Путь - Страница 32
— Я единственный ваш постоялец?
— Сейчас — да. Семейство Гэндли уехало несколько минут назад. Джиджи не терпелось поскорее вернуться в свой родной Бойсе. Вам налить кофе?
— С удовольствием.
— Вы хорошо спали? Кровать не показалась жесткой?
Спал я плохо, но мой сон не был связан с кроватью.
— Кровать замечательная. Очень мягкая.
— Новый матрас. А как вам номер?
— Уютный. Моя жена… — начал я и осекся.
— Ваша жена?
Хозяйка бросила на меня мимолетный взгляд, затем принесла кофе и налила мне.
— Мне приятно слышать, что номер вам понравился. Должна признаться, некоторые постояльцы жаловались на вид из окна. Им претило смотреть на похоронное заведение. Думаю, эти люди просто боятся смерти.
— Что ж, я их вполне понимаю. Каждый человек боится смерти.
Колин налила кофе и себе, потом поставила кофейник и села напротив меня.
— А вот я не боюсь смерти. Точнее, не боюсь с двенадцати лет.
— Почему с двенадцати? — удивился я.
— Потому что тогда я умерла… Простите, я же не принесла вам завтрак.
Она вышла из комнаты. Меня изумили слова Колин. Она говорила так, словно никаких дополнительных объяснений не требовалось.
Через несколько минут хозяйка пансиона вернулась с моим завтраком.
— Вот ваша яичница с сыром и ветчиной. А это оладьи с малиновым джемом. Вам они наверняка понравятся. Рецепт я позаимствовала из нью-йоркской кондитерской «Магнолия». Считайте, из другого мира.
Она поставила тарелки передо мной. Но сейчас меня больше занимало ее странное заявление.
— Как понимать ваши слова: «Потому что тогда я умерла»?
— В прямом смысле. Я умерла.
— Простите, может, я чего-то не понял? Я же разговариваю с живой женщиной, а не с призраком.
— Я вернулась с того света.
— Из смерти в жизнь?
Она кивнула. Меня всегда потрясали истории о людях, переживших клиническую смерть.
— Вы расскажете мне об этом?
Колин посмотрела на меня, словно решая, стоит ли мне рассказывать.
— Не знаю. Когда люди слышат о подобном, они… — Она тщательно подбирала нужное слово. — Расстраиваются.
— Прошу вас, расскажите. Я не расстроюсь.
— Хорошо. Вы ешьте, а я буду рассказывать.
— Когда мне было двенадцать лет, я очень любила лазать по деревьям. Вместе с младшим братом. В тот день мы полезли на дерево, что росло перед домом. Оно было очень густое. Мы не заметили, что среди верхних веток тянутся электрические провода. Я схватилась за ветку и случайно дотронулась до провода. Все, что помню, — это яркую вспышку света и громкий хлопок. Через мое тело прошло семь тысяч вольт. В подошвах моих кедов появились большие дырки. А на пальцах навсегда остались отметины.
Она показала мне внутреннюю сторону пальцев. Четыре были прорезаны глубоким шрамом, похожим на канавку.
— Вы совсем не едите, Алан.
— Извините.
Я торопливо проглотил кусок, хотя аппетит пропал.
— Я упала на землю с высоты двенадцати футов. Брат спустился с дерева и кинулся в дом, громко зовя маму. Я это знаю, потому что бежала вместе с ним. Я не понимала случившегося до тех пор, пока у меня перед носом не захлопнулась дверь. Но это не помешало мне проникнуть в дом.
— Вашему призраку?
Она удивленно посмотрела на меня.
— Ведь вместе с вашим братом бежал ваш призрак?
— Мой дух, — уточнила она, будто ее коробило слово «призрак». — Мама выскочила из дома, и мы все побежали к дереву, возле которого лежало мое тело. Скажу вам, это странное зрелище, когда вы смотрите на себя со стороны. Вряд ли вы задумывались, но мы привыкли воспринимать себя по отражению в зеркале, а отражение всегда двумерно. Я тогда поняла, что раньше не видела себя настоящую. То есть такой, какой меня видят другие. Оказалось, я выгляжу совсем не так, как мне представлялось.
Мама начала трясти мое тело. Я стояла рядом и наблюдала за ее действиями. Я несколько раз ее окликала: «Мама! Я здесь, рядом с тобой». Но она не слышала. Мама склонилась над моим телом и приложила ухо к его груди.
И вдруг я увидела перед собой свет. Вы, наверное, слышали все эти истории о свете. Люди говорят: «Идите к свету». Но тогда не я шла к свету, а он ко мне. Он пронизывал меня насквозь.
Колин сделала несколько глотков остывшего кофе. Я забыл про завтрак, но она была вся в воспоминаниях и тоже не обратила на это внимания.
— А вскоре я увидела светоносное существо. Оно находилась совсем близко. Я возликовала. Такие моменты бывали у меня в детстве, когда я просыпалась рождественским утром. Или когда наступали долгожданные летние каникулы. Или когда влюблялась. Но эта радость превосходила все прежние ощущения. Словами ее не передать.
Светоносное существо улыбнулось и сказало, что мне пока рано переходить в их мир и я должна вернуться на землю. Помню, мне очень не хотелось возвращаться. Я умоляла светоносное существо позволить мне остаться, но оно было неумолимо. Объяснило, что мое время на земле пролетит достаточно быстро, и я вернусь сюда, когда завершу свою миссию.
Я вдруг почувствовала, что снова нахожусь в теле. Я лежала на земле. Я закричала от невыносимой боли. Мама потом говорила мне, что у меня не билось сердце. Она решила, будто я умерла. Но тогда я ей ничего не рассказала. Я боялась ее испугать.
— И вы вообще ей не рассказывали? — спросил я.
— Только через несколько лет.
— Она вам поверила?
— Да. Мама всегда мне верила. Я не давала ей повода сомневаться в правдивости моих слов.
— И как она отнеслась к услышанному?
— Она мне об этом не говорила. Сказала только: «Как хорошо, что тебя вернули назад».
— Вас вернули для завершения миссии?
— Каждый приходит на землю с определенной миссией. Свою я еще не завершила.
— В чем же она заключается?
— Ничего грандиозного, что попало бы на первые страницы газет. Честно говоря, я долго пыталась понять, в чем смысл моей миссии. Прошло много лет, и я осознала: эти поиски и есть путь. Моя миссия проста. Жить. Жить и принимать то, что происходит со мной, пока не наступит время возвращаться домой. В мой настоящий дом.
— Судя по вашим словам, вы очень хотите туда вернуться.
— Да, но не в моих силах приблизить этот момент. Если бы я и попыталась это сделать, то вместо светоносного мира попала бы в иной. Но поверьте мне: путешествие стоит того, чтобы мечтать о нем. Это как поездка на Бали.
— Вы бывали на острове Бали?
— На Бали, в Непале, Италии, Китае, на Тайване. Если я живу в Давенпорте, это не значит, что я не видела мира.
— Вам посчастливилось получить редкий опыт.
— Вы не первый об этом говорите. После того случая моя жизнь стала труднее. У меня часто возникало ощущение, будто на земле я чужая. Видимо, в этом-то и заключен весь смысл. Мы здесь все чужие. Гости. Пришельцы.
При ее словах о пришельцах мне вспомнился Уилбур.
— Я взрослела, и у меня появлялось множество вопросов. Я обращалась к психиатру, но он посчитал меня ненормальной и выписал прозак. Тогда я пошла к священнику. Тот вообще велел мне не говорить об этом. Я так и не поняла почему. К своим девятнадцати годам я узнала о существовании групп людей, переживших то же, что и я. Я нашла одну из таких групп и посетила их встречу. Там с пониманием отнеслись к моему рассказу, но те люди не выглядели счастливыми. Подобные состояния, как у меня, называются околосмертными переживаниями. Многие предпочитали об этом помалкивать. Из-за своего удивительного опыта кто-то лишился работы, а у кого-то распался брак. Еще я поняла, что всех нас тяготит жизнь на земле. Обычные люди пугаются наших рассказов или их это вообще не интересует. Они живут так, будто у них только одна жизнь, и не желают думать, что будет дальше.
Она ненадолго умолкла. Чтобы не обижать хозяйку, я принялся за оладьи.
— Вблизи Дельгадо, на ранчо, живет женщина, миссис Сантос. За всю свою жизнь она не была дальше Сиэтла. Она не представляет, как выглядят другие штаты, не говоря уже о других странах. Конечно, сейчас многое можно увидеть по телевизору. Но телевизор не даст почувствовать, как пахнет туман, поднимающийся над озером Солнца и Луны.[15] А как приятно смотреть на итальянские виноградники Кьянти, позолоченные солнцем! Впивающимся в жизнь этого не понять.