Путь к сердцу мужчины - Страница 11

Проснувшись и открыв дверь в коридор, она в ужасе уставилась на трех спящих на полу мужчин, в одном из которых узнала своего дядю. Лен принялась их будить, потом они с Ником обменялись впечатлениями. Ник рассказал про свой поход в ресторан и про пробуждение. Он проснулся на ковре в той же комнате, где спала Лен, и поразился при виде племянницы.

– Компьютер! – вдруг воскликнула Лен. – Мы же проснулись в кабинете!

– Зачем тебе компьютер, деточка? – посмотрела на американку балерина Сурганова.

– Электронная почта! – почти хором сказали Ник, Лен, я и Ксения.

Лен первой рванула из кухни, за ней понесся Ник, потом бежали я, Ксения и Агриппина Аристарховна, решившая не отрываться от коллектива. Крокодил остался в кухне. В коридоре мы столкнулись с возвращающимися с выпивкой возбужденными мужиками. Депутатский бар явно произвел впечатление на всех.

– Что случилось?! – воскликнул Лассе.

Я быстро пояснила.

– Я лучше выпью, – объявил Иван Васильевич. – Я все равно в компьютерах ничего не понимаю.

– Вова, где водка, блин? – донесся из кухни крик Крокодила.

– Я тоже не пойду с вами, – сказал Колобок, и они с Иваном Васильевичем проследовали в кухню. Как раз сообразят на троих.

Лассе, Кирилл и я пошли в комнату, где проснулись Лен с Ником. Это был кабинет депутата. Там стоял компьютер с огромным жидкокристаллическим монитором. Признаться, я таких и не видела. Также имелось лазерное многофункциональное устройство, мебель была кожаная.

– Странно, что ноутбука нет, – заметил Лассе.

– Почему? – посмотрел на него Кирилл Петрович.

– Ну, депутат все-таки…

– На работе, наверное, – пожала плечами Ксения. – Но я согласна, что ноутбук должен быть. Сейчас у всех есть.

– У меня нет, – сказала я.

Ксения посмотрела на меня презрительно и заявила, что у нее нет знакомых, у которых его бы не было.

– У многих моих знакомых нет и большого компьютера, – с самым невозмутимым видом сказала я. – И ничего, живы.

Ксения дернула плечиком.

– У меня нет ноутбука, – сообщил Кирилл Петрович. – И как-то обхожусь.

– У меня нет никакой подобной техники, деточка, – сообщила Агриппина Аристарховна. – И ни у кого из моих знакомых нет.

Лассе молча улыбался. Как я поняла, у него тоже нет ноутбука и, вероятно, и стационарного компьютера. Зачем ему, если он в молочной фирме наклейки приклеивает? Ксения от нас отвернулась. Лен с Ником тем временем колдовали над депутатской машиной. Однако их усилия не увенчались успехом.

Вначале я подумала, что в компьютер запущен хитрый вирус, который стер из памяти всю имеющуюся информацию, за исключением одной директории и множества игрушек. На экране одно за другим появлялись матерные слова и выражения и похабные картинки с участием героев мультфильмов.

Электронная почта отсутствовала.

– Разве такое может быть? – спросил Ник.

– Вполне, – сказала я. – У нас в стране почта есть далеко не у всех. И у депутата она вполне может быть только на работе. Может, он на этом компьютере только в игрушки играет?

Я в самом деле не очень верила, что слуга народа дома работает, если вообще где-то работает. Не уверена, что то, чем он занимается в Законодательном Собрании, можно назвать этим словом.

– А вот это почему лезет? – спросил Ник, кивая на экран.

Я пожала плечами.

– Ты, наверное, на что-то нажал… – открыл рот Лассе.

Ксения хмыкнула.

– Да комп этот явно только для развлекухи, – высказала она свое мнение. – Раз в нем только игрушки, картинки и матюги.

– Игрушки и картинки я могу понять, – снова заговорил Ник, – но эти ваши слова…

– Может, они так нравятся депутату, что он хочет их постоянно видеть перед глазами, – с невозмутимым видом сказала Агриппина Аристарховна. В эти минуты она напоминала Лису Патрикеевну. Наверное, представляет сейчас, как будет своим подругам рассказывать об увиденном. Я тоже расскажу про «начинку» депутатского компьютера.

Единственная имеющаяся директория включала файлы с очень злобными эпиграммами и небольшими рассказиками.

– Ой, так он же журнал издает! – воскликнула Ксения.

Болконская поведала нам, что Верещагин на средства из депутатского фонда организовал выпуск журнала, в котором печатная площадь предоставляется всем, кто хочет сделать гадость ближнему. Поссорившиеся слуги народа, а также поэты и писатели поливают друг друга грязью. Поскольку не все депутаты и чиновники обладают поэтическими талантами, а некоторые вообще не умеют выражать свои мысли ни в устной, ни в письменной форме, они нанимают для этой цели бедных писателей и поэтов, которым в обмен на услуги по сочинительству предоставляется возможность полить грязью более удачливых коллег. Гонорары журнал не выплачивает, чиновники и депутаты в дополнение к печатной площади приплачивают сочинителям из собственных средств, ну, или из народных. Ксения не знала, как в каждом конкретном случае оформляется оплата. За поливание грязью коллег труженики пера получают только моральное удовлетворение.

Услышав это, я прильнула к экрану. Прочитав несколько опусов, я решила, что если бы мне попался в руки этот журнал, то у меня возникло бы только одно желание – вымыть руки. Агриппина Аристарховна попросила прочитать ей что-нибудь вслух, поскольку не хотела идти за очками.

– Это оплачивается из депутатского фонда? – воскликнул Кирилл Петрович, глядя на экран округлившимися глазами. – Фактически на наши деньги? С меня дерут налоги на э т о?

Он бросил взгляд в сторону гостиной, где лежал убитый депутат.

– Я бы оправдал киллера, – сказал он, и я с ним полностью согласилась.

Поскольку от компьютера толку в нашей ситуации не было, а читать мерзкие пасквили никому не хотелось, Лен выключила машину.

– А телевизор? – вдруг сказал Вова.

– При чем здесь телевизор? – посмотрел на него американец. – По телевизору нельзя отправить сообщение.

– Нужно посмотреть, что говорят в новостях, – сказала я. – Моя тетя Света вполне могла уже организовать поиски.

– Так быстро? – посмотрел на меня Кирилл Петрович.

– Ты не знаешь мою тетю Свету.

– Мне повезло?

– Очень. Правда, шесть из семи ее бывших мужей и шестнадцать из семнадцати любовников до сих пор ходят к ней в гости. Но ты не подходишь по возрасту.

– А что случилось с одним мужем и одним любовником? – поинтересовался Лассе.

– Муж женился на моей маме, а любовник переехал в Москву.

В квартире депутата Верещагина было два телевизора, и оба оказались неисправны. Кирилл Петрович, как мастер по их ремонту, быстро снял крышку с одного, заглянул внутрь и сообщил, чего там не хватает. Мне это ничего не говорило, но Колобок его вроде бы понял. С вторым телевизором было то же самое.

Вскоре мы всей толпой вернулись в кухню.

Там уже пили водку. На столе также стояла бутылка виски, две бутылки вина и бутылка «Таежного бальзама».

– Вот это – классная вещь, – сказал Иван Васильевич, показывая на бальзам. – Мы пока не открывали, вас ждали.

Историк протянул руку к бутылке с бурой, густой и тягучей жидкостью. Когда он ее открыл, сразу же почувствовался запах хвои. Иван Васильевич пояснил, что этот бальзам нужно обязательно разбавлять водкой, потому что если взять в рот так, то создается впечатление, будто жуешь несколько елочных иголок, а то и целую ветку.

– Валера из Новосибирска был, – сказал Крокодил. – Его как раз подойдет «Таежным бальзамом» помянуть.

– А в Новосибирске что, тайга? – спросил Лассе.

Все присутствующие задумались. В Новосибирске никто не был. Крокодил давно собирался, но так и не доехал. Теперь, видимо, отправится вместе с телом.

Мне лично бальзам не очень понравился. Пах он, конечно, великолепно, но я все-таки предпочла вино. Мужчины тем временем с восторгом рассказывали о депутатских запасах. Хоть кто-то что-то положительное увидел в нашем заточении. Как я поняла, запасов спиртного нам хватит надолго. С едой было хуже. Хотя ведь должна же в доме храниться картошка, макароны, крупы, консервы… Или депутаты не запасаются всем этим, как принято в моей семье?