Пушкин и 113 женщин поэта. Все любовные связи великого повесы - Страница 101
В то же время сам поэт не был образцовым семьянином. Он по-прежнему увлекался другими женщинами. С. Н. Карамзина писала в письме (И. И. Дмитриеву, 20 января 1834 года): «…[Жена поэта] часто и преискренно страдает мучением ревности, потому что посредственная красота и посредственный ум других женщин не перестают кружить поэтическую голову ее мужа». Так, 24 июля 1833 года на балу у Фикельмонов Пушкин уделил все свое внимание не жене, а 23-летней немецкой красавице Амалии Максимилиановне Крюднер, сестре императрицы Александры Федоровны и жены (с 1825) дипломата, барона А. С. Крюднера. Разгневанная Натали Пушкина уехала с бала в одиночестве, а когда поэт вернулся домой, в ярости влепила ему пощечину, чем очень обрадовала супруга, уже свыкшегося с отсутствием темперамента у своей жены.
Остается также много загадочного в отношениях Натальи Николаевны с Дантесом и Идалией Полетика, между Геккерном, Дантесом и авторами «Диплома Рогоносцев» и др.
Например, почему ее близкая подруга Идалия Полетика 2 ноября 1836 года пригласила к себе Наталью Николаевну, а сама ушла из дома, оставив там одного Дантеса, с которым и встретилась Натали? Почему после этого Наталья Николаевна явилась к В. Ф. Вяземской «вся впопыхах и в смятении чувств», а Пушкин узнал об этом лишь 4-го ноября после получения анонимного письма. Означает ли текст полученного друзьями поэта «Диплома Рогоносцев»:
«Великие кавалеры, командоры и рыцари светлейшего Ордена Рогоносцев в полном собрании своем, под председательством Д. Л. Нарышкина [его жена была любовницей Александра I], единогласно выбрали Александра Пушкина коадъютантом [заместителем] великого магистра Ордена Рогоносцев и историографом [царь, действительно, назначил Пушкина историографом] ордена. Непременный секретарь: граф И. Борх», что жена поэта состояла в интимной связи с царем? Ведь писала же императрица Александра Федоровна 4 февраля 1837 года в письме Софье Бобринской: «Я теперь знаю все анонимное письмо, подлое и вместе с тем отчасти верное».
И кто же все-таки является автором (авторами) этого пасквиля?
Еще одна тема, постоянно вызывающая споры у исследователей: загадочные обстоятельства женитьбы Дантеса на Екатерине Гончаровой. Бобринская писала мужу: «Никогда еще с тех пор как стоит свет, не подымалось такого шума, от которого содрогается воздух во всех петербургских гостиных. Геккерн-Дантес женится!.. Он женится на старшей Гончаровой, некрасивой, черной и бедной сестре белолицей, поэтичной красавицы, жены Пушкина… чем больше мне рассказывают об этой непостижимой истории, тем меньше я что-либо в ней понимаю».
В 1963 году в Париже были опубликованы воспоминания дочери Николая I, Ольги Николаевны, королевы Вюртембергской, в которых она написала, что царь был очень обеспокоен взаимным интересом Натальи Пушкиной и молодого француза, и эта навязанная Дантесу женитьба была своеобразной попыткой Николая I оградить Наталью Николаевну от этого увлечения.
Для того чтобы быть объективным, приведем свидетельство, часто используемое защитниками чести Натали. В 1937 году, отмечая столетие со дня смерти великого поэта, его внук Николай Александрович Пушкин привел фразу, якобы произнесенную Дантесом перед смертью: «Из всех женщин, которых я любил, Наталья Николаевна Гончарова-Пушкина была единственной, которая мне не принадлежала». В противовес этому есть свидетельство А. С. Суворина: «Соболевский рассказывал, что виделся с Дантесом и долго говорил с ним. Я спросил: „Дело теперь прошлое, жил ли он с Пушкиной?“ — „Никакого нет сомнения“, — отвечал тот».
Тут уместно привести слова Е. Н. Карамзиной, проведшей с Натальей Николаевной первые часы после смерти поэта: «Она никогда не изменяла чести, но она медленно, ежеминутно терзала восприимчивую и пламенную душу Пушкина; теперь, когда несчастье раскрыло ей глаза, она вполне все это чувствует, и совесть иногда страшно ее мучит».
Вопросов, до сих пор не имеющих однозначных ответов, остается очень много, и, видимо, ответов на них не будет уже никогда. Лишь один ответ, один результат дальнейшего развития событий знает история: гениальный русский поэт А. С. Пушкин был убит французом немецкого происхождения, пользовавшимся явным расположением его жены. Как написал затем в своем стихотворении «Участь русских поэтов» близкий друг Пушкина В. К. Кюхельбекер:
В то же время совершенно очевидно, что поэт пал жертвой хорошо организованного и глубоко продуманного заговора. Первым в этом убедился и заговорил об этом, еще находясь под следствием, друг и секундант поэта К. К. Данзас. И действительно, как иначе объяснить тот факт, что всесильное Третье отделение, набившее руку на политическом сыске, не смогло разыскать авторов анонимного пасквиля.
Одни, близкие Пушкину люди, обвиняли жену в его трагической гибели, другие — оправдывали. Так, Е. А. Карамзина писала: «…Великому и доброму Пушкину следовало иметь жену, способную лучше понять его, и более подходящую к его уровню… Бедный, бедный Пушкин, жертва легкомыслия, неосторожности, опрометчивого поведения своей молодой красавицы-жены, которая, сама того не подозревая, поставила на карту его жизнь против нескольких часов кокетства».
Д. Ф. Фикельмон в день смерти Пушкина в своем дневнике записала: «1837. 29 января. Сегодня Россия потеряла своего дорогого, горячо любимого поэта Пушкина… Пять лет тому назад он вступил в брак, женившись на Наталье Гончаровой… Она веселилась от души и без всякого кокетства, пока один француз по имени Дантес… не начал за ней ухаживать… Она совершенно потеряла способность обуздывать этого человека… Пушкин тогда совершил большую ошибку, разрешая своей молодой и очень красивой жене выезжать в свет без него. Его доверие к ней было безгранично… Однако… Все кончено… Несчастную жену с большим трудом спасли от безумия… Но какая женщина посмела бы осудить госпожу Пушкину? Ни одна. Потому что все мы находим удовольствие в том, чтобы нами восхищались и нас любили — все мы слишком часто бываем неосторожны и играем с сердцами в эту ужасную и безрасчетную игру!.. Печальна эта зима 1837 года, похитившая у нас Пушкина, друга сердца маменьки…»
Жена поэта, оставшись вдовой в 24 года, вместе с сестрой Александрой и детьми переехала в имение брата Полотняный Завод. Проезжая через Москву, она даже не навестила одиноко жившего там Сергея Львовича Пушкина, потерявшего любимого сына и очень хотевшего повидать внуков, чем в очередной раз проявила, по словам Е. А. Карамзиной, «недостаток сердечности и ума».
Александр Сергеевич Пушкин посвятил Натали ряд произведений: сонет «Мадонна», «Когда в объятия мои…» (оба — 1830) и др. Сохранилось 78 — целая книга писем Пушкина к жене. В одном из них (1834 год) поэт писал: «Я должен был на тебе жениться, потому что всю жизнь был бы без тебя несчастлив»; в другом: «Конечно, друг мой, кроме тебя, в жизни моей утешения нет…» Письма Натальи Николаевны к мужу не найдены.
В начале 1842 года Наталья Николаевна Пушкина по личному приглашению Николая I вернулась ко двору. Ей было 30 лет, и, по выражению П. А. Вяземского, она была «удивительно, разрушительно, опустошительно хороша». Разумеется, на ее руку сразу же нашлось немало претендентов, среди которых были: блестящий дипломат Н. А. Столыпин, князь А. С. Голицын, секретарь неаполитанского посольства граф Гриффео и др.
Испытывал к светской красавице определенный интерес и Николай I, тем более что теперь его можно было особенно не скрывать. Зимой 1844 года, думается, по рекомендации царя, Наталья Николаевна приняла предложение о замужестве от 44-летнего П. П. Ланского, которого Николай перед этим (в октябре 1843 года) назначил генерал-майором, командиром лейб-гвардии Конного полка, находившегося в непосредственном подчинении самого царя и расквартированного в Царском Селе. В подарок новобрачной 16 июля 1844 года царь прислал великолепный бриллиантовый фермуар — очень дорогое и красивое женское бриллиантовое украшение в виде звезды и велел передать молодоженам, что станет крестным отцом их первенца. Действительно, когда Наталья родила на следующий год дочь Александру (будущая А. П. Арапова), царь приехал в Стрельну на ее крестины. В другой раз, когда Николай I навестил Ланских, он прошел в их детскую, взял на колени Александру, и долго ее целовал и ласкал. Когда же Петр Ланской преподнес в подарок царю красочный альбом с портретами офицеров своего полка, Николай I попросил его поместить на первую страницу этого альбома портрет Натальи Николаевны, что было исполнено. Когда Наталья Николаевна с гордостью писала из Петербурга брату Дмитрию (18 марта 1843 года): «Императрица даже оказала мне честь и попросила у меня портрет для своего альбома», она, видимо, не подозревала, что ее портрет, заказанный художнику Гау, Александра Федоровна, как и ее супруг позволявшая себе любовные связи на стороне, поместила в ту часть своего альбома, где были собраны портреты любовниц Николая Павловича: Варвары Нелидовой, Ольги Булгаковой, Александры Смирновой-Россет, Софьи Урусовой, Анны Бороздиной, Любови Хилковой, Елизаветы Бутурлиной, Анны Щербатовой, Зинаиды Юсуповой, Елены Завадовской, Амалии Крюднер и др. (сейчас этот альбом хранится в Государственном Русском музее).