Путь к сердцу мужчины - Страница 2

— Нонна, — начал Джо, стараясь сохранять невозмутимость, — мы ведь договорились: больше никакого сватовства. Я не одинок, жена мне не нужна, мне моя жизнь нравится такой, какая она есть.

— Помнишь, я как-то спросила тебя, кто гладит твои рубашки? Кто пришивает тебе пуговицы?

— И я тебе ответил, — оживился он, — работник прачечной. Он отлично с этим справляется.

— Да. А еще ты сказал, что твой дом приводит в порядок уборщица из бюро добрых услуг.

— Совершенно верно. Из того самого бюро, которое я и тебе хочу присватать, чтобы ты не…

— Я предпочитаю самостоятельно наводить чистоту в собственном доме, — с гордостью ответила нонна. — Но, Джозеф, милый, а кто готовит тебе еду?

Молодой человек вздохнул.

— Об этом я тоже говорил: дома я ем очень редко, покупаю что-нибудь в ресторане и приношу к себе. В округе полно кафе и закусочных…

Нонна как-то странно улыбалась, так что Джо вдруг захотелось бежать отсюда, и подальше. Она опустила руку в карман фартука и протянула внуку сложенный листок бумаги.

— С днем рождения, Джо!

— Что это? — нахмурился он.

— Подарок. — Бабушка сияла от радости. — Открой же!

Джо развернул листок и поднял на нее глаза.

— Не понимаю. Здесь написано какое-то имя.

—  Si. Имя — Лучана Бари.

Нонна с удовольствием произнесла последнюю фразу. Джо напрягся.

— И кто эта Лучана Бари, черт бы ее побрал?

— Не выражайся, Джозеф.

— А ты не увиливай. Мы тут битый час беседуем о твоих попытках облапошить меня, и ты снова берешься за старое…

Проклятье! Глаза у нонны наполнились слезами. Джо взял ее за руку.

— Нонна, милая, я не хотел обидеть тебя. Но это твое вечное стремление свести меня с какой-нибудь женщиной…

— Лучана Бари не какая-нибудь женщина, — перебила его бабушка, — она повариха.

Слеза скатилась по ее щеке. Джо вынул из кармана носовой платок и протянул нонне.

— Повариха?

— Да, и весьма талантливая. — Она промокнула глаза. — Это она приготовила джелато, и ты сам признал, что оно бесподобно.

Джо откинулся на спинку стула. Так, попался!

Осторожно! — предупредил внутренний голос.

— А… ну… — медленно начал молодой человек, — да, признал. Но какое отношение ко мне имеет эта Лучана Бари?

— Так она и есть подарок, Джозеф. — Губы у нонны дрогнули. — Мой подарок тебе. И мне очень грустно, если ты подумал, что я пытаюсь, как ты сказал, тебя облапошить.

— Подарок, — осторожно повторил Джо. — Но что именно это значит? Некая Лучана Бари приготовит мне праздничный ужин?

Нонна весело усмехнулась.

— Один ужин? — Она неопределенно махнула рукой. — И что от него толку? Я же все равно буду беспокоиться, что ты не питаешься как следует. Нет, Джои, синьорина Бари станет у тебя работать.

— Работать у меня? — От неожиданности Джо вскочил. — Нет, нет, минуточку…

— Не волнуйся, она много денег не потребует.

— Что? Она еще будет мне чего-то стоить? — У него расширились глаза. — Я что-то не пойму… Ты даришь мне на день рождения повариху, и я должен ей платить?

— Ну естественно. — Нонна тоже встала. — Ты же не хочешь, чтобы я выплачивала жалованье твоей прислуге?

Глаза у Джо уже почти вылезли из орбит. Он никак не мог уловить логику, все это было похоже на какой-то бездарный розыгрыш…

— А если я откажусь?

— Что ж, — вздохнула нонна, — тогда мне придется позвонить синьорине Бари и сообщить, что работы у нее нет. Ох, как это будет непросто, потому что работа ей очень нужна. — Она отвернулась и принялась убирать со стола посуду. — Понимаешь, несчастная женщина в долгах как в шелках.

— В долгах, — повторил Джо, словно ученый попугай. — У нее долги?

— Да. Бедняжка здесь совсем недавно, ей так трудно…

— Она из Италии?

Нонна налила в раковину жидкого мыла и открыла кран с горячей водой.

— Она приехала сюда месяцев пять-шесть назад. Ей здесь пока все в диковинку. Я уже не говорю про деньги. Ты же знаешь, как дорога сейчас жизнь. Особенно для приезжих. А синьорина уже немолода, что только усложняет ее положение.

Джо плюхнулся на стул, возвел глаза к небу и с шумом выдохнул. Ясно: старушка-иммигрантка, по-английски ни бельмеса, пустилась в одинокое плаванье по бурным неласковым водам океана по имени Сан-Франциско…

— Ладно, забудем, Джозеф. — Нонна бросила внуку через плечо печальную улыбку. — Скажу ей, что просто ошиблась, когда предложила работать у тебя. Думаю, она сможет убедить своего домовладельца не выгонять ее из квартиры еще месяц. Должно же быть в нем что-то человеческое, он не сможет выставить несчастную на улицу.

— Чертов домовладелец, — пробормотал Джо и покачал головой.

— Именно. Он требует, чтобы она съехала к понедельнику. А синьорина Бари так обрадовалась, когда узнала, что ты выделил бы ей в доме отдельную комнату.

Молодой человек встрепенулся.

— Минуточку…

— Передай мне кофейник, пожалуйста. С дальней конфорки.

Медленно, словно держа штангу на плечах, он поднялся, протянул бабушке кофейник и взял полотенце.

— Ой, Джозеф, только взгляни на себя. — Нонна накрыла его руку своей. — Я расстроила тебя?

— Да уж, — отрезал Джо, — мне неприятно думать, что какая-то милая старушка окажется на улице.

— Конечно, у тебя ведь доброе сердце, — вздохнула бабушка. — Но не бери в голову, это ведь не твоя проблема. Я ошиблась, пообещав синьорине, что ты возьмешь ее на работу. Ни о чем не беспокойся, бамбино, ведь у нас в Америке хорошо относятся к иммигрантам. Есть бесплатные столовые для бедняков, служба социального обеспечения…

— Мне кажется, я мог бы нанять ее на некоторое время, — медленно произнес Джо.

Он все же ждал, что нонна замашет руками, скажет, что это необязательно… Ну хоть немного поотнекивается. Но она бросилась к нему, сияя словно весенняя заря.

— Ты хороший мальчик, Джозеф! Я знала, что ты сделаешь это для нее.

— Я сделал это для тебя. И не забудь, я согласился, но не надолго.

— Конечно, конечно. — Бабушка улыбнулась еще шире. — Месяца два, от силы три…

— Две недели, — отрезал Джо, — максимум три. К тому времени, я надеюсь, синьора найдет себе настоящую работу и жилье.

— Синьорина, — поправила нонна, красноречиво посмотрев на внука. — Впрочем, это неважно, — добавила она, опуская руки в мыльную воду. — Ах, бедняжка.

— А в чем дело? — нахмурился молодой человек. — Ты хочешь мне о ней что-то рассказать?

— Моя врожденная честность понуждает меня признать, что синьорина очень непривлекательна.

— Непривлекательна?

— Да. Она крайне бледна, худа и плоска, как мальчик. — Нонна сделала несколько движений рукой вокруг своей пышной груди. — У нее нет… нет…

— Я догадался, — прервал Джо. — А ты уверена, что она итальянка?

Бабушка хихикнула.

— Абсолютно. Она училась кулинарии во Флоренции. — Ее улыбка померкла, она слила воду в раковине и вытерла руки о край фартука. — Она, как теперь говорят, не первой свежести. Немолода, Джозеф, немолода.

Бледная, тощая старушка, к тому же не говорящая по-английски… Что ж, нужно помогать страждущим, вздохнул про себя Джо. Много раз в своей жизни ему приходилось слышать проклятья, а теперь вот представился случай совершить благодеяние и заслужить место в раю.

— Ладно, — смилостивился он, — главное — чтобы готовить умела, остальное неважно.

Нонна повернулась к нему с многозначительным видом.

— Да, вот еще что. Пожалуйста, не волнуйся, она не станет докучать тебе своим излишним вниманием. Честное слово.

Оно и к лучшему, подумал Джо.

— Я же знаю, женщины сходят от тебя с ума, Джои.

— Ну, да. — Он попытался изобразить застенчивость. — Случается.

— Но этой синьорины можешь не опасаться.

— Конечно, учитывая ее возраст…

— Ей не нравятся мужчины.

— Прекрасно.

— Нет, Джозеф, я имела в виду, что… — Нонна наклонилась к внуку, — ей не нравятсямужчины.

В последнюю фразу был явно вложен тайный смысл. Молодой человек вопросительно посмотрел на бабушку.