Путь к Земле («Кон-Тики») - Страница 6

И так два часа, будто не понимает – как же мне теперь отказываться? Словом, заснул под утро, встал в расстроенных чувствах. Настроение – хуже некуда. Называется, отдохнул…

Я скучал в своем кресле, верха не опускал. Ждал, что вот-вот появится Коршунов, но он, судя по всему, исповедует «вежливость королей». Обычно на стоянке бывает безлюдно, но сейчас здесь, если можно так выразиться, царило оживление. Неподалеку от «Кон-Тики» припарковался тяжелый гусеничный вездеход с крупными буквами на борту: «ТВ». Два озабоченных молодых человека в скафандрах возились там со своими телекамерами. Ну, с этими-то я еще мог примириться: тут, по крайней мере, намерений не скрывают. Но когда за тобой подсматривают с орбиты! Стояла на краю площадки и цистерна заправщика. Как правило, они делают свое дело ночами, а днем где-то скрываются. Этот, стало быть, остался специально, задела за живое вчерашняя передача. Действительно, водитель в конце концов не выдержал, спрыгнул из кабины и подошел ко мне. Лицо у него было открытое, симпатичное.

– Вас я уже заправил, – сказал он, словно бы извиняясь. – Все полторы тонны, как и просили.

– Всего полторы?

– Как в заявке, тютелька в тютельку, – сказал он. – С точностью до грамма, фирма гарантирует. А вы правда собираетесь туда? – Он ткнул пальцем в небо. – Не страшно?

– Нет, – твердо ответил я.

– Так не хватит же, – удивился заправщик. – У нас даже до «Циолковского» все берут по две с половиной.

– Нам хватит, – успокоил я его. – Мы профессионалы, не какие-нибудь любители-селенологи.

Он понимающе кивнул и отошел. Я снова остался наедине с неприятными мыслями. Полторы тонны! Выходит, Коршунов заказал топлива только до орбиты, как всегда, в обрез. Он просто неисправим! Но, надо сказать, его уверенность успокаивала… Было уже, наверное, без пяти двенадцать, когда ребята с телевидения засуетились, наставили камеры в сторону тропинки. На вершине холма появился Коршунов. Он приближался к нам своим неторопливым каллистянским шагом.

Случайно мой рассеянный взгляд обратился к небу. И тут я увидел такое, что мгновенно забыл и о телевидении, и о Коршунове с его «королевской вежливостью»!

Над западным горизонтом медленно восходила сверкающая черточка станции «ЮГ». Значит, мы должны взлетать прямо сейчас, немедленно, чтобы успеть ее перехватить! Еще три минуты – и она пройдет над нашими головами! Гнаться за ней потом – занятие, как правильно заметил Эдик Рыжковский, вполне безнадежное. Значит, придется ждать еще два часа…

Почему же вчера, планируя сегодняшний старт, мы упустили это из виду? Ну мне простительно, но как мог забыть Коршунов – он-то действительно профессионал!

Я снова посмотрел на него. Он шагал размеренной поступью, словно позируя телекамерам. Телевидение не зевало; чувствовалось, что в отличие от командира «Кон-Тики» этим молодым людям есть куда торопиться!

Внезапно перед моим мысленным взором встало лицо Коршунова в момент вчерашнего разговора. «Ты штурман, назначай точное время!» Неужели это новая шутка?!

Ну ладно, подумал я, посмотрим, кто будет смеяться последним. Вы изволите шутить, Лунный Коршун, пожалуйста. Не будем вам мешать в ваших невинных забавах! Взлетайте, садитесь, делайте что хотите. Вы, очевидно, рассчитываете, что штурман с исказившимся от страха лицом будет хватать вас за руки и несвязно лопотать: «Станция, станция!..» Нет уж, не будет этого! Вот если вы все-таки стартуете – в чем я сильно сомневаюсь, – тогда, быть может, штурман и намекнет тактично, что, дескать, поезд давно ушел! И, значит, пора возвращаться, иначе никакая «золотая пропорция» вам не поможет! Вот потом и позируйте перед объективами!

Он ступил на лесенку в тот самый момент, когда «Юрий Гагарин» проходил точно над нашими головами. До телевидения, кажется, тоже дошло: одна из камер уставилась прямо в зенит. Коршунов как ни в чем не бывало занял свое место, опустил прозрачный верх. Зашипели баллоны, наполняя кабину воздухом. Через минуту он поднял забрало шлема. Я последовал его примеру. В кабине было прохладно, воздух еще хранил в себе память о своем жидком прошлом.

– Прощайся с этой луной, штурман! – произнес Коршунов, посмотрев на часы. Стрелки – а часы у него стрелочные, как у всех космонавтов, – сошлись в верхней точке циферблата. – Двенадцать ноль-ноль!..

И он нажал стартер! За прозрачным колпаком взметнулось пламя, двигатель загремел, и «Кон-Тики» ринулся в небо. Лицо у Коршунова было счастливое; неужели он ни о чем не подозревал? Мне даже стало его жалко, но что делать? Я открыл было рот – сообщить, что пора возвращаться (а «Гагарин» уже опускался к восточному горизонту), как вдруг…

«Кон-Тики» сильно тряхнуло, и, сверкая в лучах Солнца, от корабля веером полетели три трубчатые конструкции – наши посадочные опоры! Коршунов отстрелил шасси! Теперь нам оставался только один путь – вверх, на орбиту!..

– Прощайся с этой луной, штурман! – покрывая гром двигателя, прокричал Коршунов. – Эти сто килограммов больше нам не нужны! Пусть они остаются, а мы пойдем дальше!..

Он воздел руку кверху и, конечно, ушиб пальцы о крышу кабины. Сказать я ничего не мог – во всяком случае, ничего связного. Маршевый двигатель победно гремел.

– Станция… – бормотал я. – Но станция… Станция…

Перегрузка не давала мне шевельнуть даже пальцем, не то что рукой. Кажется, я пытался показывать ему глазами, но тщетно! Вертикальная черточка «Юрия Гагарина» застыла над горизонтом. Мы не набрали и половины орбитальной скорости, а станция ушла уже километров на двести и все еще удалялась!

Наконец Коршунов уловил мое беспокойство. Какое-то время он молча смотрел вперед. Конечно, он сразу все понял, но ничем не дал понять, что ситуация его встревожила.

– Держись, штурман! – прокричал он. – Обратного пути нет! Мы догоним ее, даю слово!..

Перегрузка заметно усилилась, мне стало нехорошо. Но когда двигатель умолк и мы вышли на орбиту «Гагарина», тот по-прежнему висел над горизонтом далеко впереди, а топлива в баках «Кон-Тики» оставалось всего 40 кг!

Возьми себя в руки, сказал я себе, мы на орбите, ничего страшного нам не грозит. Ну, пришлют в крайнем случае спасательный катер. И опять подстроят какую-нибудь веселенькую телепередачку…