Пустой мир. Сестры (СИ) - Страница 142

Еще один из наемников не вовремя высунулся из-за укрытия, собираясь прицелиться, но тут же получил рельсовый заряд в голову, украсивший стену позади него содержимым разнесенной в клочья черепной коробки. Девушка тут же укрылась за стеной, когда начали стрелять в ответ, но этого маневра хватило, чтобы дать Энтри секунду для выстрела — метко пущенная стрела вошла точно в линзу защитной маски одному из наемников, пробив ее и уйдя глубоко в мозг.

— Прикрывай! — крикнула Волчок и, дав короткую очередь, особо не целясь и рассчитывая лишь заставить остальных укрыться, бросилась вперед. Энтри что-то ответила, но слов разобрать не получилось, зато следующая стрела пробила горло наемнику, как раз взявшему девушку на прицел. Выстрелить он успел, но пули ушли куда-то в сторону. Другого Волчок подстрелила уже сама, на ходу срезав автоматической очередью, а вот следующий сам бросился на нее, вытащив короткий клинок с мономолекулярной заточкой. Удар отбить получилось, но расстояния для выстрела уже не оставалось. Освободив левую руку, девушка выдернула стилет и, заблокировав новый выпад, так что лезвие оставило глубокую царапину на броне наруча, ударила в ответ снизу вверх, пробивая четырехгранным стилетом горло и нёбо противника. Даже не выдирая стилет, прикрылась уже мертвым телом от еще одного стрелка, почувствовав, как оно задергалось, принимая в себя новые пули, но потом еще одна стрела от Энтри успокоила стрелявшего, пробив дыхательную решетку маски и выйдя с другой стороны, насквозь пробив позвоночник.

— Быстрее! — отбросив тело, махнула рукой наемница Энтри, убедившись, что тот был последним. — У нас в лучшем случае минута в запасе!

Сняв с ближайшего тела гранатный раздатчик, Волчок бросилась бежать по коридору, но остановилась, сообразив, что лучница за ней не торопится.

— Ты чего тормозишь?! — выдохнула она, увидев, что ее спутница остановилась около баррикады, подбирая одну из скорострельных винтовок и опуская сошки.

— Ты есть идти, сделать, что надо, — уверенно сказала Энтри, — Я держать другие, они не мешать тебе, сколько нужно.

— С ума сошла?! — рявкнула Волчок. — Тут же без шансов!

— Иди! Я выиграть время! — отмахнулась Энтри. — Это важнее! Я не умереть здесь!

— Да Бездна с тобой! — ругнулась Волчок, поскольку времени и так оставалось слишком мало, чтобы еще тратить его на пререкания. — Только продержись! Слышишь?! Продержись только, и все будет отлично!

Ругая сама себя за то, что оставила товарища позади, наемница снова бросилась бежать к реакторной секции, надеясь, что двери там не заблокированы. Ее ждал приятный сюрприз в виде приоткрытой створки, где в проеме лежало одно из иссушенных тел рабочих секции. Девушка вбежала внутрь, на ходу перепрыгнув тело, и столкнулась лицом к лицу с одним из охранников, видимо, тоже торопившимся, но уже на выход. Подчиняясь рефлексам, она ударила его кулаком в лицо, второй рукой отведя дуло оружия в сторону, а потом навалившись, перекинула тело через перила мостиков вниз к сердцу реактора.

Вся эта секция представляла собой хорошо укрепленное помещение, выстроенное вокруг огромной составной колонны системы плазменных ловушек, соединенных друг с другом нагнетательными кольцами. Охладительные установки и генераторы были установлены отдельными колоннами вокруг нее, объединенные вторым рядом нагнетательных колец, а внизу находился бассейн с тяжелой водой, используемый как стабилизатор плазменной реакции. Вдоль мощных многослойных стен из керамита и бетона шли мостки, по которым операторы зала добирались до консолей контроля и управления. Сам реактор был почти двухсотметровой высоты, так что его вершина терялась в темноте под потолком, но слабо светящиеся заряженные плазменные ловушки, отлично видимые даже во мраке помещения, сразу дарили надежду. Аварийного сброса систем не произошло поэтому была надежда, что получится перезапустить остановленный реактор.

Сориентировавшись, девушка побежала по мосткам к центральной консоли, чуть не поймав лазерный заряд, оставивший ожог на стене всего в нескольких сантиметрах от забрала ее шлема. Ругнувшись, Волчок вскинула свою винтовку, ориентируясь на направление, откуда пришел лазерный луч. На мостках возле самого реактора стоял еще один охранник, прямо на открытом месте, словно и не боясь ответного огня. Девушка, увидев, что тот уже целится, кувырком ушла в сторону, а в то место, где только что стояла, пришелся еще один лазерный заряд. С положения на одном колене Волчок выстрелила в ответ, вскинув свое оружие и сделав сразу несколько выстрелов, надеясь зацепить противника хотя бы одним. В прицел при увеличении успела увидеть, как тело, покачнувшись от удара зарядом, перевалилось через перила и рухнуло вниз.

— В точку! — прошептала сама себе и снова бросилась бежать, зная, что прямо сейчас Энтри всеми силами старается выиграть для нее хотя бы немного времени. Тратить его зря было бы преступлением.

Однако, забежав в помещение контроля, девушка испуганно вздохнула и остановилась. Ее поразили не тела операторов, так и оставшиеся на своих местах, подключенные к системам нейроинтерфейса, а масштабы всех контрольных панелей и неожиданное осознание того, что она даже отдаленно не представляет, как заставить реактор снова заработать.

— И как мне все это запустить?! — почти в отчаянии прошептала девушка, убирая оружие и подходя к центральной панели, откинув в сторону лежащее на ней тело оператора.

========== Глава 18. Дитя ==========

Глава 18. Дитя

Мы пленники общей и темной судьбы

Меж вихрей вселенской метели,

А наши герои — всего лишь рабы

У мифа, идеи и цели.

И. Губерман

Страх. Это чувство поглотило сознание полностью, заполняя до краев и не позволяя мыслить, разрушая личность и оставляя в душе лишь пустоту. Эмоций тоже уже не осталось, только лишь почти выгоревшая истерика, вылившаяся в последние судорожные всхлипы и спазмы диафрагмы, не позволяющие нормально дышать.

Крик, вырвавшийся из горла против воли, казалось, вместил в себя весь скопившийся ужас, непонимание и нежелание признавать происходящее, перевернувшее весь привычный и устоявшийся мир. Это все, на что был способен ребенок, чья жизнь в один миг превратилась в руины, уничтоженная вторжением извне, показавшим ей оборотную сторону того, что всегда считала своим домом. Оставалось только надрывно и беспомощно рыдать на развалинах родного поселка, отказываясь принять то, что видела собственными глазами.

Пламя пожара, уже охватившего стены, освещало помещение, где среди сваленных в общую груду тел она видела обезображенные гримасами боли лица родных и знакомых, которые еще недавно смеялись и улыбались, радовались и жили. А теперь мертвые, изуродованные рваными ранами от пуль крупного калибра, окровавленные и обожженные, валялись здесь, оставив ее совершенно одну. За что их всех убили? Почему все это произошло? Почему она не умерла вместе с ними?

На эти вопросы речи у нее не было ответов, только образы, размазанные в детском сознании, наивном и простом, не способном понять, что же произошло на самом деле. Лишь только силуэты солдат, уничтожавших то, что она называла своим домом. И крики. Множество предсмертных криков, раздирающих воздух, каждый из которых, казалось, навеки выжжен в ее памяти.

И так едва державшаяся на последней петле дверь отлетела в сторону, и на пороге появился силуэт солдата — одного из тех, кто уничтожил ее родной поселок. Тяжелая металлическая броня, делавшая его чуть ли не на полметра выше, так что даже приходилось наклоняться, чтобы войти в дверь, уже успела закоптиться и покрыться кровью. Кровью тех, кого она знала и любила.

— За что? — сил у нее хватило только на один единственный вопрос, обращенный в никуда, на который этот солдат даже реагировать не стал. Кажется, они все равно не понимали их языка.

— Эй! Тут еще одна остроухая! — солдат двенадцатого кавалерийского полка Гестальта удивился, обнаружив в сожженном поселке еще одного выжившего, но это было даже скорее поводом для того, чтобы пошутить над пехотным полком, солдаты которого была поручена зачистка. Сейчас, когда последних уцелевших сгоняли в центр поселка, кавалеристов больше интересовало то немногое ценное, что еще можно найти в развалинах, и неожиданно найденный ребенок опасности для них не представлял.