Пустой мир. Кровь и честь - Страница 10

– Я надеюсь, Респир помнит мое обещание застрелить его, если хоть только еще раз посмотрит в сторону Изабеллы? – сухо спросил Эдвард, чувствуя, что такого он не предвидел.

– Помнит, – кивнул барон, – но это не мешает ему отправлять ей письма каждый день. Если тебе интересно, можешь даже почитать их, я принесу.

– Не стоит, лучше отправьте их в солдатский туалет. Там их используют для того, для чего на самом деле созданы, – Эдвард только сейчас обратил внимание, что уже шли служебными коридорами, чьими украшениями были только короба вентиляции на правой стороне потолка, – а что говорит по этому поводу сама Изабелла? Какова ее реакция?

– Ревнуешь? – барон ехидно ухмыльнулся, но продолжать шутку не стал, встретившись с ледяным взглядом Эдварда, – по этому поводу можешь даже не волноваться. Изабелла в жизни не променяет такого жениха, как ты, на этого психа. Хотя его настойчивость в какой-то мере делает ему честь, – Рокфор посмотрел на своего будущего зятя, – не каждый может быть настолько целеустремленным.

– Его настойчивость только показывает, что он не способен увидеть правду и живет в каком-то своем мире, выдуманном и заточенном только под него. Там нет места людям, эмоциям, обстоятельствам и прочему. Только одно его невероятно раздутое самомнение. Мне остается только надеяться, чтобы, в конце концов, он не заставил меня сдуть этот мирок. Однако если будет настаивать…

– Не стоит, – барон взял его за локоть, словно пытаясь успокоить, – все можно решить гораздо спокойнее и без развязывания войны с Гористарами. Вот именно об этом я и хотел поговорить с тобой.

– Вы хотите предложить сбросить на них несколько мегатонн и разом покончить со всем этим семейством? – усмехнулся Эдвард только для того, чтобы барон сразу выложил все карты и не водил разговор вокруг да около, как он любил, больше часа.

– Нет, конечно, – барон, кажется, решил, что Эдвард сейчас может серьезно рассматривать такое решение проблемы, – все гораздо цивилизованнее. Я предлагаю тебе официально сделать свой выбор в поддержку одного из претендентов на престол. В том случае, если он взойдет на престол, ты получишь вполне ощутимую поддержку при дворе, и Гористарам не останется ничего другого, кроме как отказаться от своих затей. Уверен, что оружейные заводы марки «Тристан-цикл» станут весомым аргументом в предстоящей борьбе за трон Рейсвальда.

– И, как я понимаю, – спросил Эдвард, – на корвете сейчас находится один из претендентов? А именно, граф Фларский. Или все же ошибаюсь?

– Ты, как всегда, снова попал в самую цель, – сказал барон, похлопав его по плечу, и довольно улыбнувшись, – и думаю, уже догадался, что это я его пригласил. Он не должен был прибыть сразу, чтобы не возникло ненужных разговоров. Да и тебе должна остаться свобода выбора, ибо как иначе показать свою верность короне, кроме как самому пригласить наследника как еще одного гостя на столь важное торжество? – барон специально оговорился, сказав «наследник», а не «претендент». Так говорят, только когда уверены, что этот человек единственный, у кого законные права на престол.

– Да будет так, – согласился молодой барон, а потом повернулся к солдату, стоявшему у двери в рубку управления, – пригласите корабль на посадку, а я встречу его пассажиров уже там. И не беспокойтесь за безопасность, все в порядке.

– Так точно, господин, – солдат откланялся и исчез на ближайшем пересечении коридоров.

Тристанский замок, как и многие другие, имел две пристани: внешнюю и внутреннюю парадную. Последняя обычно использовалась для приема высоких гостей, но была слишком маленькой, чтобы там могло пришвартоваться большое количество кораблей. Чаще всего суда просто высаживали там своих пассажиров, а уже после отправлялись швартоваться на простые терминалы внутренней пристани. Внутренняя пристань занимала естественную полость в скале, где строители выстроили причалы для швартовки. Главным украшением здесь были монументальные статуи титанов, поддерживающих потолок, сами по себе не меньше прибывшего корвета, как и все прочие украшения пристани, даже статуи гарпий, поддерживающие причалы в воздухе, предназначенные для подчеркивания их величия и могущества Тристанского Дома.

Створки шлюза, отделявший парадную пристань от окружающего пространства, медленно ушли в пазы внутри стен, пропуская внутрь сильный ветер, уравновешивающий температуру и давление внутри и снаружи. И в образовавшийся проход уже медленно проходил корвет, используя одни только посадочные двигатели. Относительно небольшой по меркам военного флота и без серьезного бронирования и вооружения, всего лишь с двумя тяжелыми орудиями. Только именно этот корабль, привезший сюда столь важного гостя, не предназначался для настоящих сражений. Слишком уж много на нем было украшений и слишком мало вооружения. На носу, вместо привычной боевой рубки и башни основного калибра, была смонтирована фигура карающего ангела с мечом, поблескивающая искорками силового поля. Большую часть борта украшали многочисленные резные фигуры и барельефы, щедро раскрашенные золотом и серебром, изображавшие сцены древних сражений и старых мифов. Лишь по бокам, словно в дань уважения боевому предназначению корабля, стояли орудийные казематы, как и полагалось на судах такого типа. Оттуда в разные стороны смотрели скорострельные пушки, но на фоне общих украшений они не производили должного впечатления, наоборот, казались даже лишними. Орудия же на верхней и нижней палубе вообще были убраны, за исключением того минимума систем воздушной защиты, без которых в пути обойтись невозможно. Всем своим видом корабль демонстрировал богатство и величие своих хозяев, но способен был выглядеть достойно только на парадах и в доке мирного города. В реальном бою не выдержал бы даже атаки истребителей.

– «Величие», – заметил барон, плотнее закутываясь в собственный плащ, поскольку шлюз оставался открытым, и температура на пристани продолжала падать, – гордость флота Флара. Кстати, именно на нем и был подписан договор о создании графства Фларского и включении его в королевство Рейнсвальд. Живая легенда, как говорят простолюдины.

– Я бы посчитал лучшим в данной ситуации прибыть на штурмовом крейсере, – заметил Эдвард, – он выглядит достойно в любой ситуации, а таким явным желанием покрасоваться своим богатством граф может навредить себе. Промышленники многое могут простить, но не дополнительных конкурентов на внутреннем рынке. Тем более, кажущихся такими богатыми. Феодалам нужно показать силу, а не богатство. Страх может породить уважение, но от зависти добра ждать не приходится, – закончил свою мысль, наблюдая, как стыковочные захваты, подцепив корабль магнитными клешнями, медленно подтягивают его к причалу, – она приносит лишь обиды и желание отомстить.

– Граф никаким образом не собирается притеснять местных баронов, – заявил его собеседник, но не вполне уверенно. Скорее имел в виду, что не будет трогать тех, кто уже сейчас выступит на его стороне.

– Неужели? До тех пор, пока не начнет перекупать активы наших внутренних рынков? – переспросил Эдвард, но не стал развивать тему дальше. В конце концов, всем нельзя угодить, обязательно найдутся недовольные любым существующим режимом.

Тем временем корабль уже успел пришвартоваться, и сервисные дроны уже слетались к швартовым креплениям, проверяя все стыковочные соединения.

Парадный трап, тихо гудя сервоприводами, распрямился и состыковался с бортовым люком корабля. Эдвард быстро оглянулся на почетный караул, состоящий из личной гвардии барона, поднятой с момента обнаружения корабля, сейчас одетый в парадную форму и уже выстроившийся вдоль красной дорожки, взяв на плечо натертые до блеска старые и чисто церемониальные винтовки, снабженные штыками. Старший офицер, командовавший караулом, вытащил силовую шпагу и встал наизготовку. Гвардейцы могли так простоять несколько суток, не шевельнувшись, подчиняясь полученным приказам не смотря на все остальные факторы, полностью посвятив себя служению своему феодалу. Для такой верности и контролируемости у них удаляли память и встраивали в мозг чипы, подавлявшие волю и инстинкт самосохранения, но усиливающие боевые навыки и сопротивляемость усталости.