Путь пешки 5. Купол - Страница 3

– Какую еще отправку? – дернулся Ефим, опять взглянув на меня и покраснев.

Озадаченный Алан закрыл глаза и опять задумался. Ефим в ужасе наблюдал за его волосами. Потом Алан открыл глаза, улыбнулся и что-то со скрипом пододвинул Ефиму:

– Вот – ты можешь присесть возле ее лица. Тогда она не будет так смущать тебя. Если сам, конечно – не будешь смотреть.

– Да? Ну давай. А может – проще  ее чем-то накрыть, а?

– Это тоже запрещено правилами. Проще тебе не смотреть.

Ефим хмыкнул, на что-то уселся и наклонился ко мне:

– Танечка, здравствуй! Как ты? Как ты себя чувствуешь?

Я улыбнулась:

– Здравствуй, недотепа. Чувствую я себя нормально, а если бы ты не топил меня в реке – то чувствовала бы себя гораздо лучше с Сашкой и Лешкой. Я ведь тебя почти вытащила!

– Ой, Танечка, прости! Я был так напуган – совсем не соображал, что делаю. Я ведь воды жутко боюсь еще с того случая с алексайосом – помнишь, я тебе рассказывал?

– Да помню, помню. Я так и поняла и на тебя не сержусь… Только вот по твоей милости мы теперь угодили в портал на двести пятьдесят лет вперед. От моего времени, не от твоего.

Ефим в ужасе стал оглядываться:

– Да ну! Не может быть! С чего ты это взяла?

– Да вон – с Аланом пообщалась…

– Так может – он тебя обманул? И что еще за отправка и что за пятнадцать суток?

– Так ведь я здесь в роли племенной телки – уже и бычка мне подобрали… – и я рассказала Ефиму о нашем знакомстве со Ставром. Алан стоял чуть в стороне и с интересом нас слушал. Ефим после рассказанной истории со стоном схватился за голову:

– О Боже! Что же я наделал?! Ну ничего – пока у нас есть время, мы обязательно что-нибудь придумаем! А… где же твой малыш – ты ведь постоянно  с ним ходила?

Я ядовито произнесла:

– Да, ходила. Я его на траве, на слинге оставила, когда за тобой в воду прыгала. С Домкой.

– С Домкой? Ну не переживай – он его не оставит. А на звук придет или Саша, или Алексей… Прости меня, Танюш – я так виноват перед тобой!…

Возникла пауза, в которую спокойно и рассудительно вклинился Алан:

– Ну, если вы уже разобрались с произошедшим – предлагаю подумать о настоящем. Вот ты, Ефим – сейчас должен выбрать свою дальнейшую судьбу – быть тебе первородным или …нет.

– Не понял – это как?

Я рассмеялась:

– Ну – будешь ли ты ходить в белой хламиде и с важным видом трясти яйцами или…

Алан закончил за меня:

– Или обслуживать трясущих ими же – выращивать для них еду, убирать за ними, следить за порядком, обеспечивать сохранность купола, лечить – если у тебя есть к этому способности… Ну и остаться навсегда существом второго сорта…

Ефим, испуганно хлопая глазами, переводил взгляд с меня на Алана:

– Ну и выбор, однако… А подробнее можно? От чего зависит мой выбор?

– При осмотре я выявил у тебя высокую степень соответствия – более девяноста процентов при условии исправления дефекта – он коснулся левой руки Ефима, где, как я знала – был плохо сросшийся перелом. – А без исправления я дам тебе не более семидесяти двух, хоть это наследственно не переносится – но в нормы не вписывается…

Ефим ошарашенно смотрел на Алана:

– Ты …вылечишь мне руку? Сейчас, по прошествии стольких лет?

Тот улыбнулся:

– Да, перелом старый и с костяными мозолями, но в принципе – нет ничего невозможного. Но будет больно. Могу дать обезболивающее.

– Я потерплю.

– Уверен? Обезболивающее значительно смягчит процесс.

Ефим бросил на меня взгляд и твердо сказал:

– Уверен.

Алан озадаченно зашевелил волосами, а потом криво усмехнулся:

– Ну – как знаешь. Если для тебя это важнее. Иди сюда.

Они вдвоем подошли к какому-то креслу – оно мне напомнило кресло стоматолога. Я с интересом наблюдала за ними – ведь мне было достаточно просто повернуть голову. Алан усадил Ефима в кресло и пристегнул обе его руки к подлокотникам. Голый Ефим ерзал на кресле, покрываясь красными пятнами. Потом все же решился и сказал мне:

– Тань, не смотри.

Я с улыбкой отвернулась. Алан вздохнул:

– Какие же вы …стеснительные, в самом деле! Чего тут стесняться-то – здоровое прекрасное тело… На вот – так лучше? Все, Таня – можешь смотреть! – добавил он с усмешкой.

Я опять повернулась – очень уж было интересно посмотреть, как в будущем лечат старый плохо сросшийся перелом. Ефим все также сидел голым, но на его бедрах красовалась какая-то тряпица. Зато он теперь уже сидел спокойно и не смущался.

Алан взял висящий на стене прибор из металлических колец и соединяющих их трубочек и надел на руку Ефима. Потом что-то нажал там – и на большом экране отразилась рука «на просвет» – отчетливо виднелась так и не сросшаяся кость и синим цветом показаны уплотнения вокруг нее – наверное, мозоли. Алан тоном учителя у доски все объяснял Ефиму:

– Вот, посмотри – это твоя рука. Вот кость – видишь, как плохо вы ее срастили. Очень плохо – учитывая то, что перелом произошел в детском возрасте, и костям еще предстояло расти и расти. Вот эти костяные мозоли – это твой организм пытался хоть как-то восстановить стабильность – нам придется их растопить, если мы хотим вернуть кость на место…

Побледневший до синевы Ефим спросил:

– Что значит – растопить? Чем?

– Не бойся – управляемым лазерным лучом. Но все же – еще раз предлагаю обезболивание… Тем более причина твоего отказа, на мой взгляд – глупа и несущественна.

Ефим опять оглянулся на меня. Я тоже поняла, в чем дело и произнесла:

– Ефим – не будь ребенком! К чему терпеть лишнюю боль, если можно обойтись и без этого?

– Да просто я и так перед тобой опростоволосился…

– Ты считаешь, что если ты сейчас тут будешь корячиться от боли и орать – то восстановишь свою репутацию бесстрашного и бесшумного лесного ниндзи?!

Ефим потупился и умолк. Алан с улыбкой наблюдал за нашей перепалкой. Ефим тяжело вздохнул и сказал:

– Ладно – давай свое обезболивающее…

Алан быстро и незаметно набрал какой-то маленький шприц и хлопком вогнал его в руку Ефима. Тот вздрогнул, но не закричал… Через несколько секунд Алан сильно ущипнул Ефима – но тот не отреагировал.

– Ну все, приступим.

Алан с увлечением зашевелил пальцами на ободках – на экране было видно, как все уменьшаются синие уплотнения. Через некоторое время он удовлетворенно хмыкнул:

– Ну вот… Со временем все это рассосется… Теперь займемся костью…

От шевелений его пальцев обломок кости все опускался и, наконец – встал вровень со своей второй стороной. Алан деловито пробубнил: «закрепим…", взял из шкафчика тонкую спицу и, полоснув по руке Ефима лежащим здесь же скальпелем, засунул ее в отверстие. Теперь на экране мы видели и ее, как движущуюся белую полосу. Алан подтянул ее вплотную к сложенной кости – и из нее выдвинулись защелки. Потом он с облегчением вздохнул и принялся стягивать аппарат с руки Ефима.

Тот был просто шокирован и рассматривал свою руку – лучевая кость теперь не торчала.

– Вот так вот быстро?! Спасибо тебе, Алан.

– Да не за что. Это же моя работа… Через пару недель придешь ко мне – подшлифуем тебе шрамы… Подожди, посиди еще. Сейчас будет немного больно – но потерпи, прими это как плату за свой новый статус…

С этими словами Алан взял что-то со стола и крепко прижал к груди Ефима. Тот заорал от боли и попытался встать – но руки-то были привязаны… Через несколько секунд Алан отпустил его – а на груди Ефима дымилось свежее клеймо – кружок и треугольник вершиной кверху…

– Приветствую тебя, первородный! – торжественно, но мрачно произнес Алан. – Пойдем, я отведу тебя в место твоего обитания…

И они куда-то ушли. Я все смотрела в темнеющее над головой небо … Что за сумасшедший день! Только утром я была у нас в лесу – с Сашкой, Лешкой и Домкой… И вот я здесь… Увижу ли я их когда-нибудь? Скоро меня отдадут в лапы тому борову, Ставру – и я буду «следовать своему природному предназначению»… Причем моего согласия никто и не спросит… Я так распалила себя этими мыслями, что слезы градом потекли по лицу. Полноценно рыдать лежа на спине не получалось – невозможно ни в руки уткнуться ни просто в стол – или на чем я там лежу… Да и слезы с соплями все норовят в нос залиться… Вернувшийся вскоре Алан застал меня в стадии полного расстройства. Он стоял и удивленно смотрел на меня: