Путь птиц или дорога чуда - Страница 4

- Надеюсь, вы не станете в сотый раз подробно рассказывать обо всех ваших подвигах? - закуривая новую папиросу, спросила Флоринда.

- Нет, я расскажу только о первом и последнем. Мой первый подвиг заключался в том, что я не побоялся стать рыцарем, хотя родные предупреждали меня, насколько это хлопотное и неблагодарное дело. Я мог бы получить должность придворного брадобрея, как мой отец. Или стать королевским конюхом, как мой дед. Я мог бы завести пасеку и торговать медом, как мой прадед. А мог бы закончить университет, стать учителем, ученым или философом. Но я выбрал самое трудное поприще: пошел защищать обиженных и слабых.

- Первый подвиг, слава богу, проскочили, - проговорила Флоринда. Давайте последний.

- Между прочим, - обратился Рыцарь к язвительной романистке, описание моего тридцать четвертого подвига вы без спросу вставили в свой бесконечный роман. Кажется, в шестьсот сорок вторую главу.

- Если вам жалко, я его выброшу, - фыркнула Флоринда. - Вставлю туда историю Домового. Она не менее интересная и романтическая.

- Мне не жалко, - ответил Рыцарь. - Но спросить разрешение и поблагодарить могли бы.

- Ну давайте же, рассказывайте дальше, - проворчал Синий Друг. - Не тяните резину. А то я опять уйду в ванную.

- Да, конечно, - Рыцарь отхлебнул чаю, откашлялся и продолжил: - Свой последний подвиг я помню так, будто это было вчера. Но это длинная история и начну я её издалека. Отец отправил меня с важным поручением в соседнее государство. Утром я надел доспехи, повесил на пояс меч, взял копье, сел на своего верного коня и тронулся в путь.

Солнце уже начало клониться к западу, когда на небольшой лесной поляне я увидел двух злодеев, которые сидели под раскидистым деревом, ели ананасы и рассказывали друг другу непристойные истории. Один из них был худой и длинный, другой - маленький, с отвратительной рыжей бородой. Рядом с разбойниками лежала связанная по рукам и ногам юная пленница. Девушка была без чувств. Боже мой, как она была прекрасна! - Рыцарь тяжело вздохнул, потер кулаком глаз и вдруг ударил древком копья в пол. - Я сразу понял, что злодеи украли девушку, и решил освободить её. "Защищайтесь!" - отважно крикнул я разбойникам и вихрем набросился на них. Одного моего грозного вида оказалось достаточно, чтобы негодяи побросали недоеденные ананасы и с воплями скрылись в лесу. Я не стал преследовать похитителей. Спустившись с коня, я склонился над прекрасной пленницей, чтобы хорошенько разглядеть её. В этот момент на поляну выскочил всадник с копьем наперевес. Приняв меня за одного из этих бродяг, он с проклятьями на устах бросился в атаку. Храбро отбиваясь, я пытался объяснить нападавшему, что перед ним спаситель юной красавицы, а не злодей, но он был так возбужден, что ничего не хотел слышать. Пришлось мне победить этого неблагодарного юношу. Я копьем сбросил его с коня и ранил в руку, а затем снова подошел к пленнице. Оказалось, что девушка давно пришла в себя и видела весь поединок. Когда же я освободил её от пут, она бросилась на меня с кулаками и стала проклинать всех моих родных до десятого колена. Пришлось мне...

- Вы её тоже победили? - испуганно спросил Андрей.

- Нет. Мне пришлось оставить эту неблагодарную девушку на поляне, рядом с её раненым защитником, который оказался её родным братом.

Я продолжил путь и всю дорогу размышлял о том, как неблагодарны люди, как порой тяжело бывает творить добрые дела и во всем следовать справедливости.

Скорбные мои мысли были прерваны жалобным окликом. На лесной дороге в униженных позах стояли два нищих монаха с изможденными лицами. Один был очень высокий и худой, с темными кругами под глазами. Другой - маленький, с неопрятной рыжеватой бородой. Они попросили меня подать им что-нибудь поесть, и когда я полез в мешок с провизией, монахи подло воспользовались этим и стянули меня с коня. Эти неблагодарные служители Господа долго пинали меня ногами, били палками по шлему, а потом отобрали деньги, оружие, сели на моего скакуна и были таковы. До самого вечера я лежал на земле, проливал горькие слезы и думал о человеческой неблагодарности и жестокости.

До соседнего государства я стойко добирался несколько дней и ночей на попутных телегах, но чаще - пешком. По дороге я совершил ещё несколько блестящих подвигов, но о них - в следующий раз.

- Да уж, пожалуйста оставьте что-нибудь и для следующего раза, закурив новую папиросу, язвительно сказала романистка, а Андрей подумал: "Интересно, все рыцари такие хвастуны?"

- Флоринда, ну дайте же ему дорассказать, - вступилась за рыцаря Фея.

- Ничего, ничего, - трагическим голосом сказал Рыцарь. - Я не только справедливый, но ещё и необидчивый. Итак, я продолжу.

Много лишений пришлось испытать мне в пути, но я мужественно перенес все невзгоды.

Старый друг моего отца - король соседнего государства - принял меня со всеми положенными мне почестями и предложил остаться погостить в его королевстве. Я с благодарностью принял это предложение. А уже через месяц по всему королевству обо мне распостранилась слава защитника обиженных. Я бесстрашно бросался в бой, если видел, что кто-то пытается унизить или обмануть другого. Злодеи и жулики проклинали меня, но панически боялись, и вскоре за мою доблесть меня начали называть Рыцарем Справедливости. Король гордился мной и частенько спрашивал у меня совета по наиболее важным государственным делам. Но однажды власть в стране захватил первый министр короля - человек коварный и лживый.

- Вы забыли упомянуть, что он тоже был неблагодарным, - сказала Флоринда.

- Да-а! - не заметив издевки, подтвердил Рыцарь. - Это был чудовищно неблагодарный человек. Законного короля, который сделал его первым министром, мятежник посадил в темницу. Затем он разогнал всех преданных королю придворных, а к себе на службу взял тех, кто помогал ему вершить черное дело. Это были такие же бесчестные, как и он люди.

- А где же в это время были вы, Рыцарь Справедливости? - насмешливо спросила романистка.

- Я храбро вершил справедливые дела, - заносчиво ответил Рыцарь. - А этот преступник надавал народу много всяких обещаний и, как это не странно, жители королевства поверили и согласились, чтобы он управлял государством.

- Да, народ он такой, - тяжело вздохнув, сказал Синий Друг. - Добрый король ему не нравится - слишком много свободы. Злой - тоже плохо. А главное, если бы от этого сам народ и страдал, хрен с ним, сам виноват. А то ведь больше всего достается нам - обыкновенным людям.

Рыцарь Очень Печального Образа вежливо переждал, когда Синий Друг выговорится, а затем продолжил:

- От темницы меня спасла лишь любовь жителей королев-ства. Злодей не решился посадить народного героя в темницу. Он только удалил меня из королевского дворца и даже несколько раз подсылал ко мне наемных убийц. И тогда я не выдержал. Как-то утром я подъехал ко дворцу, храбро разогнал стражу, вошел в тронный зал и бесстрашно спросил у злодея, что делать мне, Рыцарю Справедливости, в королевстве, где справедливостью и не пахнет? Мятежник ответил мне не задумываясь. "Ничего не делай, - сказал он. - Моему народу не нужны Рыцари Справедливости. Если не веришь, спроси у самого народа." Он хлопнул в ладоши и крикнул: "Привести ко мне народ!" В тронный зал тут же втащили двух напуганных горожан. Один из них был длинный и худой как щепка. Другой - маленький, с рыжей окладистой бородой.

"Здорово, народ, - развалясь на королевском троне, сказал преступник. - Скажите-ка этому рыцарю, нужна вам эта гадкая, подлая, отвратительная справедливость?"

"Нет, нет, не нужна!" - в один голос закричали трусливые горожане.

"Вот видишь, Рыцарь, оказывается народу не нужна твоя хваленая справедливость, - усмехаясь, сказал злодей. - Хочешь, я спрошу и у своих министров? Эй, министры, нужна вам эта мерзкая, пошлая, идиотская справедливость?"

"Ни в коем случае, ваше величество, - ответили лжеминистры. - Это ж тогда и с войной ни на кого пойти нельзя будет".