Пустошь - Страница 14

А я тем временем, вполглаза наблюдая за сборами у костра, сосредоточенно вязал на рубашке узлы, пытаясь создать надежную защиту от песка. Получалось плохо. Ткань была довольно невысокого качества, между нитками просматривались заметные просветы. Все это недвусмысленно говорило о том, что наемся я сегодня пыли от души. Сложенная вдвое и намотанная на голову, рубашка стала внушать чуть больше доверия, но при этом напрочь лишила меня возможности что-то увидеть. Чтоб ее…

Тем временем небо стремительно темнело, а люди в оцеплении спешно прятались в импровизированных укрытиях, затаскивая туда же собак и лошадей. Температура воздуха быстро поднималась. Над землей с шелестом неслась песчаная поземка, время от времени добираясь уже до колен. Пришлось подняться и окончательно закрепить на голове рубашку – песок начал скрипеть на зубах, лезть в глаза, а дышать становилось все сложнее.

И вот свершилось. Как будто кто-то одним движением окончательно погасил горящую в комнате лампу. Ветер взвыл жалобным голосом… и затих, умолк, заглушаемый шипением и свистом несущегося песка.

Нетвердо ступая, стараясь не упасть и одновременно пытаясь ориентироваться, я выбрался из дома на улицу. И встал, овеваемый горячим песчаным потоком. Нет, я отлично помнил, куда идти. Еще на крыше своего дома я выбрал направление – буду двигаться строго на юг, к берегу моря. Далеко, но там хоть точно есть вода и пища.

А вот уверенности в том, что я, ничего не видя, смогу преодолеть хотя бы несколько сотен шагов и выйти за оцепление, – ее, этой уверенности, больше не было. Я чувствовал себя слепым котенком, оставленным на произвол стихии.

Решиться отпустить стену дома было трудно. Очень трудно. Но я все же сделал этот шаг. И второй, и третий. Аккуратно переставляя ноги и шаря впереди себя руками, я медленно продвигался вперед, стараясь не упасть под ударами ветра.

Проблемы начались, когда я вышел за пределы города и дорога банально закончилась. Я прошел всего несколько шагов и уже начал сомневаться в правильности направления. Единственное, что хоть как-то мне помогало, – это то, что развалины находились в небольшой впадине. Так что я, уже через несколько минут потерявший всякую ориентацию в пространстве, просто шел вверх. Куда именно вверх – я понятия не имел. Но, по идее, двигался я к свободе и спасению.

Песок, некоторое время пытавшийся пробиться сквозь рубашку и забить мне легкие, сменил тактику. Теперь он пропитывал собой всю щелочки в ткани, пытаясь лишить меня доступа к воздуху.

Кожу на открытых участках тела начало саднить от ударов несущихся с громадной скоростью раскаленных песчинок. Дышать становилось с каждой минутой все сложнее и сложнее. Я внезапно очень четко осознал, насколько бредовой была идея отправиться в путь в разгар песчаной бури. Немного поздновато, правда, осознал.

Через двадцать минут восхождения я почувствовал, что стою на какой-то вершине. Куда дальше двигаться – решительно непонятно. Попытка что-то увидеть, сняв рубашку, привела к забитым песком глазам и горящим от пыли легким. Защитное приспособление пришлось срочно вернуть на место.

В конце концов до меня дошла простая и банальная истина. Песчаная буря несется с запада на восток. Да, время от времени в ней крутятся вихри, сбивающие с толку, но общее направление постоянно. Когда я выходил из города, песок летел в меня аккурат справа. А сейчас… хм.

Сейчас песок уверенно и сильно толкал меня в спину. Я что, получается, несмотря на все свои попытки держаться курса, ушел куда-то вбок?

Решительно подставив песчинкам правую щеку, благо прикрытую рубашкой, я вновь отправился в путь.

Шел. Спотыкался и падал. Сгибался в приступах жесточайшего кашля, пытаясь избавиться от песка, проникающего в легкие. Страдал от жары, пронизывающей пространство. Но все же продолжал идти, держась так, чтобы ветер постоянно дул в правый бок.

Минуты казались часами. Часы – я не знаю, были ли они. Возможно, я действительно двигался таким образом несколько часов. Скорее всего – минут сорок. Но внезапно ветер начал стихать, а могучий поток песка, пытающийся то и дело сбить с ног, – немного слабеть. Буря, стремительно нагрянув, столь же стремительно уходила дальше.

А мне, похоже, пора было приступать к следующей части плана. Будь я на месте разыскивающих беглеца людей – после песчаной бури обязательно сделал бы вокруг развалин огромный круг, ища следы возможного побега. Благо лошади есть.

И значит, пора прекращать идти и начинать прятаться. Уходящая буря заметет мои следы, присыплет меня самого песком – и останется только лежать и ждать. Долго лежать и долго ждать.

Подходящее убежище нашлось у неприметного длинного камня, косо уходящего в землю. Не обращая больше внимания на потихоньку успокаивающийся ветер, я снял куртку и надел вместо нее рубашку. После чего залез в ложбинку у основания камня, пропихнул под голову рюкзак и накрылся курткой. Ноги, правда, остались снаружи, но что делать.

Буря утихомиривалась еще с полчаса, потраченные мной на попытки избавиться от набившегося в рот, нос и глаза песка. А затем как-то резко и неожиданно все закончилась. Я даже смог выглянуть наружу, рассматривая постепенно появляющиеся на небосклоне первые звезды. Судя по рисунку созвездий и тому, откуда я пришел, все было сделано правильно – я действительно двигался на юг. Теперь остается уповать на то, что меня не обнаружат в моем убежище.

Я постарался пристроиться на песке поудобнее и заснуть.

Пробуждение мое, как обычно в последнее время, было малоприятным. Мне было холодно, очень холодно. Камень, около которого я лежал, казался куском льда, песок под моей спиной – снежной насыпью. Проснувшись, я даже решил, что по мою душу опять пришли призраки, но вокруг ничего такого не было. Собственно, меня просто застигло врасплох обычное для пустыни колебание температуры, но сообразил я это немного позднее.

Прямо сейчас же я пытался свернуться как можно более теплым комочком, который вдобавок смог бы поместиться под курткой. Увы, чуда не произошло. И мне пришлось, проклиная все на свете, опять доставать из рюкзака книги и выкладывать из них импровизированную постель. Рюкзак в итоге был надет на ноги в поисках дополнительной защиты от холода. А сам я свернулся в непонятную руну, почти полностью спрятавшись в куртке. В результате всех этих манипуляций стало действительно теплее, и я вновь сумел провалиться в сон.

День принес мне жажду, голод и первое доказательство правильности моих мыслей – в миле-полутора на север от моего убежища проехали двое всадников. Желание отправиться дальше в путь мгновенно угасло. Думаю, пару дней я точно продержусь и без еды, и без воды, хотя без воды не хотелось бы. А значит, отправлюсь не раньше завтрашнего вечера. Лучше медленнее, но безопаснее.

Остаток дня я вдумчиво читал про приключения влюбленного аристократа, ставшего вдруг магом. Добравшись до первого нашего города на Перешейке – Чернолесья, новоиспеченный маг, само собой, бросился на поиски лавок, торгующих волшебными редкостями. И, о чудо, уже во второй обнаружил загадочный древний амулет, переливающийся разноцветной энергией. Причем купив его за двести золотых монет. Да, нищий, совсем нищий… Так вот, купив неизвестный амулет, этот идиот тут же надел его себе на шею.

Нет, я, конечно, понимаю, что Галлард, написавший этот шедевр, не в курсе, что энергия бывает разных оттенков, но она не может вот так вот просто переливаться. Изменяющийся цвет энергии – или признак, что с ней работает маг прямо сейчас, в данную секунду, или же ясный сигнал о том, что в этой точке пространства она откровенно нестабильна и в любой момент может произойти выплеск. Взрыв, если по-простому.

Хорошо, не знал. Но неужели нельзя было вложить в голову герою хоть каплю мозгов и не заставлять его цеплять на себя неизвестную и, возможно, смертельно опасную побрякушку?

К счастью, с нашим аристократом ничего не случилось, и он, соблазнив по ходу дела в трактире двух официанток… Хм, интересные нравы там, в княжестве. Так вот, соблазнив и развратив всевозможными способами официанток, аристократ, отдохнувший душой и телом, отправился дальше вглубь Пустоши.