Путь любви - Страница 19

Первый вопрос:

Почему вы называете Бога «он»? Непроявленное, жизненная энергия, вечное, непознаваемое… итак, не лучше ли называть Бога оно? Меня задевает в слове «он» то, что слово «он» подразумевает личность, нечто, обладающее собственной волей, своим мнением, а моя способность любить уже достаточно покалечена всем этим. Так вот, я сейчас увидел, что этот вопрос привел меня к другой моей проблеме: как я могу довериться или полюбить ваше мнение?

БОГ невыразим никакими словами. Если вы назовете Бога «он», вы ничего не выразите; если вы назовете Бога «она», вы также ничего не выразите. Если вы назовете Бога «оно», этого будет недостаточно, совсем недостаточно. И если «он» напоминает тебе личность, то «оно» будет напоминать вещь. Если «он» напоминает мужчину, то «она» будет напоминать женщину — потому что все слова придуманы людьми и для использования их в человеческом мире, а Бог — это не человеческое создание, поэтому любое его название останется символом.

Можете взять любой символ, который вам понравится. Если вам нравится называть Его «оно», называйте «оно». Но помните: у слова «оно» есть свои собственные ограничения, «оно» употребляется для вещей, неживых вещей. В нем есть и другие ограничения: «оно» слишком нейтрально. «Оно» — безответственно; если вы что-то скажете, то «оно» вам не ответит. Только личность может ответить, а для любви нужна взаимность. Вы можете обращаться к стене, но ответа не будет, это будет монолог. Бога называют «он» для того, чтобы ваша молитва стала диалогом. Иначе это был бы монолог — и монолог сумасшедшего: «оно» не может ответить, «оно» не может вас понять, «оно» не будет о вас заботиться. «Оно» нейтрально. Молитесь вы или нет — ему безразлично; поклоняетесь вы или нет — ему безразлично: «оно» останется безмолвным. Если с «он» трудно обращаться, то с «оно» будет еще труднее. Можете ли вы любить оно? Вы можете владеть им, вы можете использовать его — но как вы сможете любить его?

Таким образом «он» кажется наиболее подходящим, и по многим причинам. Позвольте мне пояснить. Во-первых, это придает Богу качество личности: Бог становится похожим на человека — живым, с бьющимся сердцем, дышащим, пульсирующим. Вы можете воззвать к Нему и можете верить, что Он ответит. Вы можете взглянуть на Него, вы можете Его почувствовать и можете надеяться, что Он тоже проникнется вашими чувствами. Качество личности помогает вам общаться, молиться, найти связь. Если бы у Бога не было качества личности, Он был бы столь запредельным, что невозможно было бы Его воспринять. Вы — личность, и вам нужен Бог, также бы был личностью, потому что вы можете общаться только с личностью. До тех пор, пока вы не станете безличностным существом, вы не сможете общаться с другим безличностным существом. Существовали религии, особенно на Востоке — буддизм, джайнизм — которые вообще не упоминали Бога. Но тогда они не могли говорить также и о молитве, тогда они не могли говорить и о любви. Как только они отказались от идеи Бога — Бога, обладающего качествами личности, от Творца, от кого-то, кто оттуда может на вас посмотреть, взять вас за руку, обнять вас — как только они отказались от идеи личностного Бога, как необходимое следствие этого, им пришлось отказаться от идеи молитвы.

От поклонения нужно было отказаться, от молитвы нужно было отказаться, от танца, песни нужно было отказаться — потому что кому тогда петь, для кого тогда танцевать? Там никого нет, все вокруг безразлично.

А бытие столь бесконечно… Вы говорите: «Почему бы не сказать «непроявленное»?» А как вы будете общаться с непроявленным? Оно же будет столь необъятно: вы не сможете его охватить.

С обозначений «он» Бог становится так же малым, как и вы сами. Вы можете тогда взять его за руку. Но взять за руку непроявленное? Это невозможно. С обозначением «он» Он становится притягательным, теплым; непроявленное же холодно, бытие холодно. Вы замерзнете! Джайнизм, буддизм отказались от идеи Бога именно из-за этой философской, филологической проблемы, из-за языка, грамматики, логики. Они отбросили Бога, саму идею. Но затем исчезла молитва, и джайнизму стало ее недоставать. Осталась только медитация… очень одинокое усилие.

Наблюдали ли вы это? Вы можете медитировать в одиночестве, а можете вместе молиться. Молитва объединяет. Христиане, мусульмане, иудеи — они знакомы с молитвой. А джайнизм и буддизм уже забыли, что это такое. В молитве есть своя красота. Медитирующий закрыт в самом себе. В нем нет окон. Он ушел в себя в глубоком одиночестве. Он может стать спокойным, молчаливым, но он не может стать экстатичным.

Экстаз случается только между двумя, любовь случается только между двумя. Когда вы один, вы можете быть молчаливы, спокойны, но вы не будете трепетать от радости, танцевать. Суфий танцует, потому что он взывает к Богу, он может связаться с Богом лично. Джайнизм и буддизм очень обеднели. И когда буддизм распространился за пределы Индии, буддисты стали говорить о Будде, как о Боге, а затем через такого Будду снова возникла молитва. В джайнизме молитва так и не появилась, и поэтому джайнизм так никогда и не распространился. Он остался крошечной безжизненной сектой. Это не свойственно человеку.

Непроявленное, существование, вечность — великие, но безжизненные слова. Они не трепещут. Как вы будете общаться с вечностью, скажите мне? Каким образом вы обратитесь к вечности? Как вы подстроитесь к вечности? Вы окажетесь столь незначительными, а необъятность вечности столь велика, что вы просто в ней затеряетесь.

Нет, Бога нужно рассматривать с точки зрения человека. Назвать его «он» очень человечно. Конечно, постепенно, когда вы приблизитесь к Нему, когда вы научитесь общению с Ним, впитаете Его, когда-нибудь отпадет» необходимость называть Его «он». Тогда вы можете от этого отказаться. Как только возникнет контакт, как только между вами исчезнет граница и вы станете одним, тогда это будет уже не нужно. Тогда вы можете просто поклониться Ему, не сказав ни слова. Тогда вы можете просто сидеть в молчании, и молитва уже будет происходить. Вы будете молиться, не молясь. Но это произойдет позже. В начале же вы потеряете связь, если не будете использовать для Него никаких имен, если не представите Его как отдельное существо.

Таким образом, открываются две возможности: либо вы называете Его «он», либо вы называете Его «она» И то и другое уже применялось. Суфии называют Его «она» — возлюбленная, женственная. Христиане, иудеи называют Его «он» — мужественный, любящий. Вот две возможности: все зависит от вас. Оба имени несут в себе разные качества. Если вы называете Его «он» — это значит, что вам не нужно идти и искать Его; Он сам придет. Он — мужчина, активен. И в этом своя красота: женщина ждет, и тогда любимый приходит.

Иудеи говорят: не только вы ищете Бога, Бог тоже ищэт вас. Вот в чем прелесть местоимения «он». Это символично, в этом заложен глубокий смысл, и это может сильно помочь. Иудеи говорят: Он ищет вас; вы можете ждать подобно женщине, вы можете стать самим ожиданием, просто открытой дверью, готовой принять гостя. И гость придет, потому что мужское придет в поисках женского.

Суфии называют Его «она», и вследствие этого меняется весь поиск. Теперь вы должны искать Его, теперь вы сами должны Его найти. Естественно, что путь в этом случае станет более трудным. Если вы сами должны найти Бога, кажется почти невероятным, что вам это удастся. Где вы будете Его искать? У вас нет адреса. Даже если Он пройдет мимо, вы не сможете Его распознать, Он покажется вам совершенно чужим. Вам никто не представлял Его, как вы Его узнаете? Вы же никогда не видели Его раньше, как вы собираетесь Его узнать? Что позволит вам решить: «Да, это Бог»? Это будет нелегко. Да и куда вы пойдете? В Казн, в Мадхуру, в Мекку, в Иерусалим? Куда вы отправитесь? В Гималаи? Куда вы пройдете? Куда вы отправитесь? Что будет вашим указателем? Сначала вы просто растеряетесь.