свое новое оружие. А нам с вами просто выпала сомнительная честь быть приглашенными на премьеру.

У заместителя министра дернулась щека.

— И что же вы предлагаете, мистер Ллойд, в сложившихся обстоятельствах?

Англичанин пожал плечами с таким великолепным равнодушием, что все присутствующие в комнате ощутили легкий приступ зависти.

— Во-первых, торговаться. Не сочтите меня циником, но присутствие здесь господина Азиля позволяет нам это делать. Во-вторых, разработать несколько вариантов силового решения проблемы. В-третьих, попросить премьер-министра Гхоша устроить «мозговой штурм» с участием лучших военных специалистов и ученых страны. Пусть определят, чем эта «шкатулка» может являться на самом деле.

Пальцы Ллойда пробежали по клавишам ноутбука, и на экране вновь возник атташе-кейс с прикрепленным к нему серебристым цилиндром.

— Все, что я могу сказать сейчас, — для атомной бомбы эта штука слишком мала. Возможно, это дает нам некоторую надежду. А может быть, наоборот.

Губернатор Арвад Азиль досмотрел запись интервью до конца и выключил видеоприставку. Руки его едва заметно подрагивали.

— Они требуют моей головы, Сонкх. Они хотят, чтобы я предстал перед их судом!

— Ваше превосходительство, — майор вытянулся в струну, — осмелюсь предположить, что премьер-министр никогда не пойдет на поводу у этих трусливых шакалов. Вам совершенно нечего опасаться…

Азиль поджал тонкие губы.

— Не забывайтесь, майор! Я ничего не боюсь. Но то, что мятежники пытаются использовать меня в качестве разменной фигуры для своих нечистоплотных игр, отвратительно.

— Разумеется, ваше превосходительство.

Азиль похрустел пальцами. Ему шестьдесят пять лет… из них сорок пять отдано армии. Он честно служил своей стране, всегда четко и с блеском выполнял полученные приказы. Когда в Кашмире вспыхнул исламский мятеж, он, не колеблясь, бросил на беснующиеся толпы танки. Таков был приказ главнокомандующего, и он, Азиль, всего лишь исполнял свой долг. «У него руки в крови по локоть», — говорили недоброжелатели. Может, и так, но это была кровь врагов, а не невинных женщин и детей, которых восставшие мусульмане вырезали, словно домашний скот.

«Он предаст меня, — сказал себе губернатор. — Этот белоручка, яйцеголовый выскочка Гхош сдаст меня, словно ненужную карту в покере. Я для него лишний балласт, колющее глаз воспоминание о том, как его предшественники разбирались с проблемой Кашмира… Не случайно меня с самого начала отстранили от переговоров. Можно подумать, слизняк Винчи сможет что-то выторговать у террористов…»

— Вот что, майор, — негромко произнес он, глядя куда-то за плечо Сонкха. — Свяжитесь с полковником Амришем, его часть базируется неподалеку, в пригороде Раджабада. Передайте ему, что он мне срочно нужен. Он и рота его лучших головорезов.

По гладко выбритому лицу Сонкха пробежала тень сомнения.

— Ваше превосходительство, неужели вы собираетесь действовать в обход полномочного представителя премьер-министра?

Арвад Азиль сплюнул в корзину для бумаг.

— А вот это, милейший Сонкх, абсолютно не ваше дело. Вы получили приказ? Потрудитесь выполнять.

Когда за майором закрылась дверь, он медленно разжал кулаки и посмотрел на свои ладони. На них отчетливо темнели глубокие следы от впившихся ногтей.

— Ну что, напарник, — невесело усмехнулся Эдди Руки-Ножницы, стягивая пиджак и поудобнее расстилая его на полу, — похоже, мы тут надолго застряли. Предлагаю превратить эту дыру в подходящее для жизни местечко.

Первый шок уже прошел, оставив на память обострившуюся болтливость. Последние часы Эдди болтал не переставая, чем, по-видимому, очень раздражал сохранявшего внешнюю невозмутимость Панчаха Лала. Сам гордый потомок брахманов говорил крайне мало, в основном по телефону, по которому ему время от времени звонили из кабинета начальника станции. Насколько можно было понять из этих разговоров, там развернулся штаб командования операцией. Прибывшие из Дели шишки изо всех сил пытались делать вид, что контролируют ситуацию. На самом деле они ни черта не контролировали — человек в тюрбане и его люди в переговоры не вступали, ограничились тем, что дали два интервью, после чего выдворили из захваченных секторов всех журналистов и больше на связь не выходили. На мониторах по-прежнему сменяли друг друга шустрые циферки: последний раз, когда Эдди поднял на них глаза, до истечения срока ультиматума оставалось шестнадцать часов двадцать четыре минуты сорок восемь секунд. После этого Руки-Ножницы уже не глядел на мониторы.

— Эдди, — неожиданно мягко сказал Панчах Лал, — у нас в кладовке есть подушечки. Там и одеяла есть, ты, верно, забыл.

— И правда! — нервно хохотнул Руки-Ножницы. — Совсем из головы вылетело!

В диспетчерской действительно были предусмотрены спальные комплекты для техперсонала. Ими пользовались очень редко, а Эдди — вообще никогда, но сейчас был как раз подходящий случай. Руки-Ножницы открыл кладовку и вытащил оттуда два надувных матраса и подушки.

— Будем спать по очереди, сахиб?

Панчах Лал покачал головой. Гладкое лицо его осунулось, темные глаза горели совсем уже нездоровым блеском.

— Я не буду спать, Эдди, спасибо. У меня много дел.

«У него много дел, — мысленно передразнил напарника Руки-Ножницы. — Все равно мониторы не показывают ничего, кроме этого идиотского отсчета времени…»

Он расстелил матрас на полу и улегся, укрывшись пиджаком.

— Разбудишь, если понадоблюсь, сахиб.

Конечно, он не понадобится. Если никто из начальства не вспомнил о существовании диспетчера Эдди Руки-Ножницы за прошедшие с начала кризиса семь часов, то вероятность того, что к нему проявят интерес теперь, равна нулю. Славному такому кругленькому нулю, придуманному, кстати, именно в Индии пару тысяч лет назад.