Путь Короля. Том 1 - Страница 160

Против своей воли — потому что он не хотел ехать с заданием на Север, а предпочел бы остаться в Кельне или Трире, или даже в Гамбурге, или Бремене, раскрывая новые загадки довлеющего над королями рока, — Эркенберт начал увлекаться интеллектуальными трудностями проблемы, которую поставил перед ним графский сын Бруно.

— Кто-то должен знать ответ, — сказал Бруно. — Они просто не подозревают, что знают. Спрашивай всех встреченных обо всем на свете. Записывай все ответы. И посмотри, что будет вырисовываться.

Так Эркенберт и поступил. Он начал расспросы с нескольких людей, обращенных Орденом в Гедебю, — не очень ценные информаторы, по большей части женщины и рабы, которые ничего не знали о делах сильных мира сего; затем перешел к христианским священникам, которых Орден спас, а потом к стражникам короля Хрорика, которые разговаривали с ним из вежливости, и наконец щедрой рукой наливая южное вино, беседовал со шкиперами и рулевыми приходящих кораблей, многие из которых сами были знаменитыми воинами, не хуже шлюх разбирающимися в прихотях судьбы.

От дверей упала тень, и старший рыцарь Ордена Копья, сам Бруно, протиснул в проем свои немыслимо широкие плечи. Он, как всегда, был щедр на улыбку.

— На кого сегодня ставим? — спросил он. — Появились новые темные лошадки на наших скачках?

Эркенберт покачал головой.

— Если, как ты говоришь, мы уже слышали ответ, значит, я не смог его понять, — сказал он. — Под твою схему лучше всех по-прежнему подходит тот человек, что убил Ивара и победил Карла. Он появился ниоткуда. Все только и говорят о его подвигах и его удачливости. Он тесно связан с Вигой-Брандом, Брандом-Убийцей, который точно был тогда в Гамбурге.

Бруно с сожалением покачал головой.

— Я тоже так думал, — признался он. — Вплоть до того момента, когда поговорил с ним. Он очень таинственный, и думаю, он может иметь со всем этим что-то общее. Однако у него было только одно оружие, правда, копье, но не то Копье. Слишком новое, другой формы, с вырезанными языческими рунами, хотя я и не смог их прочитать. Думаю, ты вбил его имя себе в голову и никак не хочешь с ним расстаться. Может быть, это и мешает тебе узнать настоящего владельца. Расскажи мне побольше об этих языческих королях.

Эркенберт пожал плечами и в который раз взялся за кипу своих пергаментов.

— Я рассказал тебе о королях Дании и Норвегии, — начал он. — Между ними лежат Швеция и Готланд, там может найтись еще добрых два десятка человек. Начнем с севера: король Викар из Розлагена, возраст пятьдесят, избран на Роз-Тинге двадцать лет назад, считается богатым, но миролюбивым, собирает дань с финнов и никогда не был на Юге.

Бруно покачал головой.

— А как насчет короля Орма из Уппланда? Под его властью находятся великий Дуб Королевства и храм для жертвоприношений в Упсале. Он считается могущественным, но не склонным к личной храбрости, королевство захватил силой двадцать лет назад?

— Этот звучит чуть получше, но ненамного. Надо будет взять его на заметку. Знаешь, — задумался Бруно, — я задаюсь вопросом — а не может ли Сигурд Рагнарссон или один из его братьев, несмотря на все их недавние поражения, оказаться искомым человеком? В конце концов, даже у Карла Великого бывали затруднения, например, с саксами.

Эркенберт не смог подавить непроизвольную дрожь.

— Думаю, мы могли бы подобраться поближе к месту действия, чтобы искать наверняка… — продолжал Бруно.

В хижине, которую им отвели люди Пути в Каупанге, английские вольноотпущенники и Карли Дитмаршец сидели и рассказывали байки о Потаенном Народе. В теплой тесной комнатке установилась вполне приятельская атмосфера. У катапультера Хамы была рассечена губа. У Квикки один глаз совсем заплыл. Карли мог похвастать разбитым ухом и синяком, потому что Озмод, глядя, как Карли одного за другим сбивает всех с ног, огрел дитмаршца поленом по голове. Дружки уже перестали передразнивать акцент друг друга и пытались найти общий язык, толкуя о загадочном окружающем мире.

— Мы верим, что на болотах живут кикиморы, — говорил Карли.

— Мы тоже, — откликнулся Квикка, сам выросший на английских фенах. — Они живут в болотных ямах. Когда плывешь за дикими утками на плоскодонке, не вздумай попасть шестом в старое гнездо кикиморы. Такие охотники не возвращаются.

— Откуда только эти твари взялись? — спросил кто-то.

— Они ниоткуда не взялись, они здесь всегда были.

— А я слышал так, — сказал Квикка. — Вы знаете, что мы все как будто бы произошли от Адама и Евы. И вот однажды Господь Бог сошел на землю и велел Еве показать ему ее детей. Ну, она некоторых показала, а некоторые были неумытые, потому что она была ленивая, и она приказала им спрятаться. И под конец Господь Бог и говорит: «А те дети, которых ты спрятала от меня, пусть они так и остаются спрятанными». И с той поры те из детей Евы, кого она показала, это мы, люди, а те, кого не показала, это Потаенный Народ, они живут на болотах и топях.

Байка была выслушана, но не слишком понравилась. Каждый из присутствующих, кроме Карли, был раньше рабом Церкви и освободился лишь благодаря Шефу и Армии Пути. Христианское учение было им знакомо, но напоминало о рабстве.

— А здесь, по-моему, все по-другому, — раздался еще один голос. — Кикимор здесь нет, потому как нет болот. А есть тут у них такие водяные. В воде. Только и воды сейчас нет, потому как все замерзло.

— И тролли, — добавил кто-то.

— Никогда такого не слышал, — удивился Озмод. — Кто такие тролли?

— Огромные серые твари, которые живут в горах. А троллями их прозвали, потому что трах! — и на тебя катится скала.

— А вот мне один местный рассказывал, — прошамкал разбитой губой Хама. — Жил в горах один человек по имени Лафи. И однажды он пошел на охоту, а его схватили две троллихи, затащили в свое логово и стали держать у себя за-место племенного жеребца. Они носили невыделанные шкуры, а ели только мясо и рыбу. Иногда мясо было конское или баранье, а иногда они ему и не объясняли, что это за мясо, но ему все равно приходилось его есть. Долго ли, коротко ли, он притворился больным, и пока молодая троллиха охотилась, другая стала его расспрашивать, чем его лечить. А он и говорит, ничего меня не вылечит, кроме гнилого мяса, которое пролежало в земле пять лет. Она говорит, ну, я знаю, где есть такое мясо, и ушла. Но она-то думала, он совсем больной и не убежит, поэтому не завалила вход в пещеру камнем. А он выбрался и давай бежать. Троллихи его унюхали и потрусили за ним, но он услышал запах дыма и бежал до самой стоянки углежогов. Углежоги схватились за оружие и вышли навстречу троллихам и отогнали их. Потом они все целые и невредимые спустились с гор. Но через девять месяцев выходит Лафи из дому, а на крылечке младенец, и весь покрыт серым волосом. После этого он даже боялся ночью выйти до ветра. А что с младенцем сталось, не знаю.

— Значит, они не животные. Выходит, они могут с нами делать детей, — задумался Озвод. — Эта сказка, может, правдивая.

— Может, лучше отдать троллихам Карли? — предложил кто-то.

— Точно, а если их старый папаша-тролль будет недоволен, Карли просто набьет ему морду.

Снаружи, не обращая внимания на доносящиеся из темной хижины взрывы смеха, Бранд пытался серьезно поговорить с Шефом.

— Говорю тебе, — настаивал он, — она опасна. Смертельно опасна. Это самое опасное, с чем ты столкнулся с тех пор, как стоял на сходнях против Ивара. И даже опасней его, потому что, когда ты вышел против него, он уже чувствовал, что в конце концов проиграет. А она так не думает. Ей есть за что побороться.

— Не понимаю, чего ты беспокоишься, — сказал Шеф. — Я с ней даже не разговаривал.

— Я видел, как ты на нее смотрел. И как она на тебя смотрела. Ты должен понять, что ее интересует только одно, и это одно — ее сын Харальд. Про него были пророчества. Сначала все считали, что пророчества относятся к его отцу. Но потом стали думать, что речь шла о нем. Уж кто-кто, а Рагнхильда точно уверена, что все пророчества относятся к Харальду. Но теперь появился ты, и люди стали говорить, что, может быть, ты и есть тот самый великий король, которого все ждут, король, который будет править всей Норвегией.