Пустой мир 3. Короны королей (СИ) - Страница 5

Эдвард любил города. Они казались ему сосредоточием жизненной энергии этого мира, их вечно кипящая деятельность не останавливалась ни на секунду, противопоставляя себя мертвой темноте и безмолвию диких пустошей. Миллионы живущих здесь людей были его подданными, и за каждого из них молодой барон чувствовал свою ответственность. Миллионы жизней, которых от ужасов окружающего мира защищали только крепостные стены, удерживаемые войсками бароната, и для них сам тристанский барон всегда был и будет символом надежды, защитником, посвятившим свою жизнь тому, чтобы их следующий день не стал последним.

— Господин барон, мы рады снова видеть Вас здесь… — начал было встречающий его чиновник городской администрации, но Эдвард остановил его жестом руки.

— Хватит формальностей, мне нужно как можно быстрее посетить пленника, привезенного с Рейнсвальда, — приказал он, выходя с платформы орбитального лифта. — Надеюсь, мой транспорт уже подготовлен?

— Да, конечно, — кивнул встречающий, — Ваш флаер готов и ждет вас.

Городская тюрьма, не считая гарнизонного сектора, была едва ли не самым защищенным местом в городе, но большая часть ее защиты была обращена не столько наружу, сколько вовнутрь, чтобы не выпустить тех, кто там находился. В колониях в тюрьмах содержали не только преступников, но и пойманных мутантов, дикарей и пиратов со взятых абордажем кораблей. В этих же тюрьмах находились лаборатории для изучения и препарирования пленников, допросные и пыточные, где содержались самые опасные разумные и полуразумные существа из тех, каких только можно встретить в пустошах. Благодаря данным, полученным в таких тюрьмах при исследованиях, было так много известно о тех же орках, с которыми Тристанский баронат сталкивался далеко не в первый раз, и именно поэтому появилась удачно выработанная стратегия, позволяющая практически без потерь уничтожать даже крупные орды.

Высокие крепостные стены, отделявшие тюрьму от остального города, вовсе не имели ворот, все сообщение с внешним миром обеспечивалось исключительно по воздуху, и каждый подлетавший транспорт, вне зависимости от его идентификационных номеров, тут же брался на прицел системами воздушной защиты.

Эдварда при посадке уже встречали тристанские гвардейцы, чтобы сразу проводить к камерам пленников. И лишь в порядке исключения, как барона, его пропустили без какого-либо досмотра и проверки, оставив ему и его сопровождающим все оружие.

Камера, где содержался гористарский пленник, находилась на уровне для временного задержания, здесь атмосфера была гораздо легче, нежели во внутренних казематах тюрьмы, где пленники могли провести всю жизнь, так больше и не покинув тюремные стены. Вместо низких серых проходов и стальных защитных дверей здесь были широкие, выкрашенные белой краской и высокие коридоры с решетчатыми дверями, за которыми ожидали решения суда или своей участи пойманные преступники или задержанные, чья вина не была точно установлена. У дверей пленника стояла охрана из четырех вооруженных гвардейцев и нескольких тюремных служащих, нервно поглядывавших на барона и его свиту.

— Господин барон, пленник ожидает Вас, — доложил старший офицер. — У него изъято все личное оружие и сопровождавший его груз…

— Сопровождавший груз? — он приподнял одну бровь. — Об этом мне ничего не сообщали. Что именно за груз?

— Закрытый кейс, — уточнил офицер, — мы его просканировали, ничего опасного там не обнаружено, но, судя по данным сканера, там находится холодное оружие…

— Холодное оружие? Еще интереснее, — удивился Эдвард. — Ладно, сейчас сами разберемся. Открывайте дверь. Если что-то потребуется, я вас вызову.

Старший офицер кивнул и приложил к считывающей панели свою карточку. Замок тут же отозвался щелчком снятой блокировки, а решетчатая дверь медленно поползла в сторону. Тюремный служащий отошел в сторону, жестом показав барону, что путь свободен.

Внутри, за небольшим пластиковым столом, сидел гористарский вассал в парадном одеянии с гербами сюзерена и своего рода, в расстегнутом и распотрошённом камзоле, с расшнурованными ботинками, но все равно с невероятно надменным выражением лица.

— Господин барон! — вся спесь сразу слетела как только он увидел заходящего в камеру Эдварда, — Слава Небу, вы все-таки пришли. А я уж начал бояться, что вы не согласитесь на эту встречу… Святое Небо, я уже начал жалеть, что решился на подобное.

— У вас еще будет возможность пожалеть о том, что вы здесь оказались, сир, — чуть заметно кивнул головой тристанский барон, и жестом велел ему сесть обратно. — Поскольку если у вас нет ничего, что меня может действительно заинтересовать, я не намерен тратить много времени на вас.

— Господин барон, мне нужно от вас всего лишь несколько минут разговора. Прошу Вас выслушать меня, — сложил руки в умоляющем жесте гористарский вассал. — Мое имя Ариал Де Семпри, мой род является одним из древнейших среди вассалов Гористарского Дома, но в настоящее время я говорю не как вассал…

— Продолжайте, — позволил Эдвард, подтянув ногой табурет и сев за стол с другой стороны. — Что именно вы хотите мне сказать?

— После того, как вы убили Михаэля Гористара, правящая ветвь в феоде прервалась, — напомнил Де Семпри, — и в настоящее время графство переживает тяжелые времена. Вассалы устали от войны, земли многих разорены боевыми действиями или вовсе захвачены, а с гибелью самого феодала многие не видят смысла в продолжении военных действий. Конечно, еще остается наследник, но он находится у вас в плену вместе со своими сестрами и матерью…

— Я знаю об этом, — заметил Эдвард скучающим тоном, — можете сказать хоть что-то, кроме того, что мне и так известно?

— Очень многое, господин, — поторопился убедить его пленник, — видите ли, ситуация сложилась в настоящее время таким образом, что среди вассалов Гористарского Дома произошел серьезный раскол, и я представляю одну из сторон, которые сейчас оспаривают правильность своих решений. Часть вассалов решила присягнуть на верность наследнику Михаэля даже несмотря на то, что он находится в плену. Некоторые считают, что сейчас наилучшим решением будет просить поддержки у графа Тоскарийского, как ближайшего к Гористарскому Дому, чей род связан с ним древними и прочными узами, как родственными, так и политическими, но…

— Вы, как я понимаю, не относитесь ни к той, ни к другой стороне конфликта, не так ли? — направил его Эдвард, сложив руки на столе. — И вы, как мне говорили, самостоятельно вышли на моих людей, ища встречи со мной. Тогда что же вы хотите? Капитулировать?

— Не совсем так, господин барон… — смутился Де Семпри. — Войска графства в настоящий момент фактически никем не управляются, инициатива, так сказать, проявляется на местном уровне, но я думаю, вы и так об этом неплохо осведомлены, судя по вашим последним успехам на фронте. Господин барон, я и мои соратники уверены, что вы единственный, кто может спасти графство от окончательной гибели…

— Неожиданно! — усмехнулся барон Тристанский. — Получается, вы хотите мира для своего феода, но не знаете, к кому можно обратиться. И думаю, должны отдавать себе отчет в том, что ваше предложение вполне можно воспринимать как предательство… А с предателями у меня разговор короткий.

— Господин барон, в настоящее время у нас нет сюзерена, которому мы бы присягнули на верность, — поправил его Де Семпри, — но сейчас мы сделали выбор. И просим Вас принять нашу клятву верности как ваших преданных вассалов…

— Мы? — переспросил Эдвард. — От лица скольких же людей вы сейчас говорите?

— Я говорю от лица союза бывших гористарских вассалов, ваша светлость, — поклонился Де Семпри, — если ваши люди позволят, я посмел бы просить вас вернуть мне сейчас кейс, отобранный у меня в тот момент, когда я перешел линию фронта.

— Конечно, — кивнул тристанский барон и жестом приказал принести кейс. Через минуту один из охранников зашел внутрь, положил кейс на стол, после чего сразу же вышел. — Как я понимаю, вы говорили об этом предмете?