Путь пешки 5. Купол - Страница 1

Надо мной проплывали по небу пушистые облака странного зеленоватого оттенка. Приглядевшись – я увидела, что это не просто небо, а зенитный фонарь в форме полусферы с геометрическим переплетом. Наверное – от стекла и оттенок неба такой странный…

Я попыталась восстановить в памяти события, но все заканчивалось перекошенным лицом Ефима и грохотом водопада. Оглядевшись, я обнаружила себя обнаженной на какой-то твердой поверхности, руки в запястьях и ноги в щиколотках закреплены металлическими браслетами – не толстыми, но прочными… Ну – и что бы это все значило?!

Рядом кто-то зашуршал, и я попыталась привстать, но у меня ничего не получилось – скованные за головой руки не пускали меня.

Недалеко стоял молодой мужчина – приятное бритое лицо, очень густые русые длинные волосы, смутно знакомые серые глаза и тонкий нос. Я обратилась к нему:

– Кто вы? Отпустите меня, пожалуйста!

Он мягко улыбнулся:

– Ты пришла в себя? Не бойся – теперь ты в безопасности. Ты в Убежище. Более того – анализы признали тебя способной к воспроизведению, так что поздравляю – все твои невзгоды позади.

Что-то в нем было поразительно знакомое – интонации, улыбка… На слове «убежище» что-то промелькнуло в памяти, но я не уловила воспоминания и оно улетучилось – сейчас как-то было не до того.

– Но… Какие невзгоды? У меня все хорошо… было… Пока я за Ефимом не прыгнула. А где я вообще? И кто вы?

– Тебя выловили в загрязненном источнике – тебя и мужчину, он еще не пришел в себя. Откуда ты, если задаешь такие вопросы? – с этими словами он чем-то намочил тряпицу и принялся протирать меня – ну как мебель, честное слово! Я даже опешила:

– Э-э-э… А что вы делаете? И почему я голая?

Он удивленно посмотрел на меня:

– А почему ты обращаешься ко мне во множественном числе? Я тебя мою – ведь после загрязненного источника кожа несколько суток раздражена и все пытается выбросить из себя лишний сероводород. Ты понимаешь – о чем я?

– Не совсем… А обращаюсь так – потому что у нас принято обращаться к незнакомым людям на «вы»… Ну – если мне так необходимо помыться – то может, ты меня отпустишь и я сделаю это сама?

Человек все продолжал меня протирать – всю, абсолютно. Я начала выходить из себя:

– Эй, послушай – отпусти меня, а? Чего ты хочешь-то?

– Я? Ничего… Я просто делаю свою работу.

– И в чем же она заключается?

– Я должен осмотреть и подготовить тебя.

– Подготовить к чему?

– Ну, так как ты оказалась способной к самовоспроизведению – то я должен передать тебя в наш генофонд – он ободряюще улыбнулся мне, будто чем-то обрадовал.

– Какой еще генофонд?! Послушай – у меня муж и ребенок, никуда меня передавать не нужно – просто отпусти меня, а?

Он с недоумением смотрел на меня – и мне вдруг показалось, что волосы у него шевелятся. Сами по себе. Стало как-то жутковато.

– Я не понимаю тебя. Так, а теперь – внутри.

Он бесцеремонно раздвинул мне ноги, послышалось тихое жужжание – и мой стол, или на чем я там лежала – начал превращаться в гинекологическое кресло. Потом мужчина смочил руку в каком-то растворе и ввел ее в меня. Я от возмущения даже опешила:

– Да ты что – охренел вообще?! Вытащи из меня свою руку! Я не давала согласие на то, чтобы во мне ковырялись!

Он, не обращая внимания на мои крики – продолжал свои исследования, для пущего сосредоточения даже закрыв глаза:

– Ну что ты такая неугомонная – первый раз, что ли? Так – недавно родила, да? А где плод-то?

Руки у него были относительно узкие и мягкие и сильной уж боли я не чувствовала. Более того – когда он ощупывал меня изнутри и второй рукой снаружи мял мне живот в районе матки, то вызвал этим приятные ощущения – и из груди полилось молоко. Он с улыбкой разглядывал результат своих трудов.

– Так, где плод-то? Если не будешь кормить – то молока уже не будет. Ты не имеешь права так пренебрегать этим потрясающим веществом.

– Не плод, а ребенок! Он у нас – я оставила его на берегу с Домкой! Да я бы и сама с удовольствием его покормила, если бы ты прекратил во мне ковыряться и отпустил домой!

Он растерянно смотрел на меня, явно не понимая причин моей агрессии.

– Но… Куда же я тебя отпущу? Что значит – домой? В твое убежище?

– Да ни в какое не убежище! Просто выпусти меня на улицу – и я сама найду портал… Вместе с Ефимом! Кстати – где он?

– Я не понимаю тебя – вне купола, за пределами убежища – опасная для человека среда – загрязненные источники, радиационный фон выше нормы… Где-то там живут дикари, но я с ними не встречался – я так думаю, что они уже полностью мутировали от такой жизни… Так что можно сказать – тебе повезло. А кто такой Ефим – это мужчина, в которого ты вцепилась? Я вас еле разделил… Он здесь, рядом – вон лежит. У него есть имя? Он первородный? Я не нашел клейма… Но анализы признали и его способным к самовоспроизведению…

От этого театра абсурда у меня голова пошла кругом. Глубоко подышав и успокоившись, я решила действовать систематически. Так, начнем еще раз:

– Давай начнем сначала. Меня зовут Таня, я переместилась к вам, случайно попав в портал с Ефимом. У меня там остались любимый муж и ребенок и еще очень много дорогих мне людей, и я очень хотела бы к ним вернуться… А тебя как зовут?

– Меня? Да никак… Я же не первородный… И женщинам у нас тоже имена не дают…

Потом началось вообще что-то невообразимое. Безымянный человек произнес: «любимый», «муж» – закрыл глаза и сосредоточился. А его волосы зашевелились. Потом он также произнес «портал» и история с волосами повторилась. После чего незнакомец нахмурился и смерил меня подозрительным взглядом:

– Слушай, откуда ты слов-то таких набралась?

– Мне показалось – или у тебя волосы шевелятся?

Он обезоруживающе улыбнулся:

– Да, есть такое. Но ты не бойся… Я не опасен для окружающих – добавил он с горькой усмешкой. – Так все-таки – откуда ты? Слова и понятия, которые ты употребляешь – не использовались после катастрофы…

– Какой еще катастрофы?

Он скептически скривился:

– Ты издеваешься надо мной? Но почему?! Я сделал тебе что-то плохое?

– Нет, не издеваюсь… А насчет плохого – так ты считаешь, что это в порядке вещей – вот так хватать человека, раздевать, привязывать и насильно устраивать осмотры, в том числе и в интимных местах?!

Он казался искренне удивленным:

– А что не так? Для любой особи женского пола это счастье – попасть в состав генофонда… Натуральная еда, воздух и вода, ничего отрабатывать не надо, знай себе – рожай, выполняй свое природное предназначение…

Я опешила:

– Даже так, да? А какое же тогда несчастье для особей женского пола?

– Ну как это? Неспособность забеременеть в течение года или низкий процент соответствия – тогда ее ждет быстрая и безболезненная смерть…

– Жестко тут у вас… А какой год на дворе-то?

– Сто восьмидесятый.

– В смысле – сто восьмидесятый от Рождества Христова?

Он с удивлением посмотрел на меня:

– Откуда ты все это можешь знать?! Ты что – тоже ретранслятор?

– Какой еще ретранслятор?

– Ну – как я? – и он демонстративно зашевелил волосами.

– Я не понимаю, о чем ты. Волосы у меня не шевелятся, я обычный человек.

– Ты присоединяешься как-то по-другому?

– Да никуда я не присоединяюсь!

– Тогда откуда тебе известны понятия предыдущих эпох?

– Каких еще предыдущих? Зачем ты мне голову морочишь? Да скажи, наконец – какой сейчас год! Только не от катастрофы, а от Рождества Христова!

Он что-то прошептал, закрыл глаза и опять зашевелил шевелюрой. Потом открыл глаза и заявил:

– Если брать точкой отсчета начало предпоследней эпохи, называемое Христовым Рождеством – то сейчас две тысячи двести шестьдесят четвертый год.

Я замерла с открытым ртом. Так это я попала в будущее? Если он, конечно – не врет… Я удивленно стала осматриваться… Да уж – ничего хорошего это будущее не представляло – серые стены, стеклянный потолок, какая-то аппаратура.