Пустошь (СИ) - Страница 372

Взгляд обеспокоенно метнулся на часы, впиваясь в острую секундную стрелку. Семь часов…

Учиха должен был прийти пять минут назад…но ведь пять минут - это пустяк. Он мог просто не успеть на маршрутку.

Наруто не выдержал, резко сел, обхватив себя руками, и поднялся. Ноги слегка дрожали от прошедших судорог, но наступать на них всё ещё было больно. Пройдясь по комнате, блондин тупо уставился в окно, ударившись лбом о стекло и разглядывая суетившиеся внизу чёрные силуэты людей. Только понимал, что всё равно не увидит Саске в этой мешанине.

Если бы можно было выдавить стекло и оказаться снаружи. Оказаться где угодно, но только не здесь. Потому что даже сейчас отвратительно страшно, холодно и тревожно. В голове прочно засела ненормальная мысль о том, что если повернёшься, то наткнёшься на чьи-то чужие глаза, смотрящие прямо в душу. Двигаться не хотелось. Стать коконом из собственных страхов, собственных мыслей и бетонного ожидания. Да, ожидание подойдёт…

Наруто прикрыл глаза, успокаивая перепуганный рой мыслей. Это всего лишь бред. С ним ничего не могло случиться…это ведь Учиха.

А в квартире он один.

Взгляд косо упал на диван, но блондин, резко отпрянув от стекла, прошёл мимо оного, стараясь даже не думать о пакетике. Ему ведь становилось лучше, и эти мысли всё реже и реже забредали в голову.

Он остановился на пороге комнаты, вглядываясь в тёмный коридор, в конце которого слабым вечерним светом белел дверной проём кухни. Нужно было всего лишь пройти этот короткий промежуток и можно было посмотреть на те часы, что висят у желтоватого холодильника.

Может, хотя бы они покажут другое время…

Пальцы проехались по гладким обоям, желая зацепиться и удержать двинувшееся вперёд тело. Наруто не хотел заходить в эту темноту, но другого выхода не видел: оставаться в комнате было физически невозможно, а, отрезав себя от неё тёмным коридором, он, возможно, сможет удержаться…

Сжимаясь от холодного страха, Узумаки прошёл до кухни, буквально ввалившись в неё и тут же включая желтоватый свет. Лампочка звякнула, но загорелась, опасно мигнув.

Парень замер, вперившись взглядом в циферблат. Пять минут восьмого.

Эти часы были ещё хуже.

***

День на стройке давно подошёл к концу, свалившись на тело цементной усталостью. Минуты скрипели на зубах песком, секунды тянули мышцы рук и спины, выворачивая суставы. Последняя тачка с мешками, последний забег по этому чёртову колесу…и мышь получит свой кусочек сыра, отправляясь прочь из клетки в другую, где её ждёт точно такой же заморенный зверёк.

Саске никогда не любил мышей, но его нынешняя жизнь отчего-то очень напоминала существование этих вредителей. Бессмысленная, рассчитанная лишь на то, чтобы проснуться, прийти на стройку, пробегать сотню кругов в замкнутом колесе, получить свою выгоду и вернуться обратно. И лишь ночью можно забыть про свою серую шкуру, даже не говоря толком, а просто чувствуя рядом тихое дыхание.

Брюнет остановился, шаря по карманам в поисках сигаретной пачки. Взгляд бездумно скользил по стремительно темнеющему небу, на фоне которого чернела безобразная громада недостроенного здания. Ночной холодок наполнился дождевой влагой, а вдали слышались раскаты грома.

Закурив, Учиха вновь вцепился в ручку тачки, толкая её вперёд.

Нужно было скорее заканчивать работу и возвращаться домой. Он и так задержался из-за долбанного Тазуны, решившего, что Саске не выполнил свою дневную норму, а поэтому ему придётся перетаскать ещё десять мешков…

Надо сказать, что после того разговора со стариком, отношение на стройке к нему изменилось: пустое место вдруг им быть перестало. Мужчины бросали осуждающие взгляды, по которым сразу можно было сказать - слухи тут расходятся быстрее, чем запах подпорченного мяса в закрытой комнате.

Учихе было плевать. Он приходил, пробегал свою сотню кругов в колесе и возвращался в клетку.

***

Тазуна, облокотившись о капот своей старенькой машины, которую хотел поменять вот уже который год, чтобы возить внуков на отдых, наблюдал за тем, как на площадку, освещённую мерцающей желтоватой лампой, вкатил тачку Саске.

Стоило мужчине завидеть эту бледную физиономию, как губы непроизвольно вытянулись в тонкую презрительную линию.

- Слышишь, Учиха, - каркнул старик. - Подойди.

Ему не нравился этот парень с самого начала. А уж после его заявления желание хоть как-то контактировать с ним пропало вовсе. Даже дышать одним воздухом было противно.

Брюнет, опустив тачку, медленно подошёл, смотря своими чёрными глазищами. Тазуна всё никак не мог привыкнуть к этому прямому, слишком острому для такой амёбы взгляду.

- Ты это, - качнулся на пятках мужчина, убирая руки в карманы. - Завтра не выходи.

- Почему? - вопросительно кивнул Саске, и стёклышки его очков блеснули, отражая желтоватый свет фонаря.

- Не подходишь ты нам.

- Чем именно?

Опять эти вопросы, от которых Тазуну воротило. Парень работал…действительно хорошо работал, выполняя свою норму с лихвой. Сегодня так вообще перевыполнил, работая будто бы на автомате, словно заведённый чёртов солдатик с механизмом внутри, но…

Учиха мог работать хоть за всю бригаду, но воздухом одним с ним старик всё равно дышать бы не стал.

- А то ты не в курсе, - буркнул мужчина, совершенно не желая разглагольствовать на неприятную тему.

- Тем, что я живу с парнем?

- Хватит уже, а? - поморщился Тазуна. - И так тошно. Радуйся, что мужики мозг вправить не решили. А то…они вспыльчивые.

- Я работаю хуже Кайзы?

Парень снял с переносицы очки, и мужчина пожалел, что тот вообще их тронул: теперь опять было видно ненормальные чёрные глаза и заглядывать в них совершенно не хотелось. А этот Учиха будто бы подцеплял его глазные яблоки мелкими крючками, заставляя пялиться не моргая.

- Ты сам всё знаешь…

- То есть…вам так важно, с кем я сплю? - усмехнулся брюнет, и захотелось заехать по этой узкой физиономии. - Почему вас не волнует, что половина бригады приходит пьяными?

- Слушай сюда, - клокочуще выдохнул Тазуна, прикладывая руку ко своему лбу и прикрывая глаза, чтобы тут же их открыть и уставиться на Саске. - Они мужики. А ты кто? Они семьи свои кормят. Жён, детей. А тебе деньги зачем? Что бы гомика своего в жопу было драть с чем? На вазелин?

Белая вспышка перед глазами и резкий удар в скулу до того удивили мужчину, что тот даже не сразу сообразил, что произошло. Ударившись спиной о бок машины, старик выставил руки перед собой, ожидая нового удара.

Но его не последовало.

Совершенно спокойные чёрные глаза, дурная улыбка…

- Деньги.

Тазуна, словно загипнотизированный, сунул руку в карман, вытаскивая из него одинокую купюру, которую вовсе не хотел отдавать этому парню. Но тело, кажется, не слушалось, чувствуя рядом что-то чёрное, холодное. И оно смотрело из зрачков Учихи.

Выхватив деньги из руки, парень неожиданно широко улыбнулся:

- Счастливо сгнить.

***

Люди всегда выстраивают какие-то только им понятные стереотипы.

Саске не хотел об этом думать, но мысли сами наматывались на непрестанно крутящееся в черепе веретено.

Правильная жизнь, правильная семья, правильная любовь. И всё это под дулом общества, которое ставит тебя к стенке за малейшее нарушение. Они готовы расстрелять тебя. Плевать им на твой внутренний мир: если ты не подходишь под стандарты, ты достоин стать лишь решетом от пуль-взглядов. А потом, если повезёт, тебе отсекут голову гильотиной общественного порицания и презрения. Только не стоит рассчитывать на быструю смерть. Нет, она будет полна мук и предсмертных судорог.