Путь любви - Страница 29

Если вы захотите бороться со словом, вам потребуется другое слово, запомните. Вы не сможете бороться со словом без слов. Возникает слово, и вы говорите: «Я должен попробовать обойтись без слов. Ошо сказал сидеть в тишине». Но это тоже слова. Либо вы говорите: «Вы что, не понимаете, что я медитирую? Отойдите от меня». Но «медитация» — это тоже слово.

Вы можете бороться только словами. А чтобы бороться со словами, вам потребуется еще больше слов, и весь процесс начнется снова. Нет, так не надо. Пусть слова бегут, позвольте им течь, в них нет ничего плохого. Оставайтесь безразличны, оставайтесь нейтральны. Несколько дней они еще будут над вами жужжать. Затем, постепенно, они почувствуют, что в них нет надобности; постепенно они почувствуют, что ими больше не интересуются; постепенно они почувствуют, что им больше не рады, а когда слова почувствуют, что им больше не рады, когда мысли почувствуют, что им больше не рады, они начнут исчезать. Вы перестанете быть их прибежищем.

И однажды вы удивитесь, обнаружив, что прошло уже несколько минут, и роза осталась здесь, солнце осталось там, зеленые деревья остались зелеными деревьями, вы остались собой, но не было ни слова. Вы почувствовали в первый раз, что такое медитация. Вы почувствовали Дао.

У вас был проблеск, в котором вы были Кабиром, Кришной или Христом. Вы почувствовали, что такое Бхагван. Вы увидели нечто необычайно важное, в первый раз; и однажды почувствовав, вы захотите этого сильнее и сильнее. Когда у вас будет появляться время, вы будете просто молчаливо сидеть. Уже не нужно будет искать розовый куст; вы можете спокойно сидеть в своей комнате — стены будут столь же прекрасны.

Говорят, что Бодхидхарма просидел девять лет, глядя на стену, ничего не делая, просто глядя на стену. Как-нибудь сядьте и просто смотрите на стену, чистую белую стену, где ничто не привлекает внимания, где не о чем говорить. Что угодно подойдет для создания интервала, проблеска. Когда между двумя мыслями появляется проблеск, прыгайте в него, тоните в нем:

Язык — это общество, язык — это цивилизация, язык — это коммунизм, язык — это ислам, язык — это индуизм, язык — это христианство; а проблеск — это сам Христос, проблеск — это сам Мохаммед, в проблеске приходит Коран.

Говорят, что когда Мохаммед услышал в первый раз… Это, конечно, притча — он услышал, что посланник Бога стоял перед ним, призывая записывать имя Бога, описать Его великолепие. Слово «коран» означает «изложение»; вот как появилось слово «коран» — потому что первое, что услышал Мохаммед, было: «Записывай!» Он очень удивился и сказал: «Как записывать? Я не умею!» Ангел сказал: «Именно поэтому! Записывай — ибо те, которые умеют, не могут записать». Мохаммед ответил: «Я совершенно неграмотен, я не могу даже правильно говорить. Я не умею ни писать, ни читать». И ангел сказал: «Вот именно! Именно поэтому я и говорю: пиши! Потому что те, которые знают и умеют читать и писать, давно запутались в своих знаниях. Ты же сейчас чист: пиши. В этой чистоте через тебя говорит Бог. В этой чистоте говорит само Его существо». В этой вот чистоте и родился прекрасный Коран.

Но сейчас незачем обращаться к Корану. Вы можете погрузиться в свой собственный внутренний интервал, Посланник придет к вам и скажет: «Записывай!» Я говорю об этом потому, что со мной это уже было; это может случиться и с вами.

Всегда, когда есть интервал, посланники Бога рядом с вами. Когда вы в полном молчании, сам Бог — внутри вас. Вы нашли.

Теперь нет смысла называть его кувшином; Как бы ни сильна была попытка Все делить на два.

Как только вы назовете что-нибудь по имени, вы поделите мир надвое; вы создали дуальность, вы начали вносить в мир тонкую шизофрению. Когда вы говорите: «Это прекрасно» — вы вносите в мир безобразие. Неужели вы этого не видите? Когда вы говорите: «Я люблю» — вы вносите в мир ненависть. Когда вы говорите: «Ты — мой друг» — вы создали себе еще одного врага. Когда вы говорите: «Это правильно, это — справедливо, это — морально» — вы приносите в мир аморальность, вы вносите в мир дьявола. В глубоком молчании, когда вы не знаете, что такое хорошо и что такое плохо, когда вы не даете ничему никаких обозначений и имен, в этой тишине исчезает дуальность, исчезает шизофрения, исчезает расщепление. Мир становится одним целым.

Это целое и есть Бог. А жить в этой целостности — значит быть саду, значит быть саньясином.

Кабир сказал:

слушайте Слово, Истину,

Которая есть ваша суть.

Когда вы поглощены своими концепциями, обозначениями, именами, словами, вы не можете услышать главное слово, вы не можете услышать логос. Кабир называет его сабад, Слово. Это совершенно то же самое, что сказано в Библии: «В начале было Слово», — в начале был не человек, человек появился гораздо позже. — «и Слово было от Бога, и Слово было Бог».

Кабир использует слово «сабад». «Сабад» означает слово, логос, то, что было до того, как возник человек, и то, что останется, когда человека уже не будет. Это никак не связано с нашими словами: оно бессловесно, оно не связано с языком; это омкар, это аум, это беззвучный звук бытия, это то, что мастера Дзен называют «звуком хлопка одной ладони» — непроизнесенным, не являющимся результатом столкновения двух. Когда вы хлопаете двумя руками, это прозвучавший звук, произведенный звук, произведенный с помощью конфликта, с помощью двойственности.

Нет, есть и другой звук, звук хлопка одной ладони — не из конфликта, а из высшей гармонии, из единства. Вот что такое слово, сабад, истина. Но чтобы Бог заговорил на Своем языке, прежде вам придется вам придется расстаться с вашим языком. Вы должны пребывать в полной тишине, чтобы Он мог передать вам свое сообщение.

Но у нас есть совершенно неверное понятие: мы думаем, что для того, чтобы молиться, мы должны обратиться к Богу, Нет, молитва требует больше слушания, чем разговоров; лучше слушайте, чем говорите. С помощью разговора вы к_ можете улучшить Бога. Все, что вы скажете, будет бессмысленным, все, что вы ни скажете, будет нелепым, Он и так все это знает, так зачем? Просто молчите, оставайтесь в тишине. Просто попробуйте послушать. Будьте чувствительны; пользуйтесь не языком, а ушами. Молитва больше связана с ушами, чем с языком. Молитва, которую произносит язык, глупа, бессмыслена. Вы учите Бога, вы говорите: «Сделай вот так. Все, что Ты делал, было неправильно». Вы говорите: «У меня заболела жена; сделай, чтобы она выздоровела. Я старею; дай мне больше сил и долыпей жизни», и так далее, и тому подобное. Все ваши молитвы — это советы Богу, как все должно быть.

Человек, который молится по-настоящему, не может давать советы Богу; он скажет: «Да будет воля Твоя, да приидет Царствие Твое; все, что бы Ты ни сделал, будет правильным. Пусть я пока не понимаю, почему это правильно, я даже пока не понимаю, что правильно — это мое невежество. Но не слушай меня. Даже если я скажу тебе что-нибудь в своем невежестве, пожалуйста, не слушай меня; продолжай делать то, что Ты делаешь».

Настоящая молитва- это не разговор, это слушание, глубокое слушание. Нужно просто сесть в молчании, стать открытым, чувствительным, бдительным. Разве вы не замечали сами? Иногда, когда вы ожидаете свою возлюбленную, своего любимого, своего друга, вдруг — мягкий шелест листвы, или внезапный порыв ветра, или вдруг упал старый лист с миндаля… и вы выбегаете: «Может быть, она пришла; может быть, он пришел». Но там никого не было — просто ветер играл со старой отжившей листвой. Вы уходите, вы снова ждете, и вдруг что-то еще: почтальон пришел к соседям, послышались его шаги, и вы снова у двери.

Так же, как вы ожидаете своего любимого, свою любимую, когда ваш слух трогают самые незначительные вещи — именно так же молящийся человек прислушивается к Богу, ждет Его слова. И оно придет! Приходит время, когда в вас возникает Коран; приходит время, когда вы начинаете чувствовать по-настоящему Веды и Гиту. И когда эти священные книги начинают восприниматься вашим сокровенным центром, они становятся невыразимо прекрасными; только тогда вы сможете их просесть. Тогда читайте все писания, какие только есть — тогда все они будут интересны, потому что тогда все писания станут реальными. Вы это будете видеть сами, вы сами будете свидетелями этого.