Путь королей - Страница 59

В это время они становились уязвимыми. Нужно было просто добраться до плато, разбить куколку молотами или осколочным клинком, а потом вырезать светсердце. Легкий способ заработать состояние. И чудовища приходили часто – как правило, несколько раз в неделю, если не лишком холодало.

Далинар посмотрел на громоздкую тушу. Из нее выбирались мельчайшие, почти невидимые спрены и, медленно подымаясь в воздух, исчезали. Они выглядели как язычки дыма, которые иной раз появляются над погашенной свечой. Никто не знал, что это за спрены; их видели только возле недавно убитых большепанцирников.

Он покачал головой. Светсердца все изменили в этой войне. Паршенди они тоже были нужны, нужны достаточно сильно, чтобы сражаться, не жалея сил. Борьба с паршенди за светсердца имела смысл, поскольку дикари не могли пополнять запасы благодаря поставкам из дома, как это делали алети. Так что соревнование за большепанцирников было одновременно выгодным и тактически разумным способом длить осаду.

Когда ночная темнота сгустилась, Далинар увидел на Равнинах огоньки. Сторожевые башни, откуда солдаты высматривали ущельных демонов, которые собрались окукливаться. Они следили и в темное время суток, хотя эти твари редко показывались вечером или ночью. Разведчики перепрыгивали расщелины при помощи шестов, легко перемещаясь с одного плато на другое и не нуждаясь в мостах. Заметив ущельного демона, солдаты подавали сигнал, и начиналась гонка – алети против паршенди. Захватить плато и удержать его на срок, достаточный для того, чтобы извлечь светсердце, или атаковать врага, если тот добрался первым.

Каждый великий князь хотел получить светсердца. Платить жалованье тысячам солдат и кормить их весьма затратно, но одно светсердце покрывало расходы за несколько месяцев. Кроме того, чем больше светсердце, которое использовали для работы духозаклинателя, тем меньше вероятность того, что оно треснет. Огромные камни-светсердца даровали почти безграничные возможности. И потому великие князья соревновались друг с другом. Тот, кто первым подбирался к куколке, должен был сразиться с паршенди за светсердце.

Они могли бы чередоваться, но алети подобное несвойственно. Дух соперничества был у них в крови. Воринизм учил, что лучшие воины получат священную привилегию присоединиться к Вестникам после смерти и сражаться за Чертоги Спокойствия с Приносящими пустоту. Великие князья хоть и вступали в союзы, но оставались соперниками. Уступить другому светсердце… исключено. Лучше устроить соревнование. И потому то, что началось как война, превратилось в забаву. Смертельно опасную забаву – но такие ведь ценятся превыше всего.

Далинар обогнул мертвого демона. Он абсолютно точно представлял ситуацию, что сложилась за последние шесть лет. Сам же принимал во многом непосредственное участие. Но теперь его охватило беспокойство. Они и впрямь существенно уменьшили численность врагов, но главная цель – возмездие за убийство Гавилара – забылась. Алети развлекались, играли и бездельничали.

Они убили множество паршенди – предположительно четверть их первоначальных сил, – но на это ушло слишком много времени. Осада продлилась шесть лет и легко может затянуться еще на шесть. Это его тревожило. Паршенди явно предполагали, что окажутся в ловушке. Они подготовили запасы продовольствия и позаботились о том, чтобы переместить весь свой народ на Расколотые равнины, где можно использовать эти прóклятые Вестниками расщелины и плато в качестве сотен рвов и укрепленных стен.

Элокар посылал гонцов, требуя объяснить, почему паршенди убили его отца. Они так и не ответили. Приняли на себя ответственность за убийство, но не объяснили причин. В последнее время Далинару казалось, что лишь ему одному это по-прежнему представляется интересным.

Князь направился в другую сторону; свита Элокара удалилась в павильон наслаждаться вином и закусками. Большой открытый шатер был выкрашен в фиолетовый и желтый, и легкий бриз шевелил ткань. Вероятность новой Великой бури этой ночью невелика, утверждали бурестражи.

Великие бури. Видения.

«Объедини их…»

Неужели он действительно верил в то, что видел? В то, что сам Всемогущий говорил с ним? Он, Далинар Холин, Черный Шип, грозный полководец?

«Объедини их…»

Садеас вышел из шатра в ночь. Густая черная шевелюра курчавилась и падала ему на плечи. В осколочном доспехе великий князь выглядел весьма впечатляюще, уж точно лучше, чем в одном из тех нелепых костюмов из кружев и шелка, что сделались так популярны в последнее время.

Садеас поймал взгляд Далинара и еле заметно кивнул. «Я свое дело сделал», – говорил этот кивок. Садеас прогулялся и вернулся в павильон.

Итак, Садеас помнил, зачем на эту охоту пригласили Ваму. Далинару надо было с ним встретиться. Он направился к павильону. Адолин и Ренарин были рядом с королем, но тот их не замечал. Сумел ли его старший сын сделать свой доклад? Похоже, Адолин пытался в очередной раз подслушать, о чем Садеас говорит с королем. Далинару придется что-то предпринять; личная вражда мальчика с вельможей была хоть и понятной, но пользы делу не приносила.

Великий князь направился к Ваме – тот был в дальней части павильона, – но тут его заметил король.

– Далинар, – позвал он, – иди сюда. Садеас говорит, он добыл три светсердца только за последние несколько недель!

– Так и есть, – подтвердил Далинар, приближаясь.

– А сколько добыл ты?

– Считая сегодняшнее?

– Нет, – сказал король, – до этого.

– Ни одного, ваше величество, – признал Далинар.

– Все дело в мостах Садеаса. От них больше пользы, чем от твоих.

– Я, быть может, ничего не добыл за последние несколько недель, – сухо произнес Далинар, – но мои солдаты и так достаточно навоевались.

«А светсердца пусть идут в Преисподнюю, мне-то что за дело».

– Возможно, – сказал Элокар. – Но чем же ты занимался?

– Другими важными вещами.

Садеас вскинул бровь:

– Более важными, чем война? Более важными, чем возмездие? Разве такое возможно? Или ты просто выдумываешь оправдания?

Далинар бросил на Садеаса резкий взгляд. Тот лишь плечами пожал. Они были союзниками, но не друзьями. Дружба осталась в прошлом.

– Тебе надо обзавестись такими же мостами, как у него, – добавил Элокар.

– Ваше величество, – возразил Далинар, – мосты Садеаса стоят многих жизней.

– Но зато они быстры, – спокойно парировал Садеас. – Полагаться на мосты на колесах глупо, Далинар. Перевозить их по этим неровным плато – медленное и трудное дело.

– Заповеди требуют, чтобы генерал не просил у своих солдат того, чего не стал бы делать сам. Скажи-ка, Садеас, – ты бы побежал в авангарде с одним из мостов, которыми пользуешься?

– Солдатскую кашу я тоже не стал бы есть, – холодно ответил Садеас. – И не копал бы траншеи.

– Но смог бы, случись такая необходимость. Мосты – другое дело. Буреотец, да ты ведь даже не разрешаешь им использовать броню или щиты! Сам пошел бы в бой без своего осколочного доспеха?

– У мостовиков очень важная роль, – огрызнулся Садеас. – Они отвлекают вражеских лучников от моих солдат. Я поначалу пытался давать им щиты. И знаешь что? Паршенди, не обращая внимания на мостовиков, принялись стрелять по моим солдатам и лошадям. Я понял: если удвоить количество мостов на каждую вылазку, сделав при этом их необычайно легкими – никакой брони, никаких щитов, которые могли бы замедлить продвижение, – толку от мостовиков намного больше. Ты ведь понимаешь, Далинар? Беззащитные мостовики – слишком большое искушение для паршенди, чтобы стрелять в кого-то еще! Да, мы теряем во время каждой атаки несколько мостовых расчетов, но очень редко потери оказываются настолько серьезными, чтобы нам помешать. Паршенди лупят и лупят по ним, – кажется, они по какой-то причине считают, что для нас ценен каждый мостовик. Как будто невооруженные люди с мостом на плечах могут быть столь же важными для армии, как верховые рыцари-осколочники.

Садеас от этой мысли сам покачал головой с веселым удивлением.