Пусти к себе свет (ЛП) - Страница 16

– Хен, мы обсуждали это сто миллионов раз. Этого не случится. Я не виноват, что ты не хочешь мне верить.

– Напротив, очень хочу.

– Так почему же не веришь?

– Не знаю.

– А я знаю. – Он придвинулся ко мне и поймал мою руку. – Я знаю о тебе и о твоих комплексах все. И нахожу их очаровательными.

– Я не шучу.

– Я знаю. Я тоже не шучу, и когда-нибудь ты увидишь, что ты – мой единственный, Генри Гуд. И был им всегда. Просто мне понадобилось время, чтобы это понять. И кстати, Пенисом Оксфорда меня называл только Ларри, и он преувеличивал. Я переспал с шестью парнями – и только. Не совсем Мария Магдалина, по-моему. Им всем было до тебя далеко, но я был молод, озабочен и глуп.

– Ты влюбил меня в себя, а потом бросил и свалил в колледж. Тоже мне, истинная любовь называется.

Он улыбнулся.

– По-твоему, это смешно? – спросил я.

– Обожаю, когда ты начинаешь ворчать.

– Что бы ты сам почувствовал, если бы я уехал и переспал с шестью парнями?

– Если бы оно добавило тебе счастья, мне было бы все равно.

– Это просто слова.

– А может, я люблю тебя, среди прочего, еще и за твою верность. Я знаю, что ты не станешь ходить от меня налево.

– Мне бы такую уверенность.

– Ты обретешь ее. Но все это не помогает решить нашу проблему.

– Какую? – спросил я.

– С Иши.

– О.

– Я думаю, что мы с тобой станем замечательными родителями.

Я ничего не ответил, только покосился на его горящие безбашенностью глаза. Ишмаэля могла ожидать куда более ужасная участь, чем родители в нашем лице. Мы, по крайней мере, будем любить его.

– Я не знаю, смогу ли, – признался я.

– Мы с тобой словно молодая женатая парочка, где девушка внезапно узнает, что беременна. Так что… мы поступим ровно так, как поступают все остальные.

– И как же?

– Сделаем вид, что все хорошо, Хен. Поплывем по течению и так далее. На самом деле, к появлению детей нельзя подготовиться. Ты либо оказываешься на высоте, либо нет.

– Ты правда этого хочешь, да?

– Я думаю, это будет занимательный опыт.

– Занимательный?

– Я никогда не представлял себя отчимом, но мне кажется, я справлюсь с этой ролью отлично. А ты что думаешь?

– Я думаю, что тебе нравится бросаться в воду, не разбирая броду, и плевать на последствия. Но речь идет о жизни ребенка. Мы не можем позволить себе облажаться.

– Я восхищаюсь твоей чувствительностью.

– Не издевайся.

– Я и не издеваюсь. Из нас двоих ты всегда был самым практичным, и я этим твоим качеством восхищаюсь.

– О, да иди ты.

– И все-таки нам придется принять решение.

– Мы даже не понимаем, во что мы ввязываемся.

– В жизнь, – твердо ответил он. – Вот во что, Генри Гуд. А жизнь – штука сложная.

– Легко тебе говорить.

– Мы же обсуждали усыновление.

– Это были обычные разговоры.

– Хен, оно пойдет нам на пользу. И мы нужны этому малышу. Только не говори, что ты настолько бессердечный ублюдок, что отправишь его в приют.

– Никогда.

– Тогда в чем проблема?

Я обхватил руками коленку и уставился на свои пальцы.

– В чем? – не уступал он.

– Ты сам знаешь, в чем, Сэм. Прошло три года, и я до сих пор пытаюсь прийти в себя, но никак не могу. Бывают дни, когда я даже не поднимаюсь с постели. Ты это знаешь.

– Тебе стоит снова начать принимать те таблетки.

– Они мне не по карману.

– Я миллион раз говорил, что буду счастлив помочь тебе заплатить за них.

– Я не хочу от тебя благотворительности.

– А я не хочу прийти домой и увидеть, что ты повесился на потолочной балке.

Я ничего не ответил.

– Мы со всем справимся, Генри Гуд, – сказал он, обнимая меня. – Вот увидишь. У тебя же есть Сэмстер, а Сэмстер так легко не сдается. Мы пройдем этот путь вместе, и когда дойдем до конца, ты увидишь, что я по-прежнему стою рядом с тобой.

– Ты просто так говоришь.

– Я люблю тебя.

– О, заткнись.

– Даже когда ты ворчишь, мое сердечко от тебя обмирает. И не сегодня-завтра однополые браки в великом штате Миссисипи станут легальными, и мы с тобой пойдем к алтарю и соединим наши судьбы, и именно так все и будет. А на медовый месяц мы отправимся в Новый Орлеан, и съедим пропасть лобстеров, и выкурим тьму косяков, и помочимся в залив, и вернемся домой мистером и мистером Сэм Рейкстро.

– Да неужели?

– Ты возьмешь мою фамилию. Да-да, и ты сам это знаешь, поэтому не изображай мне тут возмущение. Ты будешь моим, а я буду твоим – пока смерть не разлучит нас, – так что привыкай давай заранее к этой идее. И еще у нас будет сын, поскольку мы усыновим Иши, и все станет официально. Будем как в «Американской семейке».

– Скорее, как в «Женаты… с детьми». И вообще, для шлюшки-изменщицы ты слишком самоуверен.

– Самоуверенность – это мое второе имя. Ну все, где там твоя свистулька? Я хочу с ней поиграть.

– Оставь мою свистульку в покое.

Он дотянулся до моей талии.

– Вот, откуда я знаю, что ты меня любишь, – сказал он.

– Откуда?

– Стоит мне к тебе прикоснуться, и ты становишься твердым, как камень.

– Ты такой романтичный.

– Просто знаю, откуда берется мой хлеб с маслом – и все. А теперь будь паинькой и ложись на спину, потому что большой папочка голоден.

Глава 32

Пчелы начинают жужжать

В пятницу вечером мы с Ишмаэлем вышли пораньше, чтобы помочь с последними приготовлениями к митингу. Сестра Асенсьон уже находилась на месте, у тротуара стоял ее церковный фургон – дверцы открыты, пачка плакатов лежит наготове. Неподалеку качались на качелях дети из молодежной группы. За одним из столиков для пикника сидела Дебби с детьми и мужем. По дорожке гуляла пожилая пара.

– Надеюсь, люди придут, – сказала сестра Асенсьон, возясь с переносным холодильником в задней части фургона. Она привезла бутылки с водой на случай, если кому-нибудь захочется пить. – Как поживает наш маленький человечек?

– У нас все в порядке, – ответил я.

– Хен, ты уже думал о том, чтобы записать его в школу?

– Нет, – признался я. – А надо?

– Пора бы. Через пару недель начнутся занятия.

– Черт, – пробормотал я. – Я не знал. И прошу прощения за мой французский.

– Не переживай за свой французский, Хен. На самом деле, мне нравятся люди, которые чертыхаются. Обычно они оказываются более честными. Кажется, у малышей первый день будет девятого августа. Так что впереди у вас прогулка по магазинам! Иши, ты как, готов к школе?

Он выдал озадаченный взгляд.

Сестра Асенсьон замолчала и, поджав губы, посмотрела на меня сквозь толстые стекла своих очков.

– Зря я об этом заговорила. Он, наверное, не осознает…

– Все нормально. Мы подумаем. Насчет того, как поступим… в случае, если… вы понимаете…

– Так ничего и не слышно…?

– Нет, – сказал я.

– Надо бы тебе все-таки записать его, просто на всякий случай. Что-то подсказывает мне, что лучше вам подготовиться.

– Ларри сказал, шеф ворчит на наш счет, – сказал я.

– Как и многие горожане, благослови Господь их сердца! Но у нас есть разрешение, и протест будет мирным. Иметь свое мнение – не преступление. По крайней мере, пока. К тому же, не похоже, что у нас будет огромная аудитория.

Оглядевшись, я понял, что она права. Было почти семь вечера пятницы, и многие магазины позакрывались. У некоторых магазинов стояли машины, еще несколько были припаркованы около мэрии, где горел свет, но и только. Если не считать время от времени проезжающих мимо грузовиков и машин, мы были одни.

Слева от мэрии находился полицейский участок, и нам был виден стоящий напротив патрульный автомобиль шефа Калкинса. Вне всяких сомнений, за нашими действиями наблюдали.

– По-моему, в Бенде еще ни разу не было митингов, – заметил я.

– Людям в Бенде не нравится, когда мутят воду – за три года здесь я это уяснила. Но мне кажется, пришли времена, когда немного помутить воду не помешает.