Путь одарённого. Крысолов. Книга первая. Часть первая - Страница 12

Намёк понял.

А между тем, пацанчик, стоило им со Жмыхом только подойти к нам, тут же обратился ко мне с нескрываемым вызовом в произнесённой фразе:

– Ты, что ль, сегодня босо́ту угощаешь?

И глядит исподлобья.

И чего, спрашивается, взъелся? Ведь первый раз меня видит.

Я просто кивнул, рот то занят – кусмище от пирожка откусил, пережевываю, впрочем, как и все. Набросились ребята на угощение.

А пирожки, и правда необычайно большой формы, как лапти, и горячие и сочные, а вкус – не передать, хотя у меня, наверное, приправа прекрасная есть, голод называется.

– Ты про заказ свой, – встрял Жмых. Потом пауза… время нужно пацану, чтобы кусмище от пирожка пережевать, сглотнул, – я Кирюхе рассказал, как ты меня уронил, а он у нас парень резкий, смелый и азартный. Я ему про твою беду рассказал и чем расплачиваться собираешься. Предложение такое – сейчас на пустырь прыгнем всем хором, а там один на один на кулачках. Если Кирюху уложишь, он тебе все хотелки «за так» организует. Нет, умоешься кровью, то либо деньгами – пару серебром отдашь, либо, как говорил – поясом, штанами и сапогами на взрослого. Как тебе такой вариант?

Я, если честно, немного ошалел от таких заявлений.

Прошёлся внимательным взглядом по плотной фигуре паренька. Постарше меня и, причём, не на год или два – три, минимум, если не больше, но чувствую, без драки всё равно уже не отпустят, а так можно и вещей набрать за бесплатно и знакомство закрепить.

– Я не против, – отвечаю, – но я так и не закончил рассказывать о своих нуждах.

– Так мы тебе не дева Каира, это она великая, о сиротах заботится по велению сердца! – ржёт в ответ Жмых, – что есть, тем и поможем. Киря тебе свои старые шмотки отдаст, обувку, из размера которой выскочил. Огниво, как ты просил, ну а насчёт посуды и котелка, и вовсе проблем не будет. Этого добра, потерявшего в таверне товарный вид, предостаточно.

Кирюха, соглашаясь с условием драки, кивнул.

– Тогда айда на пустырь, – предложил я, – а то на полный желудок драться – последнее дело.

Все, соглашаясь, закивали мне в ответ.

Мы, всей гомонящей гурьбой, кинулись на выход со двора. Я же спокойно шёл следом за пацанами и, сорвав лопух, вложил в него своё сокровище – полтора пирожка. Потом, после стычки доем.

Боялся ли я? Конечно, парень выглядит и старше, и массивнее, и сильнее меня, и, как сказали, подраться «не дурак». Но и не переживал по этому поводу нисколечко. Что ни говори, а всё-таки моё решение сорваться в город было правильным. Нашёл покушать и с местной ребятнёй познакомился, да и веселее на людях. Это тебе не одному в море барахтаться и не знать, как выбраться на берег.

И правда, пустырь! Полянка, заросшая травой и немного зажатая заборами соседских участков. Явно тут место посиделок местной шантрапы. Вон, и зрители есть, тоже сиротки. Среди них даже девчонки есть, явно чуть младше меня. Тоже, наверное, из беженцев.

– А ну, мелюзга, по кустам! – командует Жмых.

Мелких, с мест на брёвнышке, как ветром сдуло.

А между тем, Киря уже обнажаться стал. Видно, опытный боец, по пояс собирается раздеться, ну, а мне и не надо это, хотя, чтобы усложнить парню жизнь и предотвратить захваты за мою шёлковую рубаху, надо бы её скинуть со своего торса. Да и не хотелось мне, чтобы кто-то единственную рубашку ещё сильнее порвал.

А Кирюха явно не прост, вон, как смотрит на моё одеяние. Да, смотрится оно, конечно, жалко, но вот сам материал!

Даже боюсь представить, чего он уже успел себе насчёт меня напридумывать!

Жмых, как заправский распорядитель боёв, так сказать, ринулся руководить процессом, видя, что бойцы готовы.

– Так, ребята, что по правилам? Или без них, как обычно?

И смотрит, почему-то, именно на меня.

Ну, это-то понятно, я про их законы ни духом, ни рылом, в общем, не в курсе.

– Без разницы, – отвечаю я и перевожу взгляд на противника. Киря отвечает просто и односложно:

– Согласен!

А вот с чем он у нас согласен, не уточняет. Походу, со мной и моим утверждением. А наш распорядитель между тем продолжал:

– Работаем без перерыва, кто кого уложит, тот и выиграл. Ставки сделаны. Ставок больше нет! – явно кого-то известного в городе среди ребят копирует, так как наши зрители оживились и смеются.

За моими вещами присматривает Пашка, а вот пирожки охраняет одна из мелких пигалиц. Вернее, пирожок, так как половинкой я с ней за услугу расплатился, уж больно у неё жалостливый вид был и взгляд голубых глаз такой печальный.

– Готовы? – уточняет у нас Жмых.

Молча киваем.

– Начали! – кричит пацанёнок и отскакивает в сторону.

И тут же, в мою сторону со своего места срывается Киря.

Он мощнее меня, тяжелее и явно намеревается меня снести. Повалить на землю, а потом, прижав меня, надавать кулаками по башке. А что, отличный план, вот только меня учил, когда-то кто-то, уходить от таких атак.

Прямо перед его носом падаю на шпагат, при этом наклоняю корпус вперёд и локти отвожу в стороны, голову приклоняю к земле и, как результат, перепрыгнуть меня он не успевает, запинается и валится на землю.

Я же, уже на ногах…

Разворот…

Ну, раз правил никаких нет, удар ногой в голову, пытающемуся подняться с земли пацану, но бью так, аккуратно, чтобы ненароком не зашибить. В плюсах – я не обут, так что удар получается, хоть и довольно хлёсткий, но не слишком то и сильный.

Но моему противнику хватило и этого.

Раскинув руки, рухнул лицом в траву и затих.

На пустыре тишина. Орать начали, как поединок начался, а тут, как обрезало.

– Вообще-то, у нас не принято ногами пинаться! – строго произнёс Гнус…

Я пожал плечами и повторил, что слышал от Жмыха перед боем:

– Сказано было, по правилам играем или без них, как обычно. Ответ, все слышали?

Молчат.

– Итак, какие ко мне претензии?

Тишина мне в ответ.

– Нет никаких претензий! – раздалось с земли.

Кряхтя, на подрагивающих руках, пытался подняться уже вставший на колени, Киря.

– Чистая победа, чего там говорить. Признаю.

И красную юшку из носа по лицу растирает.

Я глянул внимательно на его лицо. Да нет, все на месте и даже не свёрнуто. Повезло, видно просто капилляры разбил, а удар в нос всегда болезненный.

Поднялся на ноги парень, вновь утирается, а в глазах недоумение и неверие в то, что произошло с ним. Я напряжён, мало ли, что он там говорит на публику, а вдруг кинется?

Похожие мысли, видно, и в голове у Жмыха крутятся, он себя явно чувствует виноватым, что его благодетель огрёб по полной, впрочем, как с утра и сам Жмых.

– Умыться тебе надо, – говорю Кире, – и нос не три, а лучше зажми пальцами и голову назад запрокинь, – и уже ребятам, – посадите его, пацаны, а то ещё чего доброго, шлёпнется уже сам на землю.

Парни тут же подбежали и под руки довели Кирю до брёвнышка, куда тот уселся, и тут же запрокинул голову назад. Кто-то побежал за водой.

Не знаю, сколько там по времени хлопотали над раненым, но я успел и пирожок свой доесть, и одеться, и с новыми знакомыми поболтать. Девчонки, как и оказалось, сироты, беженки тоже, как и я, сюда морем добрались, вот только их никто неволить не собирался. Повезло! На паперти подрабатывают. Им местные бойко монеты подкидывают. Часть тут же местные воры забирают, как оплату за место, но на жизнь хватает, хоть и голодно.

Я же, про себя, думаю, что за будущее ждёт девчонок. Да у них самих никаких иллюзий на этот счет нет. Успели хлебнуть лиха и увидеть обратную сторону жизни, опустившись на самое дно общества.

Хорошо, если в какой-нибудь таверне пристроятся. Подавальщицы в цене, да и смазливенькие на личико, подрастут, будут обхаживать постояльцев и не только разнося пищу.

Сам успел на подобное насмотреться, пока путешествовал с беженцами.

– Я сегодня к вечеру соберу, что обещал, – подошёл ко мне вплотную Киря, отвлекая от беседы с девчонками, – моя одежда тебе великовата будет, брата подраздену. Есть у него старая подменка. Он в ней обычно на конюшне работает, помогает. Постираешь. С обувкой сложнее, но найду. Не сегодня, так завтра. Огниво и посуду подберу. Спицы не обещаю, посмотрю, котелок медный есть, но без ручки, надо ремонтировать, но это ты уже сам. И это, – стоит, мнётся. Хочет чего-то от меня, но попросить, почему то стесняется.