Пустой мир 3. Короны королей (СИ) - Страница 2
Открыв внешнее забрало, Эдвард вышел наружу через шлюзовую камеру палатки, сразу оказавшись в центре кипящего жизнью полевого армейского лагеря, разбитого здесь всего лишь двое суток назад. Группа войск оперативного реагирования была переброшена сюда, когда из штаба сектора сообщили о приближении к границам колонии довольно серьезной по численности орочьей орды.
С момента начала гражданской войны внешние колониальные границы сильно ослабели, множество войск, прежде несущих службу на дальних рубежах, было переброшено на внутренние фронты. А тех, что оставались, не всегда хватало для отражения всех опасностей, которые извергали дикие пустоши на любой огонек цивилизации, вспыхивавший на этих бескрайних просторах. И, конечно, ослаблением границ не могли не воспользоваться всевозможные кочевники, готовые прорваться в любую открывшуюся брешь, чтобы дорваться до необычайно богатых, по их мнению, колоний Рейнсвальда.
В этот раз Эдвард лично прибыл с войсками, пытаясь хотя бы немного отвлечься от внутренней политики Рейнсвальда, что в последнее время ему было действительно необходимо. Слишком много всего случилось, слишком много всего надо было еще принять и усвоить. Вторжение дикарей на поверхности оказалось наиболее подходящим предлогом, чтобы сбежать с Рейнсвальда.
Солдаты, сегодня не участвующие в сражении, приветствовали его по пути, на что отвечал вялыми кивками, полностью погрузившись в собственные мысли. Воспоминания о последнем увиденном сне постепенно вытеснялись размышлениями об оперативной ситуации на границе, а так же о том, что еще можно предпринять.
— Господин барон, очень рады вас видеть, — приветствовали его старшие офицеры, собравшиеся на невысоком холме из странного вещества, напоминающего пемзу. Единственная господствующая над гладкой как стол окружающей равниной точка, откуда можно даже без специальной аппаратуры контролировать все окружающее пространство. Офицеры синхронно поклонились, когда Эдвард вышел к ним, и он ответил им коротким кивком. Сразу же за холмом начинались ярко освещенные прожекторами позиции развернутых артиллерийских батарей со стоявшими позади тягачами, на которых разложили уже распакованные ящики со снарядами и дополнительными батареями. Дальше шли линии минометных установок, позиции снайперских отделений, стрелковые цепи и на самом переднем крае шеренги линейной пехоты, подготовленной для ближнего боя и усиленные отделениями шагоходов огневой поддержки. Тристанская армия окопалась и готовилась встречать врага.
— Докладывайте, господа, — приказал Эдвард, выходя чуть вперед, чтобы разглядеть в темноте яркие точки факелов приближающейся орды. Орков уже зафиксировали спутники дальней разведки и вели их последние несколько часов, но сейчас против них даже огонь дальнобойной артиллерии будет малоэффективным. Они просто рассеются и уйдут из зоны поражения, в то время как орду следовало уничтожить до последней твари.
— Дикари продолжают движение по тому же маршруту, что и прежде, — доложил один из офицеров, жестом подозвав дрона, тут же активировавшего голограммную карту. — Скорее всего, они знают о расположении наших ближайших крепостей, и именно к ним сейчас направляются. Впереди идут группы бойцов тяжеловооруженной пехоты, за ними длинной вереницей растянулись многочисленные подкрепления, а вдали, вместе с небольшими отрядами охранения движутся кибитки с женщинами и детьми. Техники, за исключением грузовых машин без вооружения, не обнаружено.
— Значит, они не подозревают, что мы их поджидаем? — кивнул Эдвард. — Как только подойдут достаточно близко, поднимайте в воздух звенья бомбардировщиков. Не атаковать раньше времени, их главная задача не выпустить противника.
— Будет исполнено, господин барон, — кивнул офицер и тут же отошел к связисту, передать последние распоряжения. Эдвард остался стоять, перебирая в памяти старые моменты, связанные с этими дикими тварями.
Орки были одной из тех полуразумных рас, что смогли не просто приспособиться к жестким условиям этого мира, а принять и адаптироваться к ним, получив превосходство над многими другими видами. Огромные, почти четырехметровые, сильные и невероятно выносливые существа, приучившиеся видеть в темноте лучше многих мутантов, вдвое превосходили в росте и силе любого взрослого человека. Но подобная физическая мощь компенсировалась крайне слабым интеллектом. Вся жизнь орков была построена на захватнических набегах и постоянных войнах, культ грубой силы у них главенствовал над всем остальным. Не знакомые со стратегией и тактикой ведения боя, орки всегда выбирали только лобовые атаки с яростным кличем, и именно на этом Эдвард сейчас и собирался сыграть.
Здоровые серокожие твари, с кроваво-красными глазами и торчащими из-под рваных губ в разные стороны зубами, показались в пределах действия визоров ближнего радиуса. Судя по показаниям, бежали они густой толпой, пытаясь обогнать друг друга и вырваться вперед. В общей мешанине возвышались огромные ящеры с металлическими чашами на спинах, в которых ярко горели костры, освещающие общий поток всей орды и служащие ориентирами бойцам, находящимся в середине и в хвосте атакующего клина.
Заметив ровные ряды тристанской пехоты, освещенной прожекторами и фонарями, в отличие от их аморфной массы стоявшие единым строем и больше напоминавшие металлических истуканов, чем живых людей, орки взвыли в боевом кличе. Эдвард достаточно хорошо знал этих существ, чтобы понимать их вопли, несмотря на то, что с такого расстояния ветер доносил до него лишь нечленораздельный гул. Орки кричали кличи своих племен, входивших в состав орды, и выкрикивали имена вождей, самых больших и сильных бойцов, единственных, у кого хватало ума добиваться хоть какого-то положения и даже удерживать его в обществе, где все строилось исключительно на силе.
— Всем подразделениям! Приготовиться! — раздались на общем канале команды. — Артиллерия! Пятьсот единиц!
Развернутые орудия высоко задрали жерла направляющих каналов и дали первый залп, освещая черные небеса яркими инверсионными следами плазменных снарядов, уходивших по высокой параболе к уже отмеченным координатам. Они падали даже не первые, еще рассеянные ряды, а ближе к центру орды, в самую толчею, сжигая каждым попаданием сотни тварей. Яркие вспышки взрывов поднимались за спинами бегущих в атаку орков, но их это нисколько не испугало, наоборот, только сильнее разъярило.
Артиллерийские батареи подключались одна за другой, по мере приближения к позициям пехоты орочьих рядов, без пристрелки накрывали уже заранее отмеченные территории, оставляя груды изувеченных трупов после каждого попадания, но ничуть не замедляя продвижения уцелевших. Хотя на это никто и не рассчитывал, орки слишком тупы, чтобы понять, что находятся в заведомо проигрышном положении. Вместо этого они мечтали только о том, чтобы как можно быстрее добраться до противника и вступить в рукопашную схватку.
Дождавшись, когда монстры подойдут еще ближе, огонь открыли отделения многоствольных минометов, засыпая передние ряды противника осколочными и зажигательными гранатами. Иссеченные осколками и подожженные разливавшимся напалмом твари выли от боли и валились под ноги своим собратьям, даже не замедлявшим шаг и втаптывавшим их в пепельную пустошь. Орочий рев сейчас был слышен гораздо лучше, можно даже было разобрать отдельные лающие кличи на их примитивном хрюкающем и рычащем языке.
— Беглый огонь! — раздалась новая команда, и позиции тристанских стрелковых цепей взорвались автоматическими очередями, разряжая в плотно сбившиеся орочьи ряды длинные очереди разрывных пуль, плазменных и лазерных зарядов, устроивших настоящую бойню. Здоровый и взрослый орк мог выдержать даже несколько пулевых попаданий, но их было слишком много, тела просто рвало в клочья, каждый новый шаг давался ценой десятков убитых. Лавина орков смешалась и замедлилась, несмотря на это, твари продолжали рваться вперед, а перед тристанскими позициями росли горы трупов. Ничем не защищенные, в одной грубой броне из ржавых кусков железа и шкур животных, они гибли под прицельным огнем, будучи не в состоянии ни продвинуться вперед, ни отступить назад, поскольку на них продолжали наступать задние ряды, смело рвущиеся вперед. Бездумный рев поднимался над орочьими толпами, перемалываемыми пушечным и пулеметным огнем.