Путь пешки 5. Купол - Страница 11

– Что – вот прям сейчас ночью и пойдешь? А если тебя поймают? А если не дадут?

Он криво ухмыльнулся:

– Ой, ладно тебе… А ты думаешь – кто работает в инкубаторе? Кто охраняет по ночам коридоры? Мы – уроды и мутанты!

И, хлопнув дверью – он скрылся.

Утром Алан отвел меня на мое место, а сам занялся малышом. Я изо всех сил отворачивалась от кресла, где, накрытое окровавленной белой простыней – лежало тело несчастной девушки. Вскоре за ним пришли лысые уборщики, унесли и тщательно вымыли и продезинфицировали и кресло и пол. Мрачный Алан тихонько сказал мне:

– Я не мог позвать их раньше – тогда бы они заметили твое отсутствие.

***

Чуть позже в манипуляционную вошло какое-то непонятное существо – в белом балахоне на все тело с прорезями для глаз. Его сопровождали двое лысых очень красивых мужчин в синих туниках с новым знаком на груди – круг и вписанная в него звезда. Я так поняла, что это телохранители – по крайней мере, вели они себя именно так. Алан явно испугался и, обернувшись ко мне, чуть слышно шепнул:

– Что бы ни случилось – молчи!

Тип в балахоне приблизился – Алан подошел к нему и склонил голову:

– Величайший…

– Что у тебя тут произошло? Почему мы теряем ценные экземпляры?

– Вчера днем первородный Гедеон зашел в питомник и заставил свою вторую женщину восстановить ему лобковые символы. Почему ему пришло в голову поручить это именно ей и именно сейчас – мне неизвестно. У женщины была очень трудная беременность и четыре раза она была на грани ее срыва. Все эти инциденты у меня зафиксированы. Женщина по неосторожности порезала Гедеону кожу, за что он пнул ее ногой в живот и, падая – она опять же придавила плод. В итоге у нее пошло маточное кровотечение, ночью начались схватки и она умерла. У меня есть видеофиксация произошедшего.

Тип в белом разозлился:

– Ну что за идиот, а? Гедеон, говоришь? Ну-ну… А теперь объясни мне – откуда у нас объявился новый экземпляр и женщина с такими высокими показателями?

– Мне это неизвестно, Величайший. Их нашла в источнике внешняя охрана…

– Да это-то я знаю! Неизвестно, говоришь? А зачем тебе тогда лохмы такие? – тип схватил Алана за волосы – рука у него была коричневая и как пергаментная, со странно натянутой кожей. – Так может – побрить тебя? Что скажешь?

Алан стойко держался и ответил ему бесчувственным тоном:

– Как будет угодно Величайшему… Смею только напомнить, что тогда я не смогу полноценно выполнять свои обязанности, а заменить меня будет затруднительно, так как других ретрансляторов на данный момент среди нас нет.

– Да, ты прав – нет. Мало вас стало рождаться… – и он отпустил Алана – А эта почему здесь?

Алан стоял со стороны моих ног, пытаясь заслонить меня от высочайшего взора – но у него это не вышло. Он ответил без запинки:

– Возникла дилемма, Величайший – я не могу определить ее в состав генофонда, потому что она пока не готова к оплодотворению после предыдущих родов. – Алан подошел и демонстративно небрежно сжал мне грудь, а малыш ночью рассосал так, что молоко брызнуло струей почти на типа в балахоне. Я лежала и старательно делала стеклянные глаза, глядя в потолок. Алан продолжал – но я не могу определить ее и к родившим самкам, потому как плода у нее нет, и я не могу определить ее к ожидающим самкам – потому как она нуждается в лечении – у нее спица в ноге, небольшой мастит… То есть такая ситуация в инструкции не предусмотрена… Поэтому я пока оставил ее здесь, Величайший.

Один из красавчиков в синем почему-то недоверчиво скривился, хотя, на мой взгляд – Алан рассказывал вполне убедительно. А вот тип в балахоне, похоже – поверил. Он подошел ко мне и медленно провел своим мерзким пальцем по животу, груди, шее. Я закрыла глаза, так как от омерзения не могла уже контролировать их выражение. Гадостный коричневый палец продолжал двигаться уже по моей щеке и залез в рот, открывая зубы. Я уже еле сдерживала себя. А тип тем временем рассуждал:

– И откуда она здесь взялась?

Алан спросил:

– Может – дикарка?

– Да ну – ерунда. Ты кожу ее щупал? У дикарок она такой не бывает… Да еще и без пятен… И взгляд – я еще от дверей заметил. А ну – открой глаза!

Деваться было некуда – и я повиновалась. Как я ни старалась – стеклянный взгляд у меня не получался, ведь мерзкий палец был у меня во рту.

– Вот – ты видел когда-нибудь такой взгляд у женщин? Я – нет. Давно уже не видел… Н-да… Внимательнее нужно быть, она у тебя уже третьи сутки – а ты ей все спицы в ногах разглядываешь… Кто у нас там сейчас первый?

– Ставр. Я сказал ему, что можно будет забирать через двенадцать дней, если считать после сегодняшнего.

– Так долго?

– Ну я же говорю – она только что родила. Буквально за неделю до того, как попала к нам – не моргнув глазом, солгал Алан.

– Да? А плод где?

– Я думаю – утонул в том же источнике, откуда ее достали.

– Ну ладно – тебе виднее. А двадцать дней после родов – не мало будет? Жаль такой экземпляр терять.

– Пятнадцать суток – это минимум. А потом будем проверять.

– Ну ладно – поверю тебе на слово. Ты меня пока не подводил…

– Осмелюсь спросить, Величайший – если она будет так долго находиться здесь – то может, я могу ее иногда отстегивать?

– Это еще зачем?

– Во избежание образования пролежней и потери мышечного тонуса.

– Протирай. Разминай. В общем – действуй по инструкции.

И они ушли. Алан со вздохом пробормотал:

– Вот уж старый маразматик… Так что лежать тебе, Таня – и дальше…

Чуть позже Алан сцеживал в небольшую бутылочку  молоко для малыша и тут мы услышали возмущенный голос сверху:

– Ты что это делаешь?!

Ефим подошел бесшумно, как привык у себя в лесу. Алан вздрогнул и даже разлил часть молока. Он выразительно посмотрел на меня, и я вдруг физически ощутила – насколько он взвинчен и как уже близок к нервному срыву.

– Сцеживаю молоко.

– А зачем?

Мы с Аланом одновременно ответили. Я сказала:

– Я хочу сохранить лактацию для Лешки.

А Алан в это же время сказал:

– Для новорожденного в инкубаторе.

Ефим подозрительно прищурился:

– Что-то у вас неувязочка получается, а?

Я подумала – можно было бы, конечно, настаивать на нашей версии – мол, одно другому не мешает… Но не хотелось обижать его враньем. И я осторожно сказала Алану:

– Мне кажется – мы можем довериться Ефиму.

– Ты так считаешь? Ты осознаешь, что от этого зависят две, нет – даже три жизни?

Я внимательно посмотрела на Ефима – а он с азартом ждал, до чего же мы там договоримся… Я вспомнила – сколько мы пережили вместе, как они с Милой спасали меня от Сашки…

– Да, я готова доверить ему свою жизнь.

Алан удивленно поднял брови:

– Ну – как скажешь. Надеюсь – мы не совершаем ошибки…

Он поманил Ефима за собой, и они вошли в коморку. Через несколько минут они вернулись – Ефим был просто ошарашен.

– Ну вы даете… Рисковый ты парень, однако… Для тебя же такой обман – однозначно смерть, как я понял…

Алан криво улыбнулся:

– Мне особо терять нечего. Тане на данный момент – тоже. Да и пло…ребенку – лучше меньше, да лучше… Тем более в таком несознательном возрасте.

– Я понял… Слушай, Алан – это, конечно, не мое дело, но все же… Меня тут сегодня один из этих индюков просветил – кто мы и кто вы, да еще и в таких выражениях… А я вот подумал – ты же такой врач… Ты что, не можешь себе обратно… – Ефим не мог подобрать слов.

– Вшить семенники?

Я тоже вникла в разговор:

– А действительно – даже в мое время это не было проблемой, я как-то читала об отце, который пожертвовал этим делом для сына и у того все нормально прижилось… А уж при вашей развитой медицине – неужели есть какие-то трудности?

Алан с улыбкой переводил взгляд с меня на Ефима:

– Вы так обо мне переживаете… Нет, Тань – это не проблема. Сама по себе операция труда не представляет, я бы вполне с ней справился… Есть только два препятствия – во-первых, мне никто не разрешит это сделать, а во-вторых – где же я возьму материал? Есть и третье препятствие, вернее, было – я этого и не хотел, я смирился…